АРБИТРАЖНЫЙ СУД РОСТОВСКОЙ ОБЛАСТИ

Именем Российской Федерации

РЕШЕНИЕ

г. Ростов-на-Дону

20 декабря 2023 г. Дело № А53-22423/23

Резолютивная часть решения объявлена 13 декабря 2023 г.

Полный текст решения изготовлен 20 декабря 2023 г.

Арбитражный суд Ростовской области в составе судьи Казаченко Г.Б.

при ведении протокола судебного заседания секретарем Симоненко А.В.,

рассмотрев в открытом судебном заседании дело по иску ФИО1 (ОГРНИП: <***>, ИНН: <***>)

к индивидуальному предпринимателю ФИО2 (ОГРНИП: <***>, ИНН: <***>), ФИО3

об истребовании имущества из чужого незаконного владения

при участии:

от истца: представитель по доверенности от 19.05.2023 ФИО4, диплом

от ответчиков: от ФИО2: представитель по доверенности от 31.07.2023 ФИО5, адвокат,

от ФИО3: представитель по доверенности от 11.10.2023 адвокат Кузнецов Д.К.; представитель по доверенности от 01.11.2023 ФИО6, диплом (присутствовал в судебном заседании до перерыва)

установил:

индивидуальный предприниматель ФИО1 обратился в Арбитражный суд Ростовской области с исковым заявлением к индивидуальному предпринимателю ФИО2 об истребовании имущества из чужого незаконного владения долю в размере 50% объектов недвижимого имущества:

- административное здание площадью 474,5 кв.м, литер Д, условный номер 61:44:0511101:0026:1719/4/Д:1/86491, кадастровый номер 61:44:0051101:396, расположенное по адресу: <...>;

- склад общей площадью 474,5 кв.м, литер Г, условный номер 61:44:051101:0026:1719/4/Г:1/869332, кадастровый номер 61:44:0051101:394, расположенный по адресу: <...>; установить, что решение суда является основанием для внесения для осуществления государственного кадастрового учета и (или) государственной регистрации прав в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним.

Протокольным определением суда от 29.08.2023 к участию в деле привлечен соответчик ФИО3.

Также протокольным определением суда от 29.08.2023 в порядке статьи 49 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации приняты уточненные исковые требования, в соответствии с которыми истец просил суд истребовать в пользу ФИО1 из незаконного владения ФИО2 долю в размере 50% объектов недвижимого имущества:

- склад общей площадью 474,5 кв.м, литер Д, условный номер: 61:44:051101:0026:1719/Д:1/86941 (кадастровый номер 61:44:0051101:393), расположенный по адресу: <...>;

- склад общей площадью 474,5 кв.м, литер Г, условный номер 61:44:051101:0026:1719/4/Г:1/869332, кадастровый номер 61:44:0051101:394, расположенный по адресу: <...>;

- нежилое помещение, назначение: нежилое помещение, находящееся по адресу: <...>, пом. №№30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44 на 1-м этаже; пом. №№22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32 на 2-м этаже общей площадью 817,7 кв.м, кадастровый номер объекта – 61:44:0051101:877.

- нежилое помещение, назначение: нежилое помещение, находящееся по адресу: <...>, 28, 29 на 1-м этаже; пом. №21 на 2-м этаже общей площадью 90,4 кв.м, кадастровый номер объекта – 61:44:0051101:878;

об истребовании из незаконного владения ФИО3 долю в размере 50% объектов недвижимого имущества:

- нежилое помещение, назначение: нежилое помещение, находящееся по адресу: <...>, пом. №№1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25 на 1-м этаже; пом. №№1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20 на 2-м этаже, пом. №№1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23 на 3-м этаже, пом. №№ 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22 на 4-м этаже, общей площадью 2 303,8 кв.м, кадастровый номер объекта – 61:44:0051101:876;

- установить, что решение суда является основанием для внесения для осуществления государственного кадастрового учета и (или) государственной регистрации прав в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним.

Стороны в судебное заседание, назначенное на 06.12.2023 года, явку представителей обеспечили.

Представитель истца заявленные требования с учетом принятых уточнений поддержала по основаниям, изложенным в исковом заявлении, дополнительных пояснениях по иску, просила суд удовлетворить требования в полном объеме, заявила ходатайство о приобщении дополнительных пояснений по иску, которые приобщены судом к материалам дела. Представитель истца дополнительно пояснила суду, что договор о сотрудничестве ФИО1 не подписывал, договор якобы подписан в 2014 году, однако имеются ссылки на 2016 год и 2021 год. В договоре отсутствует подпись второго участника общества ФИО7 Опись вложения почтового отправления от 01.03.2017 отсутствует. Согласование бухгалтерской отчетности при предоставлении в ИФНС никаким документом не предусмотрено. Критически просила суд оценить протокол опроса свидетеля адвокатом, поскольку в полицию обратились с заявлением о преступлении 08.02.2022. После исключения общества с ограниченной ответственностью «СВ-Сервис» из ЕГРЮЛ налоговым органом, ФИО1 был лишен права получить долю. Возбуждено уголовное дело, ФИО1 признан потерпевшим, дело находится на стадии расследования. 06.12.2021 общество исключено из ЕГРЮЛ, в течение пяти лет после исключения общества из реестра, истец может обратиться за распределением имущества ликвидированного лица.

Представитель истца возражал против удовлетворения ходатайств ответчиков о применении срока исковой давности по мотивам того, что срок исковой давности для предъявления настоящего иска не истек и подлежит исчислению с 15.03.2023. Также, считает, что имеются предусмотренные пунктом 4 статьи 1, пунктами 2 и 3 статьи 10 ГК РФ основания для отказа в удовлетворении ходатайства о применении срока исковой давности в качестве санкции за злоупотребление правом со стороны участников первоначальной сделки, которые подлежат применению вне зависимости от того, пропущен или нет срок исковой давности.

Представитель ответчика ФИО2 в удовлетворении исковых требований возражал по доводам, изложенным в отзыве на исковое заявление, дополнениях к отзыву, просил суд в иске отказать в полном объеме, поскольку как пояснил представитель, истцом избран ненадлежащий способ защиты, ни в силу закона, ни в силу договора истец не является собственником имущества, имущество никогда не принадлежало истцу, договор купли-продажи от 23.06.2016 не является крупной сделкой, сделка заключена в рамках обычной хозяйственной деятельности. Распределение имущества ликвидированного лица возможно только, если имущество принадлежит обществу. Сделки не были оспорены. Ничтожность протокола общего собрания Общества не влечет недействительность сделки. ФИО1 не принимал участие в деятельности общества. Истребование имущества не восстановит корпоративные права. Истцом доказательства обращения в общество за предоставлением документов и информации не представлены. Из отчета об определении рыночной стоимости имущества видно состояние имущества, которое никогда не принимало участие в деятельности общества, было разрушено. Также ответчиком заявлено о применении срока исковой давности, поскольку максимальный срок, с которого истец мог обратиться – 01.05.2017, с даты окончания срока проведения очередного общего собрания участников Общества.

Представитель ответчика ФИО3 в удовлетворении исковых требований возражал по доводам, изложенным в отзыве на исковое заявление, дополнениях к отзыву, просил суд в иске отказать в полном объеме, пояснив суду, что в протоколе внеочередного собрания участников общества от 18.02.2016 указано, что ФИО1 присутствовал, был указан адрес в г. Санкт-Петербурге. В протоколе опроса 28.08.2023 ФИО1 давал пояснения совместно с ФИО3, в ходе которого пояснил о возможном подписании гарантийного обязательства. Истец получал все данные о реализации спорного имущества. Представителем ответчика заявлено ходатайство о приобщении к материалам дела заявления о хищении документов. Судом ходатайство удовлетворено, заявление приобщено к материалам дела. Также ответчиком заявлено о применении срока исковой давности.

В соответствии со статьей 163 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в судебном заседании 06.12.2023 года объявлен перерыв до 09 часов 30 минут 13.12.2023 года, о чем сделано публичное извещение в информационно – телекоммуникационной сети интернет на официальном сайте Арбитражного суда Ростовской области. После окончания перерыва судебное заседание продолжено 13.12.2023 года в 09 часов 43 минуты в том же составе суда с участием представителей лиц, участвующих в деле.

После перерыва представитель истца настаивал на удовлетворении исковых требований, поскольку сделка является противоправной, совершена в обход закона, с целью лишения истца имущества. Реальная возможность защиты права у истца появилась после принятия постановления следственных органов. Срок исковой давности не пропущен. Верховный Суд РФ неоднократно, в своих постановлениях обратщал внимание на злоупотребление правом. Ответчики не представили суду подлинники документов, представлены только скан-копии.

Представители ответчиков в удовлетворении исковых требований возражали, просили суд отказать в иске в том числе в связи с пропуском срока исковой давности.

Исследовав материалы дела с учетом положений статьи 71 АПК РФ, оценив доводы сторон, исследовав материалы дела, выслушав пояснения представителей сторон изучив все представленные документальные доказательства и оценив их в совокупности, арбитражный суд находит заявленные уточненные требования подлежащими удовлетворению по следующим основаниям.

В обоснование исковых требований истцом указано, что он являлся участником ООО «СВ-Сервис» (далее - общество) и ему принадлежала доля в уставном капитале этого общества в размере 50%.

06.12.2021 деятельность ООО «СВ-Сервис» принудительно прекращена регистрирующим органом путем его исключения из Единого государственного реестра юридических лиц по основаниям, предусмотренным ст. 64.2 ГК РФ, ч. 1 и п. б) ч. 5 ст. 21.1 Федерального закона от 08.08.2001 N 129-ФЗ «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей» (непредставление отчетности в течение последних двенадцати месяцев, отсутствие операций по счету, не поддержание связи с компетентным органом).

Имея возможность реализовать предусмотренную пунктом 5.2 статьи 64 ГК РФ процедуру распределения обнаруженного имущества исключенного из ЕГРЮЛ общества, для реализации которой , законом установлен повышенный пятилетний срок, истцом предприняты меры по получению сведений об имущественном состоянии общества.

В результате у истца появилась информация о том, что ранее совершенная сделка от 23.06.2016 по отчуждению обществом недвижимого имущества являлась крупной сделкой и должна была совершаться только с согласия всех участников общества. Однако, истец такого согласия не давал и для рассмотрения данного вопроса не приглашался. Указанная информация документально не подтверждена.

В связи с этим, 08.02.2022 истец обратился в правоохранительные органы с заявлениями о проведении процессуальной проверки ставших известных ему фактов.

В ходе процессуальной проверки участники рассматриваемой сделки представили Протокол общего собрания учредителей (участников) ООО «СВ-Сервис» № 4 от 22.06.2016 об одобрении продажи спорного имущества, из которого следует, что ФИО1 был непосредственным участником собрания и засвидетельствовал принятие этого решения своей подписью. Также, участники сделки вместе с опрошенным свидетелем подтвердили, что ФИО1 лично присутствовал на данном собрании и подписывал протокол. Результатом данной проверки стал отказ в возбуждении уголовного дела (постановление от 16.09.2022).

Однако, 22.06.2016 истец находился за пределами Российской Федерации и никак не мог участвовать в указанном собрании. В связи с этим, 26.12.2022 в очередной раз обратился в правоохранительные органы, где в ходе проверки экспертным путем был установлен факт подделки подписи ФИО1 в протоколе об одобрении сделки от 22.06.2016, а также собраны материалы относительно сделки от 23.06.2016 и всех последующих сделок в отношении спорного имущества.

15.03.2023 следователем принято постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в связи с истечением срока привлечении к уголовной ответственности второго участника Общества ФИО7, который, как установлено следствием, для придания видимости законного совершения сделки от 23.06.2016 исказил результаты собрания по ее одобрению путем подделки подписи ФИО1 В этом же постановлении следователем отражены все установленные им факты и сведения об обстоятельствах совершения сделки от 23.06.2016, а также об участниках и содержании всех последующих сделок в отношении спорного имущества, об их родственной связи и др.

Поскольку обстоятельства совершения сделки от истца скрывались (в том числе и в 2022 году в рамках уголовно-процессуальной проверки, где все участники событий продолжали настаивать на личном участии истца в собрании участников общества 22.06.2016 и принадлежности подписи истца в соответствующем протоколе), а действующее законодательство РФ содержит ограничения в возможности получения истцом самостоятельно сведений о самих сделках, о их содержании и участниках сделок, то обо всех обстоятельствах, из которых возможно было сделать вывод о правовой ничтожности сделки от 23.06.2016, а также об иных положенных в основание иска обстоятельствах совершения первоначальной и последующих сделок, истец имел возможность узнать только из материалов уголовно-процессуальной проверки, то есть, из постановления следственного органа от 15.03.2023.

Нарушение своих прав истец обосновывает тем, что если бы спорное имущество не выбыло из общества по сделке, совершенной в обход закона и с противоправной целью, то, в случае выхода истца из общества, у него имелось бы право на получение действительной стоимости его доли в уставном капитале общества, которое с согласия самого участника может быть выдано ему в натуре имуществом, равным действительной стоимости доли (абзац 3 пункта 2, пункт 6.1 статьи 2, статья 26 Закона об обществах с ограниченной ответственностью», абзац 9 пункта 58 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 3 (2018), утв. Президиумом Верховного Суда РФ 14.11.2018).

