ШЕСТНАДЦАТЫЙ АРБИТРАЖНЫЙ АПЕЛЛЯЦИОННЫЙ СУД
ул. Вокзальная, 2, г. Ессентуки, Ставропольский край, 357601, http://www.16aas.arbitr.ru,
e-mail: info@16aas.arbitr.ru, тел. 8 (87934) 6-09-16, факс: 8 (87934) 6-09-14
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
г. Ессентуки Дело № А63-4455/2018
28.01.2025
Резолютивная часть постановления объявлена 14.01.2025
Постановление изготовлено в полном объёме 28.01.2025
Шестнадцатый арбитражный апелляционный суд в составе председательствующего Годило Н.Н., судей: Макаровой Н.В., Сулейманова З.М., при ведении протокола судебного заседания секретарем судебного заседания Погорецкой О.А., при участии в судебном заседании конкурсного управляющего общества с ограниченной ответственностью «Эстмедикал» ФИО1 (лично), представителя публичного акционерного общества «Промсвязьбанк» ФИО2 (доверенность № 15 от 16.01.2024), в отсутствие иных лиц, участвующих в деле, рассмотрев в открытом судебном заседании апелляционную жалобу конкурсного управляющего общества с ограниченной ответственностью «Эстмедикал» ФИО1 на определение Арбитражного суда Ставропольского края от 26.09.2024 по делу № А63-4455/2018, в рамках дела о несостоятельности (банкротстве) общества с ограниченной ответственностью «Эстмедикал» (г. Ставрополь, ИНН <***>, ОГРН <***>), принятое по объединенным спорам по заявлению акционерного общества «Московский индустриальный банк» (г. Москва) о признании обоснованными требований и включении в реестр кредиторов должника задолженности и заявлению конкурсного управляющего имуществом должника о признании недействительными сделок, с привлечением к участию в деле в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований относительно предмета спора – акционерного общества «Фирма Медполимер» (г. Санкт-Петербург), Банка России (г. Москва), общества с ограниченной ответственностью «Управляющая компания Фонда консолидации банковского сектора» (г. Москва), ФИО3,
УСТАНОВИЛ:
в рамках дела о несостоятельности (банкротстве) общества с ограниченной ответственностью «Эстмедикал» (далее – ООО «Эстмедикал», должник) акционерное общество «Московский индустриальный банк» (далее - АО «МинБанк»; после преобразования ПАО «Промсвязьбанк»; банк, заявитель) обратилось в суд с заявлением о включении в реестр кредиторов должника задолженности в размере 1 501 605 479,48 руб. Заявление мотивировано наличием у должника обязательств по договору поручительства от 16.03.2017 <***>-ПЮЛ12, заключенному в обеспечение обязательства АО «Фирма Медполимер» перед банком по кредитному договору от 16.03.2017 <***>.
Конкурсный управляющий должника ФИО1 обратилась в суд с уточненным заявлением, в котором просила:
- признать недействительными кредитный договор от 07.02.2017 <***>, договор залога движимого имущества от 07.02.2017 <***>-ЗДИ03, договор залога обязательственных прав от 07.02.2017 <***>-ЗПр08, заключенные между должником и АО «МинБанк»;
- признать недействительными кредитный договор от 10.02.2017 <***>, договор залога движимого имущества от 10.02.2017 <***>-ЗДИ03, договор залога обязательственных прав от 10.02.2017 <***>-ЗПр08, заключенные между должником и АО «МинБанк»;
- признать недействительными договор поручительства от 16.03.2017 <***>-ПЮЛ12, договор залога движимого имущества от 16.03.2017 <***>-ЗДИ03, договор залога обязательственных прав от 16.03.2017 <***>-ЗПр08, заключенные между должником и АО «МинБанк»;
- применить последствия недействительности сделок в виде обязания банка возвратить в конкурсную массу должника уплаченные денежные средства в размере 65 171 754,96 руб., в том числе: комиссия по договору от 07.02.2017 <***> в размере 10 000 руб.; проценты по договору от 07.02.2017 <***> в размере 53 691 686,47 руб.; проценты по договору от 10.02.2017 <***> в размере 11 470 068,49 руб.