Также, в случае, если деятельность общества не была бы прекращена принудительно, то при добровольной ликвидации общества, истец вправе был получить имущество общества пропорционально его доле в уставном капитале общества (пункт 8 статьи 63 ГК РФ, абзац 7 пункта 1 статьи 8, статья 58 Закона об обществах с ограниченной ответственностью).

При этом, выбытие спорного имущества на основании ничтожной сделки, лишило истца и возможности реализации предусмотренного пунктом 5.2. статьи 64 ГК РФ права на обращение в суд с заявлением о распределении имущества исключенного из ЕГРЮЛ общества.

Считает, что поскольку имущество общества выбыло из владения общества по противоправной сделке, совершенной в обход закона, помимо воли истца и самого общества, и с противоправной целью, то сделки по передаче спорного имущества от ООО «СВ-Сервис» к ООО «МагнатИнвест», а впоследствии от ООО «МагнатИнвест» к ФИО8, и от последней к ФИО2 и ФИО9, не могут являться законным основанием для перехода прав на имущество к ответчикам.

Обращаясь в суд с настоящим иском, истец указал, что с учетом принудительного прекращения деятельности общества и невозможности восстановления корпоративного контроля, в рассматриваемом конкретном случае наличие у него имущественного права на долю в уставном капитале ООО «СВ-Сервис», определяет имущественные права истца, как участника этого общества, соответствующие размеру доли участника в уставном капитале общества: а) право на получение действительной стоимости доли (в денежной или натуральной форме) в случае выхода или исключения участника; б) право на часть имущества общества после его ликвидации; в) право на распределение имущества, обнаруженного после «принудительной» ликвидации общества.

Однако, при изложенных в иске обстоятельствах, истец лишен названных прав, что явилось причиной обращения в суд с настоящим иском.

Судом из представленной выписки из ЕГРЮЛ установлено , что общество с ограниченной ответственностью ООО «СВ-Сервис» (ОГРН: <***> ИНН: <***>) (далее – общество, ООО «СВ-Сервис») создано 23.07.2004, основным видом деятельности являлась «Аренда и управление собственным или арендованным недвижимым» (Код ОКВЭД 68.20). Согласно Протоколу внеочередного собрания участников ООО «СВ-Сервис» от 08.10.2014 № 1 истец включен в состав учредителей общества с размером доли 50% в уставном капитале общества. Вторым участником общества и его директором являлся ФИО7, с размером доли в уставном капитале Общества – 50%. В соответствии с Протоколом внеочередного собрания участников ООО «СВ-Сервис» от 18.02.2016 № 2 участниками ФИО7 и ФИО1 на должность генерального директора ООО «СВ-Сервис» назначена ФИО10. 05.07.2016 ФИО7 освобожден от должности директора общества, прекращено участие ФИО7 в обществе, принадлежащая ему доля в уставном капитале общества в размере 50% перешла к обществу. 06.12.2021 регистрирующим органом внесена запись в ЕГРЮЛ о прекращении деятельности ООО «СВ-Сервис» путем его исключения из ЕГРЮЛ в связи наличием сведений, в отношении которых внесена запись о недостоверности.

Как следует из представленных в материалы дела доказательств, на основании договора купли-продажи от 05.05.2014, заключенного между продавцом ООО «ЛУКОЙЛ - ТТК» и покупателем ООО «СВ-Сервис», обществом приобретены объекты недвижимости, расположенные по адресу: <...>, по цене 57 651 022,00 рублей, в том числе: административное здание общей площадью 3211,9 кв. м., кадастровый номер 61:44:0051101:396; склад общей площадью по 474,5 кв.м. с кадастровым номером 61:44:0051101:393; склад общей площадью по 474,5 кв.м. с кадастровым номером 61:44:0051101:394 (далее – объекты недвижимости).

Указанные объекты недвижимости отчуждены обществом по договору купли-продажи объектов недвижимого имущества от 23.06.2016, заключенному между продавцом ООО «СВ-Сервис» и покупателем ООО «МагнатИнвест» (ОГРН: <***> ИНН: <***>), по цене 15 000 000,00 рублей (далее – договор купли-продажи от 23.06.2016, сделка от 23.06.2016).

Согласно сведениям, содержащимся в Едином государственном реестре юридических лиц, ООО «МагнатИнвест» создано 01.06.2016 единственным участником ФИО10, которая одновременно являлась его генеральным директором. Основным видом деятельности ООО «МагнатИнвест» являлась «Аренда и управление собственным или арендованным недвижимым имуществом» (Код ОКВЭД 68.20). 25.05.2021 ООО «МагнатИнвест» ликвидировано по решению учредителя.

18.01.2017 между продавцом ООО «МагнатИнвест» в лице директора ФИО10 и покупателем ФИО8 заключен договор купли-продажи указанных объектов недвижимости, по общей цене 15 000 000,00 рублей.

После приобретения данных объектов недвижимости, Точёная В.Г. осуществила раздел одного из спорных объектов недвижимости – административное здание общей площадью 3211,9 кв. м. с кадастровым номером 61:44:0051101:396, на несколько помещений, в отношении которых осуществлен государственный кадастровый учет и государственная регистрация вновь образованных объектов, а именно: нежилые помещения по адресу: <...>, с кадастровыми номерами: № 61:44:0051101:876 (общая площадь 2 303,8 кв. м.), 61:44:0051101:877 (общая площадь 817,7 кв. м.), 61:44:0051101:878 (общая площадь 90,4 кв. м.).

Далее Точёная В.Г. передала в дар своему внуку ФИО2 по нотариально удостоверенному договору дарения 61АА7346383 от 09.07.2020 объекты недвижимого имущества, расположенные по адресу: <...>, в составе: склад общей площадью по 474,5 кв.м. с кадастровым номером 61:44:0051101:393; склад общей площадью по 474,5 кв.м. с кадастровым номером 61:44:0051101:394; а также образованные в результате раздела административного здания общей площадью 3211,9 кв. м. с кадастровым номером 61:44:0051101:396, следующие нежилые помещения: нежилые помещения, общей площадью 2 303,8 кв.м., с кадастровым номером 61:44:0051101:876; нежилые помещения, общей площадью 817,7 кв.м. с кадастровым номером 61:44:0051101:877; нежилые помещения, общей площадью 90,4 кв.м. с кадастровым номером 61:44:0051101:878.

Впоследствии, на основании дополнительного соглашения № 1 от 12.03.2021 к указанному договору дарения, объект недвижимости с кадастровым номером 61:44:0051101:876 исключен из перечня передаваемых в дар объектов недвижимости, и он продан ФИО8 покупателю ФИО3 по договору купли-продажи нежилого помещения от 27.12.2022.

Ответчиками не оспаривается, что ФИО10 является родной сестрой ФИО3 и родной тётей ФИО2; ФИО2 является сыном ФИО3 и внуком ФИО8; ФИО8 является тёщей ФИО3.

Представленными в материалы дела доказательствами подтверждается, что основанием для заключения договора купли-продажи от 23.06.2016 являлся Протокол общего собрания учредителей (участников) ООО «СВ-Сервис» № 4 от 22.06.2016 об одобрении сделки (далее – Протокол № 4 от 22.06.2016), который был представлен в регистрирующий орган вместе с заявлением о государственной регистрации перехода прав в подтверждение факта надлежащего одобрения данной сделки.

В соответствии с положениями абзаца 7 пункта 15.2.9. Приказа Минэкономразвития России от 09.12.2014 N 789 «Об утверждении Административного регламента Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по предоставлению государственной услуги по государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним» (в редакции, действующей на дату осуществления регистрационных действий), заявители – юридические лица, в числе иных обязательных документов, обязаны представить решение компетентного органа юридического лица об одобрении крупной сделки или сделки, в совершении которой имеется заинтересованность (оригинал и копия); отсутствие такого документа в составе представленных документов подтверждает, что для юридического лица сделка не является крупной, она также не является сделкой, в совершении которой имеется заинтересованность.

Изложенное подтверждает, что ООО «СВ-Сервис» изначально оценивало рассматриваемую сделку от 23.06.2016 в качестве сделки, требующей одобрения всеми участниками общества.

Между тем, из имеющихся в материалах дела надлежащим образом заверенных копий материалов уголовно-процессуальной проверки № 158 пр-23, в том числе: заключения эксперта № 954, 955/04-8 от 10.03.2023, предупрежденного об уголовной ответственности по ст. 307 УК РФ, следует, что следственным органом установлен факт создания видимости законности совершения сделки от 23.06.2016 по продаже ООО «СВ-Сервис» объектов недвижимости, для чего вторым участником общества ФИО7 искажены результаты хода внеочередного собрания, отраженного в Протоколе общего собрания участников ООО «СВ-Сервис» № 4 от 22.06.2016 об одобрении сделки по продаже объектов недвижимости, что подтверждается наличием в данном протоколе поддельной подписи другого участника ФИО1, который на данном собрании не присутствовал и участие в принятии соответствующего решения не принимал. Дополнительным подтверждением является отсутствие ФИО1 в указанное время на территории Российской Федерации в связи с нахождением в ОАЭ. Установление данных фактов следственным органом зафиксировано в Постановлении от 15.03.2023, в котором следственным органом сделан вывод о том, что ФИО7 причастен к совершению преступления, предусмотренного частью 1 статьи 185.5 УК РФ, но в возбуждении уголовного дела отказано в связи с истечением сроков давности привлечения к уголовной ответственности.

Также, из представленных представителем истца доказательств установлено, что в настоящее время, в отношении рассматриваемых событий постановлениями следственного органа от 08.08.2023 возбуждено уголовное дела № 12301600044000409 по части 4 статьи 159 УК РФ и истец привлечен по данному делу в качестве потерпевшего.

Статья 12 ГК РФ предусматривает такой способ защиты гражданских прав как восстановление положения, существовавшего до нарушения права.

Способ защиты должен соответствовать содержанию нарушенного права и характеру нарушения. Необходимым условием применения того или иного способа защиты гражданских прав является обеспечение восстановления нарушенного права (пункт 1 статьи 1 ГК РФ).

Необходимым условием применения того или иного способа защиты гражданских прав является обеспечение восстановления нарушенного права истца.

Исходя из содержания части 1 статьи 4 АПК РФ нарушенное право, охраняемый законом интерес подлежат судебной защите. Способ защиты гражданских прав должен соответствовать содержанию нарушенного права и характеру нарушения.

Право истца на долю в уставном капитале общества подтверждено соответствующей записью в Едином государственном реестре юридических лиц. Достоверность этих сведений не оспорена. Обстоятельства внесения истцом оплаты доли на расчетный счет общества подтверждается содержанием протокола № 1 от 08.10.2014. Доказательств обратного в материалы дела не представлено.

Доказательства, полученные в уголовно-процессуальном порядке, могут быть использованы в арбитражном процессе для установления наличия или отсутствия обстоятельств, обосновывающих требования и возражения лиц, участвующих в деле, при условии их относимости и допустимости (часть 1 статьи 64, статьи 67 и 68 АПК РФ). При этом разрешение вопросов об относимости и допустимости представленных сторонами доказательств, а также их оценка являются прерогативой арбитражного суда.

В соответствии с пунктом 4 статьи 1 ГК РФ никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения.

Как указано в Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 21.04.2003 N 6-П и других его решениях, правовое регулирование, в соответствии с которым защита прав лица, считающего себя собственником имущества, возможна путем удовлетворения виндикационного иска, если для этого имеются предусмотренные статьей 302 ГК РФ основания, дающие право истребовать имущество и от добросовестного приобретателя (безвозмездность приобретения имущества добросовестным приобретателем, выбытие имущества из владения собственника помимо его воли и др.), отвечает целям обеспечения стабильности гражданского оборота и направлено в целом на установление баланса прав и законных интересов всех его участников.

В соответствии со статьей 301 ГК РФ собственник вправе истребовать свое имущество из чужого незаконного владения.

Согласно пункту 1 статьи 302 ГК РФ если имущество возмездно приобретено у лица, которое не имело права его отчуждать, о чем приобретатель не знал и не мог знать (добросовестный приобретатель), то собственник вправе истребовать это имущество от приобретателя в случае, когда имущество утеряно собственником или лицом, которому имущество было передано собственником во владение, либо похищено у того или другого, либо выбыло из их владения иным путем помимо их воли.

Согласно статье 128 ГК РФ к объектам гражданских прав относятся вещи (включая наличные деньги и документарные ценные бумаги), иное имущество, в том числе имущественные права (включая безналичные денежные средства, в том числе цифровые рубли, бездокументарные ценные бумаги, цифровые права); результаты работ и оказание услуг; охраняемые результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации (интеллектуальная собственность); нематериальные блага.

На основании статьи 216 ГК РФ вещные права на имущество могут принадлежать лицам, не являющимся собственниками этого имущества (пункт 2); переход права собственности на имущество к другому лицу не является основанием для прекращения иных вещных прав на это имущество (п. 3); вещные права лица, не являющегося собственником, защищаются от их нарушения любым лицом в порядке, предусмотренном статьей 305 настоящего Кодекса.

В соответствии со статьей 305 ГК РФ права, предусмотренные статьями 301 - 304 настоящего Кодекса, принадлежат также лицу, хотя и не являющемуся собственником, но владеющему имуществом на праве пожизненного наследуемого владения, хозяйственного ведения, оперативного управления либо по иному основанию, предусмотренному законом или договором. Это лицо имеет право на защиту его владения также против собственника.

По смыслу указанных выше норм ГК РФ, право истребовать недвижимое имущество из чужого незаконного владения принадлежит как собственнику имущества, так и его иному законному владельцу.

Способы защиты нарушенных прав лиц, утративших долю или часть доли, предусмотрены в пунктом 17 статьи 21 Федерального закона от 08.02.1998 N 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» (далее – Закон об обществах с ограниченной ответственностью), согласно которому если доля или часть доли в уставном капитале общества возмездно приобретена у лица, которое не имело права ее отчуждать, о чем приобретатель не знал и не мог знать (добросовестный приобретатель), лицо, утратившее долю или часть доли, вправе требовать признания за ним права на данные долю или часть доли в уставном капитале общества с одновременным лишением права на данные долю или часть доли добросовестного приобретателя при условии, что данные доля или часть доли были утрачены в результате противоправных действий третьих лиц или иным путем помимо воли лица, утратившего долю или часть доли. Требование о признании за лицом, утратившим долю или часть доли, права на данные долю или часть доли и одновременно о лишении права на данные долю или часть доли добросовестного приобретателя, которое предусмотрено настоящим пунктом, может быть заявлено в течение трех лет со дня, когда лицо, утратившее долю или часть доли, узнало или должно было узнать о нарушении своих прав.

Следовательно иск об истребовании из незаконного владения долей в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью рассматривается как виндикационное требование в соответствии со статьями 301, 302 ГК РФ (Постановление Президиума ВАС РФ от 17.11.2009 N 11458/09 по делу N А40-54601/08-83-596).

При этом, доля в уставном капитале общества является имущественным правом (статья 128 ГК РФ, вопрос N 1 Обзора законодательства и судебной практики Верховного Суда РФ за третий квартал 2007 года, утв. Постановлением Президиума Верховного Суда РФ от 07.11.2007).

Исходя из содержания правовых норм статей 93, 128 ГК РФ, статей 21, 23, 26, 58 Закона об обществах с ограниченной ответственностью, доля в уставном капитале хозяйственного общества представляет собой особый вид имущества (имущественное право на управление хозяйственным обществом и на распределение прибыли последнего), на который, в случае его выбытия из владения участника общества, распространяются правовые механизмы защиты, прав собственника объектов гражданских прав, в частности такие способы защиты, как виндикация и реституция.

Из совокупности названных норм, с учетом обстоятельств рассматриваемого дела, можно сделать вывод о том, что в рассматриваемом конкретном случае, поскольку 06.12.2021 деятельность ООО «СВ-Сервис» прекращена по причине исключения общества из ЕГРЮЛ, а спорное имущество выбыло из собственности общества в результате противоправных действий при совершении первоначальной сделки и недобросовестных действий при совершении последующих сделок, истец незаконно лишился имущественных прав на спорное имущество общества, гарантированных ему законом, как участнику общества: в случае выхода участника из общества (абзац 3 пункта 2, пункт 6.1 статьи 2, статья 26 Закона об обществах с ограниченной ответственностью», абзац 9 пункта 58 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 3 (2018), утв. Президиумом Верховного Суда РФ 14.11.2018) или ликвидации общества (пункт 8 статьи 63 ГК РФ, абзац 7 пункта 1 статьи 8, статья 58 Закона об обществах с ограниченной ответственностью); а также возможности реализации предусмотренного пунктом 5.2. статьи 64 ГК РФ права на обращение в суд с заявлением о распределении имущества исключенного из ЕГРЮЛ общества, поскольку спорное имущество выбыло из собственности общества в обход закона на основании ничтожной сделки и в настоящее время имеет иных собственников (в рамках данной процедуры нельзя распределять имущество, которое было передано по недействительной сделке (Постановление Арбитражного суда Московского округа от 12.02.2020 N Ф05-21992/2019 по делу N А40-102850/2018)).

В абзаце 3 пункта 23 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28.06.2022 N 21 «О некоторых вопросах применения судами положений главы 22 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации и главы 24 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации» имеется прямое указание на то, что оспаривание зарегистрированного права на недвижимое имущество, прав граждан, связанных с участием в юридическом лице, осуществляется путем предъявления исков (о признании права собственности или об истребовании имущества из чужого незаконного владения, о признании недействительным решения собрания участников юридического лица и т.п.), судебные акты по которым могут выступать основанием для внесения соответствующих записей в государственный реестр (пункт 6 статьи 8.1 ГК РФ).

Истцом представлены иные обоснования обстоятельств, препятствующие защите его имущественных прав, являющихся предметом настоящего спора, и свидетельствующие о том, что в рассматриваемом конкретном случае избрание истцом способа защиты права в виде истребования спорного имущества из чужого незаконного владения, является надлежащим способом защиты нарушенного права, предусмотренным статьей 12 ГК РФ и не противоречащим существу преследуемого истцом интереса, и отвечает целям обеспечения стабильности гражданского оборота, в том числе: спор о признании сделки недействительной не может быть рассмотрен без участия одного из ее контрагентов (Определение Верховного Суда РФ от 04.07.2016 N 306-ЭС16-6702 отказано в передаче дела N А12-41924/2015); отсутствие у истца возможности восстановления корпоративных прав участника общества иным установленным законом способом, что подтверждается Решением УФНС России по Ростовской области от 29.05.2023 № 15-22/2232, которым оставлена без рассмотрения жалоба ФИО1 о признании незаконными и отмене решение (действия) регистрирующего органа по внесению в ЕГРЮЛ записи от 06.12.2021 о прекращении деятельности ООО «СВ-Сервис».

Указанными нормами права предусмотрено, что право на виндикационный иск принадлежит не только собственнику имущества, но другим лицам, владеющим имуществом по иному основанию. При этом, принудительное прекращение деятельности общества свидетельствует о невозможности защиты права истца путем восстановления прав на долю в уставном капитале общества, а следовательно наделяет правом ФИО1, как владельца доли в уставном капитале ООО «СВ-Сервис» требовать возврата из чужого незаконного владения 50% спорного имущества, размер которого равен размеру принадлежащей истцу доли в уставном капитале общества.

С учетом изложенного, суд приходит к выводу о том, что избрание истцом способа защиты права на основании пункта 4 статьи 1, статьи 128, пунктов 2-4 статьи 216, статей 301, 302, 305 ГК РФ, пункта 17 статьи 21 Закона об обществах с ограниченной ответственностью» в виде истребования спорного имущества из чужого незаконного владения, является надлежащим способом защиты нарушенного права, предусмотренным статьей 12 ГК РФ и не противоречащим существу преследуемого истцом интереса.

В представленных возражениях ответчики ссылаются на пункт 1 статьи 61 и пункт 2 статьи 64.2 ГК РФ и указывают, что внесение записи об исключении юридического лица из ЕГРЮЛ прекращает правоспособность юридического лица без универсального правопреемства его прав и обязанностей к другим лицам.

Суд при принятии решения учитывает, что прекращение правоспособности юридического лица без универсального правопреемства его прав и обязанностей к другим лицам, означает лишь то, что после завершения ликвидации и внесения записи об исключении из ЕГРЮЛ, предъявление иска к самому юридическому лицу невозможно.

При этом, действующее законодательство предусматривает ряд иных механизмов для защиты прав и интересов кредиторов или иных лиц, права и интересы которых нарушены, которые не имея возможности предъявить иски к ликвидированному юридическому лицу, могут применять иные предусмотренные законом способы защиты, в числе которых законом предусмотрено право участника общества течение 5 лет с момента внесения в ЕГРЮЛ сведений о прекращении юридического лица на обращение в суд с заявлением о назначении процедуры распределения обнаруженного имущества ликвидированного юридического лица, исключенного из реестра (пункт 5.2 статьи 64 ГК РФ).

В пункте 11 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 1 (2022), утв. Президиумом Верховного Суда РФ 01.06.2022, разъяснено, что «… само по себе прекращение деятельности юридического лица не влечет выбытие принадлежащих ему объектов гражданских прав (статья 128 ГК РФ). В отсутствие информации о том, как организация распорядилась этими объектами до прекращения своей деятельности, следует руководствоваться пунктом 8 статьи 63 ГК РФ, согласно которому оставшееся после удовлетворения требований кредиторов имущество юридического лица передается его участникам, имеющим корпоративные права в отношении юридического лица (ликвидационная квота). Кроме того, суды не приняли во внимание положения статьи 64 ГК РФ, предусматривающие дополнительные гарантии для кредиторов, исключенных из ЕГРЮЛ юридических лиц, а также иных лиц, чьи права и законные интересы затрагиваются таким исключением. В частности, в силу пункта 5.2 названной статьи в случае обнаружения имущества ликвидированного юридического лица, исключенного из ЕГРЮЛ, заинтересованное лицо или уполномоченный государственный орган вправе обратиться в суд с заявлением о назначении процедуры распределения обнаруженного имущества среди лиц, имеющих на это право.».

Аналогичные разъяснения содержатся в пункте 41 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 11.06.2020 N 6 «О некоторых вопросах применения положений Гражданского кодекса Российской Федерации о прекращении обязательств», где указано: «В случае исключения юридического лица из единого государственного реестра юридических лиц как недействующего (статья 64.2 ГК РФ) к обязательственным отношениям, в которых оно участвовало, подлежит применению статья 419 ГК РФ, если специальные последствия не установлены законом. Участники ликвидированного юридического лица, равно как и его кредиторы, не вправе самостоятельно обращаться с обязательственными требованиями юридического лица к его должникам, в частности с требованием вернуть переданное в аренду имущество, оплатить стоимость переданных товаров и т.п. В этом случае следует руководствоваться положениями пункта 5.2 статьи 64 ГК РФ, устанавливающего процедуру распределения обнаруженного обязательственного требования.».

Возражая против удовлетворения исковых требований, представители ответчиков указывают на то, что сделка от 23.06.2016, на дату её совершения, не являлась для ООО «СВ-Сервис» крупной сделкой и не требовалось ее одобрение всеми участниками общества.

Оценив имеющиеся в деле доказательства, с учетом изложенных выше обстоятельств представления самим обществом в регистрирующий орган Протокола № 4 от 22.06.2016 в качестве подтверждения того, что сделка от 23.06.2016 по продаже объектов недвижимости подлежит одобрению всеми участниками общества и ими одобрена, суд приходит к выводу, что заключенная между ООО «СВ-Сервис» и ООО «МагнатИнвест» сделка от 23.06.2016 по отчуждению объектов недвижимости, на дату её совершения являлась для общества крупной сделкой, требующей ее одобрения большинством голосов участников общества на основании пунктов 1, 3 статьи 46 Закона об обществах с ограниченной ответственностью» (в редакции, действовавшей на дату совершения сделки), а также пунктов 10.5., 10.6.16. и абзацев 2, 5 пункта 10.6.19. устава ООО «СВ-Сервис».

В соответствии со статьей 1 ГК РФ граждане (физические лица) и юридические лица приобретают и осуществляют свои гражданские права своей волей.

При определении воли юридического лица на совершение сделки необходимо руководствоваться положением статьи 53 ГК РФ, в соответствии с которой юридическое лицо приобретает гражданские права и принимает на себя гражданские обязанности через свои органы, действующие в соответствии с законом, иными правовыми актами и учредительными документами.

Юридическое лицо, как самостоятельный субъект гражданского оборота, является юридической фикцией. Это означает, что волеизъявление юридического лица может выражаться исключительно его органами управления, при этом воля на приобретение гражданских прав и обязанностей может считаться сформированной и выраженной надлежащим образом, если соответствующий орган управления действует в рамках своей компетенции, определенной соответствующим законом, иными правовыми актами и учредительными документами юридического лица.

Законом об обществах с ограниченной ответственностью установлен перечень органов управления хозяйственного общества и их компетенция.

Пунктом 3 ст. 46 Закона об обществах с ограниченной ответственностью закреплено положение, согласно которому решение об одобрении крупной сделки принимается общим собранием участников общества.

Таким образом, установление судом, что решение о совершении (одобрении) крупной сделки фактически не принималось общим собранием участников общества, будет означать отсутствие воли юридического лица на совершение сделки.

Согласно пунктам 1, 2 статьи 46 Закона об обществах с ограниченной ответственностью (в указанной редакции) крупной сделкой является сделка (в том числе заем, кредит, залог, поручительство) или несколько взаимосвязанных сделок, связанных с приобретением, отчуждением или возможностью отчуждения обществом прямо либо косвенно имущества, стоимость которого составляет двадцать пять и более процентов стоимости имущества общества, определенной на основании данных бухгалтерской отчетности за последний отчетный период, предшествующий дню принятия решения о совершении таких сделок, если уставом общества не предусмотрен более высокий размер крупной сделки. Крупными сделками не признаются сделки, совершаемые в процессе обычной хозяйственной деятельности общества, а также сделки, совершение которых обязательно для общества в соответствии с федеральными законами и (или) иными правовыми актами Российской Федерации и расчеты по которым производятся по ценам, определенным в порядке, установленном Правительством Российской Федерации, или по ценам и тарифам, установленным уполномоченным Правительством Российской Федерации федеральным органом исполнительной власти. Стоимость отчуждаемого обществом в результате крупной сделки имущества определяется на основании данных его бухгалтерского учета.