По мнению конкурсного управляющего, при заключении названных выше договоров банк злоупотребил своими правами, в результате чего ООО «Эстмедикал» было вовлечено в схему приобретения АО «МинБанк» полного контроля над группой компаний ЭСКОМ и фактически банк получил права участника должника, став его бенефициаром, а должник оказался в условиях имущественного кризиса.
Заявление банка об установлении и включении требований в реестр кредиторов должника и заявление конкурсного управляющего должника о признании недействительными договоров объединены в одно производство для их совместного рассмотрения.
Определением суда от 26.09.2024 заявление банка удовлетворено частично. Признаны обоснованными и включены в третью очередь реестра кредиторов должника требования ПАО «Промсвязьбанк» в общем размере 1 201 284 383,56 руб., в том числе 1 099 678 904,08 руб. основного долга, 101 605 479,48 руб. проценты за пользование кредитными средствами. В удовлетворении остальной части требований банка отказано. В удовлетворении заявления конкурсного управляющего ФИО1 отказано.
Конкурсный управляющий должника в апелляционной жалобе просит определение отменить, удовлетворив требования о признании недействительными сделок и отказав в удовлетворении требований банка о включении в реестр требований кредиторов должника. Жалоба мотивирована тем, что подписание кредитного договора <***> от 07.02.2017 не заключалось в выдаче заемных средств на развитие должника, а было осуществлено банком с целью получения выкупа у ПАО Банк «Финансовая Корпорация «Открытие» прав требований к группе компаний ЭСКОМ и с целью получения контроля над данной группой компаний в виде получения залога на долю в уставном капитале должника; выдаче доверенностей представителям банка для представления интересов должника; назначения руководителя должника из числа сотрудников банка. Спустя три дня после получения полного контроля над группой компаний ЭСКОМ между банком и должником заключен кредитный договор <***> от 10.02.2017, что свидетельствует о предоставлении должнику компенсационного финансирования банком. На дату подписания договора поручительства <***>-ПЮЛ12 от 16.03.2017, являющегося основанием для обращения банка о включении в реестр требований кредиторов должника, бенефициарным владельцем как должника, так и основного заемщика (АО «Фирма Медполимер») являлся сам банк. Таким образом, заключая договор поручительства в нарушение получения согласия на совершение крупных сделок банк поручился перед собой своим же подконтрольным обществом за неисполнение обязательств подконтрольного ему общества. Следовательно, данный договор поручительства фактически имеет внутригрупповой характер, поскольку заключен в пользу аффилированного кредитора (банка) в целях обеспечения обязательств к подконтрольному к такому кредитору общества (АО «Фирма Медполимер») по основному обязательству.
В отзыве банк просил определение суда оставить без изменения, апелляционную жалобу – без удовлетворения, ссылаясь на то, что в признании оспоренных конкурсным управляющим должника договоров недействительными сделками как притворных на основании пункта 2 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации уже было отказано вступившими в законную силу судебными актами при рассмотрении дел в порядке общеискового производства, с участием тех же лиц, что и в настоящем обособленном споре. Доводы конкурсного управляющего должника о том, что АО «МинБанк» имело контроль над ООО «Эстмедикал», опровергаются материалами дела и основаны на предположении. Довод конкурсного управляющего должника о кредитовании АО «МИнБанк» должника в состоянии имущественного кризиса доказательственно не обоснован и не имеет правового значения для рассмотрения заявленного в апелляционной жалобе основания недействительности кредитных и обеспечительных договоров. Конкурсным управляющим не представлено доказательств того, что оспариваемые им сделки являлись цепочкой взаимосвязанных сделок. В настоящем споре не могут быть применены заявленные конкурсным управляющим последствия признания сделок недействительными. О признании недействительными сделками большей части обеспечительных сделок конкурсным управляющим заявлено с нарушением части 1 статьи 49 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации. Заявляя о недействительности договора поручительства <***>-ПЮЛ12 от 16.03.2017 конкурсный управляющий должника не приводит этому какого-либо обоснования, фактически оспаривая кредитный договор с основным заемщиком по обеспеченному поручительством обязательству. Требование АО «МинБанк» к основному заемщику признаны обоснованными вступившим в законную силу судебным актом по делу о банкротстве последнего. Судом первой инстанции вынесен обоснованный судебный акт в части обоснованности требования ПАО «Промсвязьбанк» о включении в третью очередь реестра требований кредиторов 1 201 284 383,56 руб. основной задолженности.