В соответствии с названными нормами права, и, применительно к рассматриваемому спору, крупной сделкой для общества по состоянию на 22-23 июня 2016 года являлась сделка по отчуждению имущества, выходящая за пределы обычной хозяйственной деятельности, и при этом, если цена или балансовая стоимость такого имущества составляет 25 и более процентов балансовой стоимости активов общества, определенной по данным его бухгалтерской (финансовой) отчетности на последнюю отчетную дату.

Разрешить вопрос об одобрении сделки по отчуждению рассматриваемых объектов недвижимости в пользу ООО «МагнатИнвест», могли лишь оба участника общества, поскольку решение вопросов об одобрении крупных сделок относится к исключительной компетенции общего собрания участников общества (пункт 10.6.16 устава общества); вопросы, отнесенные к исключительной компетенции общего собрания участников, не могут быть переданы им на решение исполнительного органа общества (абзац 2 пункта 10.6.19 устава общества); общее собрание участников общества при наличии кворума вправе решать вопросы деятельности общества, отнесенные к его компетенции. Общее собрание участников общества правомочно, если на нем присутствуют все участники общества (представители участников общества), обладающие в совокупности не менее чем 100% голосов от общего числа голосов участников общества (пункт 10.5. устава общества); решения по вопросам, предусмотренным пунктом 10.6.16 устава общества, принимаются большинством голосов участников общества, не заинтересованных в свершении сделки (абзац 5 пункта 10.6.19 устава общества).

Отсутствие надлежащего одобрения сделки от 23.06.2016, как крупной сделки, означает отсутствие воли на совершение сделки, как самого общества, так и истца, что свидетельствует о выбытии спорных объектов недвижимости в нарушение положений ГК РФ, Закона об обществах с ограниченной ответственностью и устава общества.

Наличие одного из обязательных признаков, необходимых для квалификации рассматриваемой сделки как крупной - количественного (стоимостного), подтверждается тем, что цена проданного по данной сделке имущества превышает 25% стоимости имущества общества, определенной на основании данных бухгалтерской отчетности за последний отчетный период, предшествующий дню принятия решения о совершении этой сделки.

Сведениями из бухгалтерского баланса общества за 2016 год подтверждается выбытие основных средств в полном объеме и отсутствие у общества иного сопоставимого по стоимости имущества.

При оценке обстоятельств наличия или отсутствия второго критерия крупной сделки – качественного, то есть разрешения вопросов о том, являлась ли сделка от 23.06.2016 для общества выходящей или не выходящей за пределы его обычной хозяйственной деятельности на дату ее совершения, несмотря на то, что исковые требования по настоящему делу не являются требованиями об оспаривании договора купли-продажи от 23.06.2016, суд руководствуется по аналогии разъяснениями, содержащимися в Постановлении Пленума ВАС РФ от 16.05.2014 N 28 «О некоторых вопросах, связанных с оспариванием крупных сделок и сделок с заинтересованностью» (в редакции, действовавшей на дату совершения сделки) (далее – Постановление № 28), а также действующими в настоящее время разъяснениями Верховного Суда Российской Федерации по вопросам, касающимся квалификации сделок в качестве крупных сделок.

В абзаце 2 пункта 6 Постановления № 28 разъяснено, что под обычной хозяйственной деятельностью следует понимать любые операции, которые приняты в текущей деятельности соответствующего общества либо иных хозяйствующих субъектов, занимающихся аналогичным видом деятельности, сходных по размеру активов и объему оборота, независимо от того, совершались ли такие сделки данным обществом ранее.

В подпункте 2 пункта 9 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 26.06.2018 N 27 «Об оспаривании крупных сделок и сделок, в совершении которых имеется заинтересованность» (далее – Постановление № 27) разъяснено, что сделка выходит за пределы обычной хозяйственной деятельности, если совершение сделки приведет к прекращению деятельности общества или изменению ее вида либо существенному изменению ее масштабов (пункт 8 статьи 46 Закона об обществах с ограниченной ответственностью). Например, к наступлению таких последствий может привести продажа (передача в аренду) основного производственного актива общества. Устанавливая наличие данного критерия, следует учитывать, что он должен иметь место на момент совершения сделки, а последующее наступление таких последствий само по себе не свидетельствует о том, что их причиной стала соответствующая сделка и что такая сделка выходила за пределы обычной хозяйственной деятельности. При оценке возможности наступления таких последствий на момент совершения сделки судам следует принимать во внимание не только условия оспариваемой сделки, но также и иные обстоятельства, связанные с деятельностью общества в момент совершения сделки.

Основной целью деятельности общества, как коммерческой организации, является извлечение прибыли (пункт 1 статьи 50 ГК РФ).

Согласно сведениям, содержащимся в Едином государственном реестре юридических лиц, основным видом деятельности общества, от которого общество должно получать прибыль, являлся вид: «Аренда и управление собственным или арендованным недвижимым имуществом». То есть, обычной хозяйственной деятельностью общества, могла являться передача в аренду собственного и/или арендованного обществом имущества, с целью обеспечения текущей деятельности общества и получения им коммерческой прибыли. И только в этом случае крупные сделки (по количественному признаку) могли не одобряться по правилам статьи 46 Закона об обществах с ограниченной ответственностью.

Судом установлено , что на дату заключения сделки от 23.06.2016 в собственности общества отсутствовало иное сопоставимое по стоимости имущество, и спорные объекты недвижимости являлись для общества основным производственным активом. Доказательств обратного в материалах дела не имеется.

Доказательств того, что у общества в рассматриваемый период имелось арендованное им недвижимое имущество, которое могло быть использовано обществом для передачи в аренду и получения доходов, в материалах дела не имеется.

Материалы дела не содержат доказательств того, что, исходя из специфики деятельности общества, для него было разумным и обоснованным, с учетом всех рисков, продать свой основной актив по состоянию на 22 или 23 июня 2016 года.

Также в материалах дела не имеется доказательств того, что рассматриваемое решение о продаже обществом основного актива, за счет которого могло быть обеспечено ведение основного деятельности общества и получение прибыли данной коммерческой организации, соответствовало каким-либо иным решениям, принятым в обычной текущей деятельности общества, либо является обычным в деловом обороте иных сходных по размеру активов и объему оборота хозяйствующих субъектов, занимающихся аналогичным видом деятельности.

С учетом изложенного, доводы ответчиков о том, что сделка от 23.06.2016 не являлась для общества крупной сделкой и не подлежала одобрению участниками общества, опровергаются материалами дела, которыми подтверждается наличие: как количественного, так и качественного критериев крупной сделки, а следовательно судом оклоняются.

Оценивая доводы истца и возражения ответчиков относительно положенных истцом в основание исковых требований обстоятельств совершения первоначальной сделки по отчуждению объектов недвижимости по договору купли-продажи от 23.06.2016, суд приходит к выводу о том, что в рассматриваемом конкретном случае договор купли-продажи от 23.06.2016 является недействительной сделкой по признаку ничтожности, не порождающей правовых последствий, и не требующей признания ее недействительной (ничтожной) в отдельном исковом производстве.

Пунктом 103 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 N 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» (далее - Постановление N 25) разъяснено, что по смыслу пункта 1 статьи 2, пункта 6 статьи 50 и пункта 2 статьи 181.1 ГК РФ под решениями собраний понимаются решения гражданско-правового сообщества, то есть определенной группы лиц, наделенной полномочиями принимать на собраниях решения, с которыми закон связывает гражданско-правовые последствия, обязательные для всех лиц, имевших право участвовать в таком собрании, а также для иных лиц, если это установлено законом или вытекает из существа отношений.

На основании пункта 1 статьи 181.2 ГК РФ решение собрания считается принятым, если за него проголосовало большинство участников собрания и при этом в заседании участвовало не менее пятидесяти процентов от общего числа участников соответствующего гражданско-правового сообщества.

Согласно пункту 1 статьи 181.3 ГК РФ решение собрания недействительно по основаниям, установленным настоящим Кодексом или иными законами, в силу признания его таковым судом (оспоримое решение) или независимо от такого признания (ничтожное решение). Недействительное решение собрания оспоримо, если из закона не следует, что решение ничтожно.

В соответствии с пунктами 2 и 4 статьи 181.5 ГК РФ решение собрания является ничтожным в случае, если оно принято: при отсутствии необходимого кворума; противоречит основам правопорядка или нравственности.

В силу статьи 36 Закона об обществах с ограниченной ответственностью, орган или лица, созывающие общее собрание участников общества, обязаны не позднее чем за тридцать дней до его проведения уведомить об этом каждого участника общества заказным письмом по адресу, указанному в списке участников общества, или иным способом, предусмотренным уставом общества (пункт 1). В уведомлении должны быть указаны время и место проведения общего собрания участников общества, а также предлагаемая повестка дня (пункт 2). В случае нарушения установленного настоящей статьей порядка созыва общего собрания участников общества такое общее собрание признается правомочным, если в нем участвуют все участники общества (пункт 5).

В соответствии с положениями Устава общества, решение вопросов об одобрении крупных сделок отнесено к исключительной компетенции общего собрания, которое принимается всеми участниками единогласно (пункт 10.6.16, абзац 5 пункта 10.6. 19).

Решения общего собрания участников общества, принятые без необходимого для принятия решения большинства голосов участников общества, не имеют силы независимо от обжалования их в судебном порядке (часть 6 статьи 43 Закона об обществах с ограниченной ответственностью).

В пункте 24 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 09.12.1999 N 90/14 «О некоторых вопросах применения Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью» разъяснено, что в случаях, когда стороны, участвующие в рассматриваемом судом споре, ссылаются в обоснование своих требований или возражений по иску на решение общего собрания участников общества, однако судом установлено, что данное решение принято с существенными нарушениями закона или иных правовых актов (с нарушением компетенции этого органа, при отсутствии кворума и т.д.), суд должен исходить из того, что такое решение не имеет юридической силы (в целом или в соответствующей части) независимо от того, было оно оспорено кем-либо из участников общества или нет, и разрешить спор, руководствуясь нормами закона.

В рассматриваемом случае имеются основания для квалификации рассматриваемого решения общего собрания участников в силу пункта 6 статьи 43 Закона об обществах с ограниченной ответственностью и пунктов 2, 4 статьи 181.5 ГК РФ, как не имеющего юридическую силу (ничтожного).

Также, в пункте 107 Постановления N 25 разъяснено, что по смыслу абзаца второго пункта 1 статьи 181.3, статьи 181.5 ГК РФ решение собрания, нарушающее требования ГК РФ или иного закона, по общему правилу является оспоримым, если из закона прямо не следует, что решение ничтожно.

В силу прямого указания закона помимо случаев, установленных статьей 181.5 ГК РФ, к ничтожным решениям собраний также относятся решения, ограничивающие права участников общества с ограниченной ответственностью присутствовать на общем собрании участников общества, принимать участие в обсуждении вопросов повестки дня и голосовать при принятии решений (пункт 1 статьи 32 Закона об обществах с ограниченной ответственностью).

Решения очных собраний участников хозяйственных обществ, не удостоверенные нотариусом или лицом, осуществляющим ведение реестра акционеров и выполняющим функции счетной комиссии, в порядке, установленном подпунктами 1 - 3 пункта 3 статьи 67.1 ГК РФ, если иной способ удостоверения не предусмотрен уставом общества с ограниченной ответственностью либо решением общего собрания участников такого общества, принятым участниками общества единогласно, являются ничтожными применительно к пункту 3 статьи 163 ГК РФ.

Как следует из представленных в материалы дела доказательств , участник общества ФИО1 22.06.2016 участие в общем собрании не принимал, имеющаяся в Протоколе № 4 от 22.06.2016 подпись от имени ФИО1, выполнена другим лицом. Следовательно, отраженное в Протоколе № 4 от 22.06.2016 решение общего собрания нарушает положения пункта 1 статьи 2, пункта 6 статьи 50, пункта 2 статьи 181.1, пункта 1 статьи 181.2, пункта 1 статьи 181.3, пунктов 2 и 4 ст. 181.5 ГК РФ, так как при его принятии: отсутствовал кворум; решение не принято большинством голосов; решение противоречит основам правопорядка или нравственности (соответствующие разъяснения содержатся в пункте 103 Постановления N 25).

Кроме того, решение собрания участников от 22.06.2016 не было нотариально удостоверено, тогда как уставом общества альтернативный способ удостоверения принятых участниками общества решений не предусмотрен. Тем самым нарушены положения подпункта 3 пункта 3 статьи 67.1 и пункт 3 статьи 163 ГК РФ (соответствующие разъяснения содержатся в абзаце 3 пункта 107 Постановления N 25).

С учетом изложенного суд приходит к выводу, что решение собрания участников от 22.06.2016, отраженное в Протоколе № 4 от 22,06.2016, является ничтожным и не имеет силы независимо от обжалования его в судебном порядке, на основании пункта 3 статьи 163 и пунктов 2 и 4 статьи 181.5 ГК РФ, части 6 статьи 43 Закона об обществах с ограниченной ответственностью, с учетом разъяснений, содержащихся в абзаце 3 пункта 107 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 N 25 и пункта 24 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 09.12.1999 N 90/14 «О некоторых вопросах применения Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью».

Соответственно, договор купли-продажи от 23.06.2016 является договором, условия которого противоречат существу законодательного регулирования соответствующего вида обязательства, а, следовательно, ничтожной сделкой, нарушающей требования закона и при этом посягающая на права и охраняемые законом интересы третьего лица – ФИО1, не являющегося стороной этой сделки (пункт 2 статьи 168 ГК РФ, пункт 74 Постановления N 25).

С учетом конкретных обстоятельств дела и имеющихся в деле доказательств, сделка от 23.06.2016 совершена с целью, заведомо противной основам правопорядка, в связи с чем , является недействительной по признаку ничтожности, на основании положений статей 1, 10, 53, пунктов 1, 3 статьи 166, пункта 2 статьи 168, статьи 169 ГК РФ и пунктов 7, 74, 85 Постановления N 25, Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 1 (2015), утв. Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 04.03.2015 (вопрос N 6), и с учетом разъяснений, содержащихся в Определении Конституционного Суда Российской Федерации от 08.06.2004 г. N 226-О (в части разъяснений квалифицирующих признаков антисоциальной сделки).

При этом, ничтожность рассматриваемой сделки связана не с пороками содержания сделки, о которых истцу могло быть известно при получении документации о ее совершении, в том числе из сведений, содержащихся в реестрах, или регистрирующего органа, а с пороками формы (подделка подписи в решении об одобрении крупной сделки) и пороками воли (волеизъявление не исходило от участника общества, решение общего собрания было подписано иным лицом с подделкой подписи), о которых истцу не могло быть достоверно известно до установления данных обстоятельств, касающихся оформления решения общего собрания, о чем истцу стало известно лишь из постановления следственного органа от 15.03.2023.

В силу пункта 1 статьи 166 ГК РФ ничтожными являются сделки, которые недействительны по основаниям, установленным законом, независимо от признания недействительности судом.

На основании пункта 7 Постановления N 25 если совершение сделки нарушает запрет, установленный пункт 1 статьи 10 ГК РФ, в зависимости от обстоятельств дела такая сделка может быть признана судом недействительной (пункты 1 или 2 статьи 168 ГК РФ).

Согласно пункту 74 Постановления N 25 ничтожной является сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта и при этом посягающая на публичные интересы либо права и охраняемые законом интересы третьих лиц. Вне зависимости от указанных обстоятельств законом может быть установлено, что такая сделка оспорима, а не ничтожна, или к ней должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки (п. 2 ст. 168 ГК РФ). Договор, условия которого противоречат существу законодательного регулирования соответствующего вида обязательства, может быть квалифицирован как ничтожный полностью или в соответствующей части, даже если в законе не содержится прямого указания на его ничтожность.

В абзацах 1, 2, 4 пункта 85 Постановления N 25 разъяснено, что согласно статье 169 ГК РФ сделка, совершенная с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности, ничтожна; в качестве сделок, совершенных с указанной целью, могут быть квалифицированы сделки, которые нарушают основополагающие начала Российского правопорядка, принципы общественной, политической и экономической организации общества, его нравственные устои; для применения статьи 169 ГК РФ необходимо установить, что цель сделки, а также права и обязанности, которые стороны стремились установить при ее совершении, либо желаемое изменение или прекращение существующих прав и обязанностей заведомо противоречили основам правопорядка или нравственности, и хотя бы одна из сторон сделки действовала умышленно.

В определении Конституционного Суда Российской Федерации от 08.06.2004 г. N 226-О отмечено, что квалифицирующим признаком антисоциальной сделки является ее цель, то есть достижение такого результата, который не просто не отвечает закону или нормам морали, а противоречит - заведомо и очевидно для участников гражданского оборота - основам правопорядка и нравственности. Антисоциальность сделки, дающая суду право применять статью 169 ГК РФ, выявляется в ходе судопроизводства с учетом всех фактических обстоятельств, характера допущенных сторонами нарушений и их последствий.

В соответствии с пунктом 3 статьи 166 ГК РФ предъявить сторона сделки, а в предусмотренных законом случаях также иное лицо.

Материалами дела подтверждается, что сделка от 23.06.2016 совершена с нарушением запрета, установленного пунктом 1 статьи 10 ГК РФ; нарушает основополагающие начала Российского правопорядка, принципы общественной и экономической организации общества, его нравственные устои; а также с целью, заведомо противной основам правопорядка и нравственности, поскольку обстоятельства ее совершения доказывают, что цель сделки, а также права и обязанности, которые стороны стремились установить при ее совершении, либо желаемое изменение или прекращение существующих прав и обязанностей, заведомо противоречили основам правопорядка или нравственности, и хотя бы одна из сторон сделки действовала умышленно (то есть, целью совершения спорной сделки являлось достижение такого результата, который не просто не отвечает закону или нормам морали, но противоречит - заведомо и очевидно для участников сделки - основам правопорядка и нравственности).

С учетом изложенного, суд приходит к выводу о том, что заключенная между ООО «СВ-Сервис» и ООО «МагнатИнвест» сделка от 23.06.2016 по отчуждению объектов недвижимости, является для общества крупной сделкой, требующей ее надлежащего одобрения большинством голосов участников общества (пункт 3 статьи 46 Закона об обществах с ограниченной ответственностью; пункты 10.5., 10.6.16. и абзацы 2 и 5 пункта 10.6.19 устава общества).

Из представленных в материалы дела доказательств, в том числе копий материалов уголовно-процессуальной проверки, усматривается , что ФИО1 не извещался для участия в собрании для принятия решения об одобрении сделки о продаже спорного имущества; результаты собрания являются сфальсифицированными, поскольку вторым участником общества ФИО7 искажены результаты хода внеочередного собрания, отраженного в Протоколе № 4 от 22.06.2016 об одобрении сделки по продаже спорных объектов недвижимости, на что указывает наличие в данном протоколе поддельной подписи другого участника ФИО1, который на данном собрании не присутствовал и участие в принятии соответствующего решения не принимал. Указанный протокол общего собрания в адрес истца не направлялся.

Таким образом, материалами дела подтверждается, что спорное имущество выбыло помимо воли как самого общества, так и истца, и в результате противоправных действий второго участника общества ФИО7 и как следствие генерального директора.

ФИО10 в сделке от 23.06.2016 являлась руководителем как продавца, так и покупателя, что указывает на осведомленность приобретателя о приобретении имущества у лица, которое не вправе было его отчуждать, то есть свидетельствует о недобросовестности покупателя.

Для целей разрешения настоящего спора при выбытии имущества помимо воли собственника обстоятельства добросовестности конечного приобретателя правового значения не имеют (пункт 13 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 1 (2023), утв. Президиумом Верховного Суда РФ 26.04.2023).

Вместе с этим, из обстоятельств настоящего дела усматривается последовательность действий всех участников сделок по переходу прав на спорное имущество, нацеленных на лишение истца прав на него: первым покупателем спорных объектов недвижимости являлось ООО «МагнатИнвест» в лице директора ФИО10, созданное ею, как единственным участником незадолго до приобретения спорного имущества; далее, через сделку с ФИО8 , спорное имущество поступило в собственность родного брата ФИО10 – ФИО3 и родного племянника ФИО11 , которые получили возможность их использовать в своей предпринимательской деятельности с целью получения доходов от передачи их в аренду.

Доводы ответчиков о том, что цена первоначальной сделки определена на основании отчета о рыночной стоимости по состоянию на январь 2016 года не могут быть приняты судом и отклоняются , поскольку опровергаются сведениями из баланса общества за 2016 год, где такие сведения должны были быть официально отражены в соответствии с пунктом 49 Приказа Минфина России от 29.07.1998 N 34н «Об утверждении Положения по ведению бухгалтерского учета и бухгалтерской отчетности в Российской Федерации». Однако, выбытие спорных объектов отражено в балансе общества за 2016 год по цене их приобретения в 2014 году.

Оценивая ходатайство ответчиков о применении срока исковой давности в рассматриваемом деле, суд приходит к следующим выводам.

В обоснование ходатайств о применении срока исковой давности ответчики приводят доводы о том, что единственным способом защиты прав истца является обращение в суд с иском о признании спорной сделки от 23.06.2016 недействительной, для которого законом установлен годичный срок исковой давности с момента, когда истец узнал или должен был узнать о ее совершении. Считают, сто истец мог и должен был узнать о ее совершении не позднее 01.04.2017, то есть после истечения установленного законом срока составления бухгалтерской отчетности за 2016 год.

Оценив имеющиеся в деле доказательства, суд приходит к выводу, что заявления ответчиков о применении срока исковой давности удовлетворению не подлежат по следующим основаниям.

Судом установлено, что сделка от 23.06.2016 является недействительной по признаку ничтожности, не порождающей правовых последствий, и не требующей признания ее недействительной (ничтожной) в отдельном исковом производстве.

К требованиям об истребовании имущества из чужого незаконного владения применяется общий срок исковой давности, который составляет три года и подлежит определению в соответствии со статьей 200 ГК РФ (пункт 1 статьи 196 ГК РФ).

При разрешении вопроса о начале течения срока исковой давности для обращения в суд с настоящим иском, оценке подлежат вопросы: когда истец узнал или должен был узнать о нарушенном праве, о защите которого просит суд, и кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права; а также те вопросы, на которые указано в разъяснениях вышестоящих судов о правилах применения института срока исковой давности в порядке, предусмотренном пунктом 1 статьи 200 ГК РФ.

В абзаце 2 пункта 5 Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 10.04.2003 N 5-П разъяснено, что исходя из предназначения и принципов института исковой давности, обусловленных положениями Конституции Российской Федерации, течение этого срока должно начинаться с того момента, когда правомочное лицо узнало или реально имело возможность узнать не только о факте совершения сделки, но и о том, что она совершена лицами, заинтересованными в ее совершении.

Согласно пункту 1 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29.09.2015 N 43 «О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности» течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо, право которого нарушено, узнало или должно было узнать о совокупности следующих обстоятельств: о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права.

В пункте 12 Информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 13.11.2008 N 126, в постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 08.10.2013 N 5257/13 указано, что течение срока исковой давности по иску об истребовании движимого имущества из чужого незаконного владения начинается со дня обнаружения этого имущества. Защита права в рамках искового производства невозможна до тех пор, пока лицу, чье право нарушено, неизвестен нарушитель права - потенциальный ответчик. Срок исковой давности по требованию о возврате движимого имущества начинает течь с момента, когда истец узнал о его нахождении во владении ответчика.

В Определении Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 02.06.2021 N 305-ЭС19-8220(4) по делу N А40-161486/2017 указано: «Окружной суд фактически презюмировал полную осведомленность агентства о сделке, связав ее с самим фактом наделения агентства полномочиями по финансовому анализу и доступу к информации должника. Такой подход явно неверен, поскольку, во-первых, количество совершенных сделок может быть достаточно значительным для незамедлительного и одновременного их анализа и реагирования; во-вторых, от временной администрации может скрываться как сам факт совершения сделок, так и существенные сведения о них, что требует дополнительного времени для отыскания достоверных и достаточных сведений из различных источников; в-третьих, при намерении сторон сделки скрыть ее суть от третьих лиц знание о ее формальном совершении не указывает однозначно на осведомленность временной администрации о пороках сделки.».

Из изложенных в исковом заявлении оснований и предмета иска, а также из содержания прав, которые истец считает нарушенными, следует, что нарушение прав истца стало возможным не потому, что сама спорная сделка была совершена, а потому, что она была совершена в обход закона и с противоправной целью. При этом, нарушенное право истца, за защитой которого он обращается в настоящем деле, заключается в нарушении его имущественных прав, которые неразрывно связаны с его участием в обществе, и вытекают из владения истцом долей в уставном капитале общества, а именно: а) право на получение действительной стоимости доли (в денежной или натуральной форме) в случае выхода или исключения участника; б) право на часть имущества общества после его ликвидации; в) право на распределение имущества, обнаруженного после принудительной ликвидации общества.

Суд находит обоснованными и документально подтвержденными доводы истца о том, что о подделке своей подписи в документе об одобрении спорной сделки, ему стало известно только по результатам проведенной в раках уголовно-процессуальной проверки экспертизы. И, поскольку действующее законодательство РФ содержит ограничения в возможности получения истцом самостоятельно сведений о самих сделках, о их содержании и участниках сделок, то об указанных обстоятельствах, из которых истцу стало возможным сделать вывод о правовой ничтожности сделки от 23.06.2016, последний имел возможность узнать только из материалов названной уголовно-процессуальной проверки, то есть, из постановления следственного органа от 15.03.2023.

Суд отклоняет доводы представителя ответчика ФИО3 о том, что истец в 2016 и 2017 году знал о факте совершения сделки от 23.06.2016, со ссылкой на ксерокопии письма от 08.09.2016 и квитанции с отчетом о направлении письма (34400701029169), а также - на ксерокопию письма от 01.03.2017 с ксерокопией описи вложения, так как суд оценивает указанные доказательства не соответствующими критериям допустимости (статья 68 АПК РФ), по следующим основаниям.

Юридически значимое сообщение, адресованное гражданину, должно быть направлено по адресу его регистрации по месту жительства или пребывания либо по адресу, который гражданин указал сам, либо его представителю (пункт 1 статьи 165.1 ГК РФ, пункт 63 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации»).

Исходя из содержания указанных писем, они направлены по адресу: <...>. Получение указанных писем отрицается представителем истца. Согласно имеющейся в паспорте ФИО1 отметки, местом регистрации истца с 23.01.2015 является <...>. Доказательств того, что истец когда-либо указывал в качестве адреса для направления ему корпоративной корреспонденции – адрес в г. Санкт-Петербурге, в материалы дела не представлено.

Суд отклоняет доводы представителя ответчика ФИО3 о том, что наличие адреса в г. Санкт-Петербурге в протоколе общего собрания от 18.02.2016 подтверждает правомерность направления корреспонденции по этому адресу, поскольку из содержания указанного ответчиком протокола не следует, что на собрании ставился и решался вопрос об определении адреса ФИО1 для направления корпоративной корреспонденции в г. Санкт-Петербург.

При этом, отсутствие оформленной в установленном законом порядке описи вложения к письму номер 34400701029169, не позволяет считать доказанным довод ответчика о том, что именно то письмо, на которое он указывает, находилось во вложении.

Также, не является надлежащим доказательством получения истцом письма от 01.03.2017, по причине отсутствия почтовой квитанции о его направления и несоответствия описи вложения установленным требованиям.

В пункте 5 действующего в указанное время Порядка приема и вручения внутренних регистрируемых почтовых отправлений, утвержденного Приказом ФГУП «Почта России» от 17.05.2012 N 114-п (далее - Порядок N 114-п) предусмотрены особенности приема РПО с описью вложения: согласно пункту 5.1. - с описью вложения пересылаются РПО только с объявленной ценностью; пунктом 5.6. предусмотрено, что после заполнения бланков описи вложения ф. 107 работник отделения почтовой связи должен: сличить записи в обоих экземплярах описи вложения; сличить отправляемые предметы с записями в описи вложения; написать от руки в специально отведенном месте бланка описи вложения номер ШПИ (штриховой почтовый идентификатор внутреннего почтового отправления); вложить первый экземпляр описи вложения ф. 107 поверх вложения в упаковку РПО и опечатать или оклеить матовой синтетической клеевой лентой шириной не менее 5 см, с нанесенным наименованием филиала. Второй экземпляр выдать отправителю вместе с квитанцией.

Представленная суду ксерокопия описи вложения не соответствует форме ф. 107, утвержденной в Приложением N 1 к Порядку N 114-п, и не содержит подлежащего заполнению в обязательном порядке номера (идентификатора) почтового отправления.

Кроме того, в рассматриваемом деле ключевой датой является дата, когда истец не просто узнал о том, что спорные объекты выбыли из общества, а дата, когда истцу стало известно о том, что деятельность общества принудительно прекращена, а имущество, часть которого истец мог получить при выходе из общества или в виде ликвидационной квоты при его добровольной ликвидации, выбыло из общества в результате противоправных действий при совершении сделки, изначальной целью которой было лишение истца прав, что скрывалось от истца участниками первоначальной сделки.

Суд соглашается с доводами истца о том, что неподтвержденные сведения о возможном нарушении прав истца, появились у него в связи с принудительным прекращением деятельности общества 06.12.2021. Обращаясь в феврале 2022 года в следственные органы, истец обладал лишь неподтвержденными сведениями о том, что недвижимое имущество общества было отчуждено без его воли на передачу владения иному лицу. Тогда как сами обстоятельства принятия корпоративных решений, совершения первоначальной и последующих сделок в отношении спорных объектов, сведения об участниках этих сделок, а также сведения о том, кто является конечным покупателем, стали известны истцу только по результатам уголовно-процессуальной проверки, то есть из постановления следственного органа от 15.03.2023.

В Определении Верховного Суда РФ от 11.11.2020 N 319-ПЭК20 по делу N А24-7412/2018 содержатся следующие разъяснения: «по общему правилу, у участников хозяйственного общества отсутствует обязанность получать сведения из официальных реестров о своем собственном обществе. Вменение участнику в целях определения дня, с которого он должен был узнать об отчуждении доли с нарушением предусмотренного Законом об обществах и уставом порядка, в обязанность проверки с какой-либо периодичностью данных реестра, не основано на требованиях Закона об обществах и положениях ГК РФ».

Доказательств того, что истец уклонялся от участия в собраниях будучи извещенным о дате, месте их проведения , а общие собрания участников общества для утверждения результатов его деятельности, генеральным директором общества ФИО10 по итогам 2016 года и позднее созывались и проводились в материалах дела не содержится , что позволяет суду сделать вывод о намерении скрыть от истца обстоятельства совершения спорной сделки.

Действующее законодательство Российской Федерации не содержит ограничений для представления не утвержденной бухгалтерской отчетности в налоговый орган без такого утверждения. Из этого следует вывод о том, что истец не препятствовал деятельности общества.

Между тем, в статье 34 Закона об обществах с ограниченной ответственностью и пунктах 10.7., 10.11., 10.31 устава общества, содержится прямое указание на то, что очередное общее собрание участников общества созывается исполнительным органом (генеральным директором) общества.

Таким образом, проведение общего собрания участников и раскрытие перед ними информации о деятельности организации являются прямой обязанностью единоличного исполнительного органа юридического лица, которая в силу прямого указания закона возложена на директора и за неисполнение которой на него возлагается установленная законодательством ответственность. Инициирование же общего собрания по желанию одного из участников хозяйственного общества является его правом, а не установленной обязанностью (данный подход изложен в Постановлении Арбитражного суда Поволжского округа от 28.04.2022 N Ф06-17477/2022 по делу N А12-10305/2021).

Из приведенных позиций вышестоящих судов следует, что если речь идет об обязанности, то, чтобы считать такие доводы обоснованными, указанные обязанности для участника должны быть прямо уставлены в законе или в уставе общества, в качестве именно обязанностей, и именно обязанностей самого участника.

Но ни в законе, регламентирующем деятельность обществ с ограниченной ответственностью, ни в уставе общества, названные ответчиками обязанности для участника общества, не установлены (наличие права и отнесение к компетенции не является обязанностью).

Само по себе выбытие недвижимого имущества (в том числе и в том случае, если размер такого актива более 25% всей стоимости активов), не является запрещенным законом или уставом общества, действием.

Создание исполнительным органом общества условий, с которыми закон связывает наличие признаков недействующего юридического лица, в результате чего деятельность общества принудительно прекращена, а имущество ранее выбыло в результате ничтожной сделки, без получения согласия истца и самого общества, и в условиях совершения ранее указанных действий , лишило истца возможности получить соответствующую долю в имуществе общества как в процедуре выхода из общества, так и в ходе распределения имущества в процедуре добровольной или принудительной ликвидации общества.

Согласно объяснениям, данным представителем истца в судебном заседании, его вхождение в качестве участника общества обусловлено выполнением роли инвестора. Также указали, что наряду с участием в рассматриваемом обществе, истец в аналогичной роли является участником еще 9 юридических лиц, что подтверждается сведениями на официальном общедоступном сайте nalog.gov.ru. При этом, любая предпринимательская деятельность непосредственно связана с риском неполучения прибыли или ее получения, но в долгосрочной перспективе. Наличие статуса участника общества предполагает наличие у такого участника прав и обязанностей, предусмотренных положениями ГК РФ, Законом об обществах с ограниченной ответственностью и уставом общества. Обязанности участника общества предусмотрены статьей 9 Закона об обществах с ограниченной ответственностью и пунктом 4.8. устава общества, и истец выполнял их в полном объеме, что подтверждается отсутствием судебного спора об исключении его из общества. Обязанности по организации и руководству текущей деятельностью общества возложены на генерального директора общества ФИО10 (статья 40 Закона об обществах с ограниченной ответственностью и пункты 10.36-10.44 устава общества).

Как пояснил представитель истца , в рассматриваемый период у ФИО1 отсутствовали какие-либо сведения и/или основания не доверять второму участнику общества ФИО7 и генеральному директору общества ФИО10 При этом, для решения всех вопросов, требующих участие истца, он ранее в установленном законом и уставом общества порядке приглашался, и участвовал в их принятии (в том числе 18.02.2016 на внеочередном общем собрании участников принимал участие в принятии решения об освобождении от должности директора ФИО7 и назначении на должность генерального директора ООО «СВ-Сервис» ФИО10).

Поскольку доказательств того, что после 18.02.2016 генеральным директором общества ФИО10 общие собрания участников созывались не представлено, у истца не имелось поводов и оснований вмешиваться в текущую деятельность общества, организация и руководство которой входит в исключительную компетенцию генерального директора.

Пунктом 1 статьи 10 ГК РФ предусмотрен прямой запрет на осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом).

Также, в пункте 1 статьи 1 ГК РФ прямо указано, что никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения.

Таким образом, учитывая, что течение срока исковой давности должно начинаться с того момента, когда правомочное лицо узнало или реально имело возможность узнать не только о нарушении его прав и о факте совершения сделки, но и об обстоятельствах ее совершения и о конечном владельце спорного объекта недвижимости, то в рассматриваемом случае: до получения истцом информации от следственного органа (15.03.2023) о подделке подписи истца в решении об одобрении сделки, о содержании и субъектном составе первоначальной и последующих сделок, а, впоследствии – до получения отрицательного результата по вопросу восстановления корпоративного контроля в обществе (решение налогового органа от 29.05.2023), суд приходит к выводу о том, что у истца отсутствовали правовые основания для обращения с настоящим иском. Следовательно, срок исковой давности по данному требованию не мог начать течь ранее 15.03.2023.

Судом принимаются во внимание доводы представителя истца об объективном отсутствии у него сведений о том, что сделка совершена в обход закона и с противоправной целью по причине сокрытия обстоятельств её совершения от истца, в том числе путем подделки подписи истца .

Отражение же в бухгалтерском балансе по итогам 2016 года сведений о выбытии основных средств, само по себе не является подтверждением того, что истец из этих сведений мог определить, что выбытие основного актива является для общества сделкой, выходящей за пределы обычной хозяйственной деятельности общества, то есть сделать вывод о том, что эта сделка одновременно отвечает и количественному и качественному критериям, а потому является крупной сделкой, требующей одобрения всех участников общества, и сделать вывод о ничтожности сделки.

Так, основным видом деятельности общества, от которого оно могло получать прибыль, являлся вид: «Аренда и управление собственным или арендованным недвижимым имуществом», который предполагает получение доходов не только от передачи в аренду собственного недвижимого имущества, но и получение коммерческой прибыли за счет передачи в аренду арендованного обществом недвижимого имущества.

Следовательно, и в отсутствие собственного недвижимого имущества, передача в аренду арендованного обществом имущества и/или реализация дополнительных видов деятельности, также, могли обеспечивать обычную текущую хозяйственную деятельность общества и получение им коммерческой прибыли.

В этом случае, совершение сделок, которые хотя и подпадают под определение крупных сделок по количественному признаку, но не выходят за пределы обычной хозяйственной деятельности (соответствуют заявленным видам деятельности; не приводят к изменению масштабов деятельности и т.п.), по правилам статьи 46 Закона об обществах с ограниченной ответственностью не требует их одобрения всеми участниками общества.

При этом, согласно Приказу Минфина РФ от 31.10.2000 N 94н «Об утверждении Плана счетов бухгалтерского учета финансово-хозяйственной деятельности организаций и Инструкции по его применению», в отличие от собственных основных средств, которые подлежат отражению в самом балансе, сведения об арендованном недвижимом имуществе и передаче его в аренду, подлежат отражению на забалансовом счете 001 «Арендованные основные средства», который предназначен для обобщения информации о наличии и движении основных средств, арендованных организацией.

Названным нормативным актом предусмотрено, что забалансовые счета являются вспомогательными счетами в рамках бухгалтерского учета, где отражается информация, не содержащаяся на самих балансовых счетах, то есть, эти сведения фиксируются за балансом и в составе отчетности не представляются.

В абзаце 7 пункта 20 Обзора судебной практики по некоторым вопросам применения законодательства о хозяйственных обществах, утвержденного Президиумом Верховного Суда РФ 25.12.2019, разъяснено, что определяющим для квалификации сделки как крупной является не предположение о том, к каким результатам могла привести или привела сделка, а то, что сделка изначально заключалась с целью прекращения деятельности общества или изменения ее вида либо существенного изменения ее масштабов.

Следовательно, поскольку у истца в рассматриваемый период не имелось поводов сомневаться в добросовестности второго участника общества ФИО7 и исполнительного органа, ответственного за организацию и руководство текущей деятельностью общества – ФИО10, то даже ознакомившись с балансом общества по итогам 2016 года, для истца не могло стать очевидным то, что отчуждение недвижимого имущества в 2016 году выходило за пределы обычной хозяйственной деятельности общества и что отчуждение спорного имущества было совершено противоправным способом, с созданием видимости законности ее проведения, и с целью лишения истца имущественных прав на спорное имущество, а, в конечном счете, с целью создания условий для получения доходов конечными правообладателями, посредством совершения последующей сделок по заниженной цене и между родственниками.

С учетом изложенного, истец имел возможность узнать только по результатам уголовно-процессуальной проверки из постановления следственного органа от 15.03.2023.

При исчислении срока исковой давности с момента, когда истец должен был узнать о нарушении его прав, необходимо принять во внимание, что после назначения единоличного исполнительного органа общества у участника общества отсутствует обязанность постоянного самостоятельного контроля за деятельностью общества, в том числе посредством регулярной проверки состава его основных средств и иного имущества.

Применяя по аналогии разъяснения, содержащиеся в Постановлении № 27, суд отмечает следующее.

В абзаце 3 пункта 2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ N 27 содержится специальное правило по исчислению сроков исковой давности в случае заинтересованности и недобросовестности действий органов управления юридического лица (имеется сговор), а именно: «В случае если лицо, которое самостоятельно или совместно с иными лицами осуществляет полномочия единоличного исполнительного органа, находилось в сговоре с другой стороной сделки, срок исковой давности исчисляется со дня, когда о соответствующих обстоятельствах узнало или должно было узнать лицо, которое самостоятельно или совместно с иными лицами осуществляет полномочия единоличного исполнительного органа, иное, чем лицо, совершившее сделку. Лишь при отсутствии такого лица до момента предъявления участником хозяйственного общества или членом совета директоров требования срок давности исчисляется со дня, когда о названных обстоятельствах узнал или должен был узнать участник или член совета директоров, предъявивший такое требование».

В рассматриваемом деле при совершении первоначальной сделки ФИО10 являлась единоличным исполнительным органом одновременно продавца и покупателя, что позволяет считать наличие сговора между исполнительными органами сторон сделки; в связи с чем к настоящему спору подлежат применению правила, указанные во втором предложении указанной нормы, согласно которому срок давности подлежит исчислению со дня, когда о названных обстоятельствах узнал или должен был узнать участник общества, предъявивший соответствующее требование.

Согласно подпункту 3 пункта 3 Постановления № 27 в тех случаях, когда в соответствии с пунктом 2 настоящего постановления момент начала течения срока исковой давности определяется в зависимости от того, когда о том, что сделка совершена с нарушением требований закона к порядку ее совершения, узнал или должен был узнать участник (акционер), предъявивший требование, следует учитывать следующее: предполагается, что участник должен был узнать о совершении сделки с нарушением порядка совершения крупной сделки или сделки с заинтересованностью не позднее даты проведения годового общего собрания участников по итогам года, в котором была совершена оспариваемая сделка, за исключением случаев, когда информация о совершении сделки скрывалась от участников и (или) из предоставлявшихся участникам при проведении общего собрания материалов нельзя было сделать вывод о совершении такой сделки (например, если из бухгалтерского баланса не следовало, что изменился состав основных активов по сравнению с предыдущим годом).

Из буквального толкования данного разъяснения следует, что общее правило о том, что участник должен был узнать о совершении сделки с нарушением порядка ее совершения, не позднее даты проведения годового общего собрания участников по итогам года, в котором была совершена оспариваемая сделка, содержит исключение: когда информация о совершении сделки скрывалась от участников и (или) из предоставлявшихся участникам при проведении общего собрания материалов нельзя было сделать вывод о совершении такой сделки.

Таким образом, в рассматриваемом деле, исходя из буквального толкования названного правила, следует, что в нарушение Закона об обществах с ограниченной ответственностью и устава общества генеральный директор общества ФИО10 такие собрания не созывала, соответственно, материалы, из которых истец мог сделать вывод о совершении такой сделки – истцу не представлялись. Осведомленность могла возникнуть только из соответствующих материалов к собраниям, и из этих материалов истец мог достоверно установить наличие у сделки всех критериев крупной сделки (количественного и качественного), следовательно довод ответчиков о том, что истец должен был узнать о совершении сделки не позднее 01.04.2017 является не состоятельным.

Согласно содержанию подпункта 4 пункта 3 Постановления № 27, данное правило подлежит применению только в случае невозможности применения подпункта 3 пункта 3 Постановления № 27.

В рассматриваемом случае подпункт 3 пункта 3 Постановления № 27 применим к настоящему спору. Вместе с тем, оценивая содержащиеся подпункте 4 пункта 3 Постановления № 27 правило о том, что считается, что участник (акционер) в любом случае должен был узнать о совершении оспариваемой сделки более года назад (пункт 2 статьи 181 ГК РФ), если он длительное время (два или более года подряд) не участвовал в общих собраниях участников (акционеров) и не запрашивал информацию о деятельности общества», суд отмечает, что из буквального толкования данного правила, в том числе в его взаимной связи с основными принципами добросовестного поведения участников правоотношений, названное правило предполагает его применение только в том случае, если участник длительное время (два или более года подряд) уклонялся от участия в созванных в установленном порядке собраниях, и, одновременно с этим, отказался от реализации своего право на получение информации о деятельности общества.

Однако, материалы дела не содержат доказательств того, что истец от участия в собраниях не уклонялся, доказательств созыва собрания и уведомления истца не имеется, что свидетельствует об отсутствии совокупности условий для того, чтобы использовать названное правило в качестве основания для вывода о том, что участник должен был узнать о совершении спорной сделки более года назад.

Аналогичный подход содержится в Постановлении Арбитражного суда Поволжского округа от 28.04.2022 N Ф06-17477/2022 по делу N А12-10305/2021, где суд, со ссылкой на статью 195, пункт 1 статьи 200 ГК РФ, на абзац 3 пункта 2, и подпункты 3 и 4 пункта 3 Постановления Пленума N 27, а также, применив статью 34 Закона об обществах с ограниченной ответственностью и положения устава ООО, в соответствии с которыми созыв очередного собрания ООО возложены на исполнительный орган, указал следующие мотивы и выводы: «Проведение общего собрания участников и раскрытие перед ними информации о деятельности организации являются прямой обязанностью единоличного исполнительного органа корпорации, которая в силу прямого указания закона возложена на директора и за неисполнение которой на него возлагается установленная законодательством ответственность. Инициирование же общего собрания по желанию одного из участников хозяйственного общества является его правом, а не установленной обязанностью.

Судами установлено, что в материалы настоящего дела не представлено доказательств того, что бывший директор общества в установленном законом порядке созывала и проводила общие собрания участников общества, в том числе раскрывала при их проведении или созыве информацию о деятельности общества; что истцы как участники общества располагали документами, содержащими сведения о совершении оспариваемых сделок; что обществом публично раскрывались сведения, в которых присутствует информация о совершении оспариваемых сделках…

С учетом изложенного заявление ответчиков о пропуске срока исковой давности расценено судами как попытка возложения последствий своего противоправного и недобросовестного поведения на участников корпорации, что с учетом положений статьи 10 ГК РФ является недопустимым».

Данные выводы согласуются с разъяснениями вышестоящего суда, отраженной в пункте 1 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 3 (2016), утв. Президиумом Верховного Суда РФ 19.10.2016 (по экономическим спорам со ссылкой на Определение N 305-ЭС16-3884), где указано «Срок исковой давности по требованию участника хозяйственного общества о признании недействительной сделки по правилам о крупных сделках или сделках с заинтересованностью начинает течь с момента, когда этот участник общества узнал или должен был узнать о том, что такая сделка требовала одобрения. Иной подход ставил бы участников общества, не обладающих возможностью постоянно контролировать органы управления юридическим лицом, в заведомо невыгодное положение, сопряженное с невозможностью реальной защиты своих интересов в ситуации, когда факт совершения сделки с заинтересованностью скрывается органом управления юридическим лицом, и при этом срок исковой давности продолжает течь, что противоречит сути законодательного регулирования отношений, касающихся одобрения сделок с заинтересованностью, направленных на предотвращение конфликта интересов между органами управления и участниками хозяйственного общества. Поскольку общество не представило доказательств проведения общего собрания участников по итогам 2011 года, суд первой инстанции обоснованно исчислил срок исковой давности с момента, когда компания узнала о совершении оспариваемой сделки в рамках другого дела об оспаривании бездействия генерального директора и об обязании общества предоставить документы».

Таким образом, содержащиеся в пунктах 2, 3 Постановления Пленума N 27 специальные правила по исчислению сроков исковой давности в случае заинтересованности и недобросовестности действий органов управления юридического лица (наличие сговора), и сложившаяся судебная практика, подтверждают наличие самостоятельных оснований для применения пунктов 2 и 3 статьи 10 ГК РФ и отказа в удовлетворении ходатайства ответчиков по применении срока исковой давности в настоящем споре.

Также, оценка обстоятельств настоящего дела, позволяет суду прийти к выводу о наличии оснований для отказа в удовлетворении ходатайств ответчиков о применении срока исковой давности в качестве санкции за злоупотребление правом применительно к пункту 4 статьи 1, пунктам 2, 3 статьи 10 ГК РФ, поскольку в материалами дела подтверждается, что первоначальная сделка от 23.06.2016 совершена в обход закона и с противоправной целью, все участники рассматриваемых сделок состоят в близком родстве, что свидетельствует об их осведомленности о рассматриваемых событиях и о существе сделок.

В пункте 1 Постановления Пленума N 25 разъяснено, что, оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации. Поведение одной из сторон может быть признано недобросовестным не только при наличии обоснованного заявления другой стороны, но и по инициативе суда, если усматривается очевидное отклонение действий участника гражданского оборота от добросовестного поведения.

Согласно пункту 3 статьи 1 ГК РФ при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно. Никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения (пункт 4 статьи 1 ГК РФ).

В силу пункта 1 статьи 10 ГК РФ не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом). Согласно пункту 2 упомянутой статьи в случае несоблюдения требований, предусмотренных пунктом 1 данной статьи, арбитражный суд с учетом характера и последствий допущенного злоупотребления отказывает лицу в защите принадлежащего ему права полностью или частично, а также применяет иные меры, предусмотренные законом.

Из содержания упомянутой нормы следует, что под злоупотреблением правом понимается умышленное поведение управомоченного лица по осуществлению принадлежащего ему гражданского права, сопряженное с нарушением установленных в статье 10 названного Кодекса пределов осуществления гражданских прав, причиняющее вред третьим лицам или создающее условия для наступления вреда.

Как следует из статьи 10 ГК РФ, отказ в защите права лицу, злоупотребившему правом, означает защиту нарушенных прав лица, в отношении которого допущено злоупотребление. Таким образом, непосредственной целью названной санкции является не наказание лица, злоупотребившего правом, а защита прав лица, потерпевшего от этого злоупотребления. Следовательно, для защиты нарушенных прав потерпевшего суд может не принять доводы лица, злоупотребившего правом, обосновывающие соответствие своих действий по осуществлению принадлежащего ему права формальным требованиям законодательства.

Возможность признания лица добросовестным приобретателем обусловлена соблюдением совокупности условий, предусмотренных пунктом 1 статьи 302 ГК РФ, а именно: отсутствием осведомленности приобретателя о приобретении имущества у лица, которое не вправе было его отчуждать; возмездным приобретением имущества.

Однако указанный гражданско-правовой состав, определяющий добросовестного приобретателя, в рассматриваемом случае отсутствует.

Также, понятие добросовестности предполагает отсутствие у приобретателя сомнений в праве продавца распоряжаться имуществом, наличие к моменту совершения сделки в отношении спорного имущества притязаний третьих лиц, о которых приобретателю не было известно.

Однако, оценивая все указанные выше сделки купли-продажи рассматриваемых объектов недвижимости по субъектному составу, очевидно усматривается, что ФИО10 является родной сестрой ФИО3, который является отцом ФИО2, который, в свою очередь, является внуком ФИО8, а, соответственно, племянником ФИО10. Указанное не оспорено представителями ответчиков в судебном заседании.

Изложенное позволяет суду сделать вывод о том, что, с учетом родства участников рассматриваемых сделок, указанными лицами, с участием второго участника общества – ФИО7, которым сфальсифицирован Протокол общего собрания учредителей (участников) ООО «СВ-Сервис» № 4 от 22.06.2016 (установлено материалами поверки № 158 пр-23 от 13.02.2023) осуществлена продажа по заниженной в 3,84 раза цене объектов недвижимости, что свидетельствует о причинении вреда не только о ООО «СВ-Сервис» , но и его участнику ФИО1

В пункте 1 статьи 1 ГК РФ прямо указано, что никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения.

Кроме того, основанием для отказа в применении срока исковой давности на основании пунктов 2, 3 ст. 10 ГК РФ в качестве санкции за злоупотребление правом со стороны ответчиков, являются обстоятельства выбытия спорного объекта из собственности общества вследствие неправомерных действий заинтересованных лиц, которые свидетельствуют о возможности рассматривать их как совершенные со злоупотреблением права применительно к сфере гражданских правоотношений, поскольку они совершены во вред публичным интересам с использованием предусмотренных гражданским законодательством механизмов для придания видимости законности сделок.

При этом, если имущество выбыло из владения собственника помимо его воли, то даже при многократной перепродаже имущества оно может быть истребовано у добросовестного приобретателя (определение Верховного Суда Российской Федерации N 306-ЭС14-4401 от 18.11.2014, Постановление ВАС РФ от 03.08.2004 N 2341/04).

Также, с учетом обстоятельств выбытии имущества помимо воли истца и в результате противоправных действий участников первоначальной сделки в обход закона, обстоятельства добросовестности конечного приобретателя правового значения не имеют (пункт 13 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 1 (2023), утв. Президиумом Верховного Суда РФ 26.04.2023).

Таким образом, отказ в применении срока исковой давности, соответствует пункту 2 статьи 10 ГК РФ и подлежит применению в качестве санкции за злоупотребление правом со стороны ответчиков (Определение Верховного Суда РФ от 07.05.2020 N 303-ЭС20-4949 по делу N А51-3808/2018).

В пункте 5 Информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 25.11.2008 N 127 «Обзор практики применения арбитражными судами статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации» выражена правовая позиция, согласно которой отказ в защите права лицу, злоупотребившему правом, означает защиту нарушенных прав лица, в отношении которого допущено злоупотребление. Высший Арбитражный Суд Российской Федерации указал, что непосредственной целью названной санкции является не наказание лица, злоупотребившего правом, а защита прав лица, потерпевшего от этого злоупотребления. Следовательно, для защиты нарушенных прав потерпевшего суд может не принять доводы лица, злоупотребившего правом, обосновывающие соответствие своих действий по осуществлению принадлежащего ему права формальным требованиям законодательства.

Иной подход противоречил бы основным началам гражданского законодательства, установленным статей 1 ГК РФ, и правовым позициям, выраженным в постановлениях Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 22.11.2011 N 17912/09 и от 24.05.2012 N 17802/11.

Также, судом учитывается поведение участников рассматриваемых событий в ходе судебного разбирательства по настоящему делу.

В качестве доказательств в материалы дела представителем ответчика ФИО3 представлена ксерокопия Договора о сотрудничестве, в котором на странице 3 имеется изображение подписи истца и указание на дату подписания 08.09.2014.

Суд, оценив данное доказательство по правилам частей 2,3 статьи 71 АПК РФ, приходит к выводу о сомнительности содержащихся в нем данных.

Из текста данного документа следует, что стороны соглашения ФИО7 и ФИО1, заключили его в 2014 году в отношении земельного участка с кадастровым номером 61:64:0051101:862 и указаны на правовые основания владения обществом данным земельным участком: договор аренды находящегося в федеральной собственности земельного участка № 1464 от 14.10.2016 и дополнительное соглашение к указанному договору от 13.05.2021, что не могло быть известно сторонам соглашения в 2014 году.

Также, согласно данным Росреестра, земельный участок с кадастровым номером 61:64:0051101:862 впервые поставлен на кадастровый учет только 20.04.2015, а первая запись о регистрации права собственности Российской Федерации на данный земельный участок внесена 13.05.2015. Также, в данных Росреестра имеется первая запись об ограничении в отношении данного земельного участка от 28.11.2016.

В представленном в качестве доказательств по делу протоколе опроса адвокатом свидетеля ФИО10 от 30.10.2023, последняя указала, что ей известно, что данный договор подписывался, и у нее сохранилась копия этого договора, которую она передала представителю ФИО3 для представления в суд в качестве доказательства по делу.

В другом представленном в материалы дела доказательстве, переданном ФИО12 представителю ФИО3 – отчете № 18/01/16-1 от 12.01.2016 на стр. 87 имеется первый лист иного договора аренды № 1258 от 17.06.2015 находящегося в федеральной собственности земельного участка, существование которого опровергается сведениями официальных данных Росреестра. В этом же отчете имеется указание на осмотр оцениваемых объектов на дату 21.09.2015, то есть задолго до заключения договора на оценку имущества, датированного 12.01.2016.

Представленный представителем ответчика протокол допроса адвокатом свидетеля ФИО10 от 30.10.2023, является недопустимым доказательством по настоящему делу, так как ФИО10 в качестве свидетеля в установленном статьи 55 АПК РФ порядке судом не привлекалась, об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний , судом не предупреждалась, надлежащих доказательств приведенных пояснений ФИО10, не представлено.

При этом, как усматривается из содержания протокола, именно ФИО13 представила адвокату Кузнецову Д.К. документы, которые последний, представил в качестве доказательств.

Стороны согласно статей 8, 9 АПК РФ пользуются равными правами на представление доказательств и несут риск наступления последствий совершения или несовершения ими процессуальных действий, в том числе представления доказательств обоснованности и законности своих требований или возражений.

Согласно п. 3 ст. 64 АПК не допускается использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона.

Обстоятельства дела, которые согласно закону должны быть подтверждены определенными доказательствами, не могут подтверждаться в арбитражном суде иными доказательствами (ст. 68 АПК РФ).

Согласно пункту 2 статьи 71 АПК РФ, арбитражный суд оценивает относимость, допустимость, достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности.

В соответствии со статьями 65 и 66 АПК РФ каждое лицо, участвующее в деле, должно доказать обстоятельства, на которые оно ссылается как на основании своих требований и возражений. Доказательства в суд представляются лицами, участвующими в деле.

В соответствии с пунктом 3.1. статьи 70 АПК РФ обстоятельства, на которые ссылается сторона в обоснование своих требований или возражений, считаются признанными другой стороной, если они ею прямо не оспорены или несогласие с такими обстоятельствами не вытекает из иных доказательств, обосновывающих представленные возражения относительно существа заявленных требований.

В соответствии с частью 2 статьи 71 АПК РФ арбитражный суд оценивает относимость, допустимость, достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности. Согласно части 3 ст. 71 АПК РФ доказательство признается арбитражным судом достоверным, если в результате его проверки и исследования выясняется, что содержащиеся в нем сведения соответствуют действительности.

В соответствии с частью 8 статьи 75 АПК РФ письменные доказательства представляются в арбитражный суд в подлиннике или в форме надлежащим образом заверенной копии. Подлинные документы представляются в арбитражный суд если обстоятельства дела согласно федеральному закону или иному нормативному правовому акту подлежат подтверждению только такими документами, а также по требованию арбитражного суда (часть 9 статьи 75 АПК РФ). Светокопия документа, заверенная заинтересованным лицом, не признается надлежащим доказательством, если подлинник в суд не представлялся и сведения об обозрении документа в деле отсутствуют (части 8, 9 статьи 75 АПК РФ, постановления Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 22.02.2011 N 14501/10, от 19.07.2011 N 1930/11, от 06.03.2012 N 14548/11). При разумном и добросовестном осуществлении процессуальных прав участвующему в деле лицу, которое основывает свои доводы или возражения на соответствующем документе и по обстоятельствам дела должно обладать его оригиналом и представить его суду. В противном случае оно не вправе рассчитывать на применение судом при оценке его действий общей презумпции добросовестности (пункты 3, 4 статьи 1, статья 10 ГК РФ).

В ходе судебного заседания от 02.11.2023 по настоящему делу судом поручено ответчику представить на обозрение суда оригиналы приобщаемых к делу доказательств, что не выполнено со ссылкой на хищение оригиналов, а копия заявления ООО «Ком-Сервис» от 28.11.2023 не содержит указания на те документы, которые представлены в качестве доказательств в настоящее дело.

Принимая во внимание изложенное, представленные представителем ответчика ФИО3 ксерокопии документов, полученных от ФИО10 и не подтвержденных подлинными документами, не могут быть признаны судом достоверными и допустимыми доказательствами по настоящему делу.

С учетом предусмотренных статьями 64, 68 АПК РФ процессуальных правил доказывания, фактические обстоятельства и документальные подтверждения совершения сделки от 23.06.2016, являются в настоящем деле надлежащими доказательствами положенных истцом в основание иска фактов: выбытия спорного имущества помимо воли истца, в результате противоправных действий указанных в иске лиц, в условиях совершения антисоциальной сделки и с нарушением установленного законом порядка, а также иных обосновывающих исковые требования обстоятельств (не выполнение обязанности по извещению истца для участия в собрании для принятия решения об одобрении сделки о продаже спорного имущества, подделка подписи истца и фальсификация результатов собрания; близкое родство участников сделок, противоправная цель совершения сделки).

Ответчиками не представлены надлежащие доказательства, опровергающие исковые требования и доказательства , представленные в обоснование уточненных требований .

При таких обстоятельствах уточненные исковые требования подлежат удовлетворению

На основании подпункта 5 пункта 2 статьи 14 Федерального закона от 13.07.2015 N 218-ФЗ «О государственной регистрации недвижимости» основанием для осуществления государственного кадастрового учета и (или) государственной регистрации прав являются вступившие в законную силу судебные акты.

В пунктах 2, 52, 56 совместного постановления Пленумов Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации и Верховного Суда Российской Федерации от 29.04.2010 N 10/22 «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав» разъяснено, что к искам о правах на недвижимое имущество относятся, в частности, иски об истребовании имущества из чужого незаконного владения, об устранении нарушений права, не связанных с лишением владения, о признании права, об установлении границ земельного участка.

Принимая во внимание обстоятельства дела и учитывая, что передача спорных объектов недвижимости и переход права собственности на них уже состоялись, надлежащим способом защиты для восстановления предполагаемого нарушенного права (законного интереса) в данном случае являются требования, цель которых - возврат имущества в собственность истца посредством предъявления к ответчику иска об истребовании имущества из чужого незаконного владения.

С учетом уточнения исковых требований, суд приходит к выводу о наличии правовых оснований для удовлетворения исковых требований истца в полном объеме.

Судебные расходы по оплате госпошлины распределяются в соответствии со статьей 110 АПК РФ.

Сумма уплаченной истцом государственной пошлины по иску составила 200 000 рублей. С учетом удовлетворения исковых требований, судебные расходы по оплате государственной пошлины в размере 200 000 рублей подлежат взысканию с ответчиков солидарно в размере 200 000 рублей.

Руководствуясь статьями 49,110,167-171,176,225.1 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, арбитражный суд

РЕШИЛ:

Уточненные исковые требования удовлетворить .

Истребовать в пользу ФИО1 из незаконного владения ФИО2 долю в размере 50 % объектов недвижимого имущества:

- Склад, общей площадью 474,5 кв.м. литер Д, Условный номер 61:44:051101:0026:1719/4/Д:1/86941 (Кадастровый номер 61:44:0051101:393), расположенный по адресу: <...>;

- Склад, общей площадью 474,5 кв.м. литер Г, Условный номер 61:44:0511 01:0026:1719/4/Г:1/86932 (Кадастровый номер 61:44:0051101:394), расположенный по адресу: <...>;

- Нежилое помещение, назначение: нежилое помещение, находящееся по адресу: <...> на 1 этаже; пом. 22,23,24,25,26,27,28,29,30,31,32 на 2 этаже, обшей площадью 817,7 кв.м.

Кадастровый номер объекта - 61:44:0051101:877.

- Нежилое помещение, назначение: нежилое помещение, находящееся по адресу: <...> на 1 этаже; пом. 21 на 2 этаже, общей площадью 90,4 кв.м.

Кадастровый номер объекта - 61:44:0051101:878.

Истребовать в пользу ФИО1 из незаконного владения ФИО3 долю в размере 50 % объектов недвижимого имущества:

- Нежилое помещение, назначение: нежилое помещение, находящееся по адресу: <...> на 1 этаже; пом. 1,2,3,4,5,6,7,8,9,10,11,12,13,14,15,16,17,18,19,20 на 2 этаже; пом. 1,2,3,4,5,6,7,8,9,10,11,12,13,14,15,16,17,18,19,20,21,22,23 на 3 этаже; пом. 1,2,3,4,5,6,7,8,9,10,11,12,13,14,15,16,17,18,19,20,21,22 на 4 этаже, общей площадью 2 303,8 кв.м.

Кадастровый номер объекта – 61:44:0051101:876.

Взыскать с ФИО2 и ФИО3 в пользу ФИО1 понесенные судебные расходы на оплату госпошлины в размере 200 000,00 рублей солидарно.

Решение суда по настоящему делу вступает в законную силу по истечении месячного срока со дня его принятия, если не подана апелляционная жалоба. В случае подачи апелляционной жалобы решение, если оно не отменено и не изменено, вступает в законную силу со дня принятия постановления арбитражного суда апелляционной инстанции.

Решение суда по настоящему делу может быть обжаловано в апелляционном порядке в Пятнадцатый арбитражный апелляционный суд в течение месяца с даты принятия решения через суд, принявший решение.

Решение суда по настоящему делу может быть обжаловано в кассационном порядке в Арбитражный суд Северо-Кавказского округа в течение двух месяцев со дня вступления в законную силу решения через суд, принявший решение, при условии, что оно было предметом рассмотрения арбитражного суда апелляционной инстанции или суд апелляционной инстанции отказал в восстановлении пропущенного срока подачи апелляционной жалобы.

СудьяГ.Б. Казаченко