Информация о времени и месте судебного заседания вместе с соответствующим файлом размещена на сайте http://kad.arbitr.ru/ в соответствии положениями статьи 121 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.
В судебном заседании конкурсный управляющий должника поддержала доводы апелляционной жалобы по изложенным в ней основаниям, просила определение суда отменить.
Представитель банка поддержал доводы отзыва, просил определение суда оставить без изменения.
Иные лица, участвующие в деле, извещенные надлежащим образом о времени и месте судебного разбирательства, своих представителей для участия в судебном заседании не направили, в связи с чем, на основании статьи 156 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации судебное заседание проведено в их отсутствие.
Изучив материалы дела, оценив доводы жалобы, отзыва, заслушав представителей лиц, участвующих в деле, и проверив законность обжалуемого судебного акта в порядке, установленном главой 34 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, арбитражный апелляционный суд пришел к выводу, что определение Арбитражного суда Ставропольского края от 26.09.2024 по делу № А63-4455/2018 подлежит отмене, исходя из следующего.
Как усматривается из материалов дела, 07.02.2017 между ООО «Эстмедикал» (заемщик) и АО «МинБанк» (кредитор) заключен кредитный договор <***>, в соответствии с условиями которого кредитор открывает заемщику кредитную линию с установлением общего максимального лимита выдачи 2 400 000 000 руб. на следующие цели: на оплату по дилерским договорам, заключенным с ОАО НПК «ЭСКОМ», АО «Фирма Медполимер» с окончательным сроком возврата кредита 06.02.2024.
В обеспечение исполнения кредитных обязательств, между кредитором и заемщиком заключены договоры залога обязательственных прав от 07.02.2017 <***>-ЗПр08 и залога движимого имущества от 07.02.2017 <***>-ЗДИ03.
Также пунктом 9.1 кредитного договора от 07.02.2017 <***> предусмотрено дополнительное обеспечение исполнения обязательств заемщика.
Одновременно с кредитным договором от 07.02.2017 <***>, 08.02.2017 между ООО «Эстмедикал» (цессионарий) и ПАО Банк «Финансовая Корпорация «Открытие» (цедент) заключен договор уступки № ДУ/2017-Э, по условиям которого цедент уступил цессионарию, права требования, принадлежащие цеденту по всем обязательствам, существующим и вытекающим из кредитных договоров в следующих объемах: требования к ОАО НПК «ЭСКОМ» в общей сумме 3 231 743 229,75 руб.; требования к АО «Фирма Медполимер» в общей сумме 33 792 000 руб., а также права (требования) по всем начисленным, но не уплаченным процентам; требования ко всем поручителям за совершенные сделки (включая поручительство АО «Фирма Медполимер» за ОАО НПК «ЭСКОМ» и поручительств ОАО НПК «ЭСКОМ» за АО «Фирма Медполимер». Сумма подлежащая выплате за уступаемые права определена сторонами в размере 2 400 000 000 руб. и равна сумме по договору от 07.02.2017 <***>.
Кредитные денежные средства предоставлены банком должнику и были перенаправлены ПАО Банк «Финансовая Корпорация «Открытие» на оплату по договору уступки от 08.02.2017 № ДУ/2017-Э.
10.02.2017 между АО «МинБанк» и ООО «Эстмедикал» заключен кредитный договор <***>, согласно которому кредитор открывает заемщику в порядке и на условиях, предусмотренных договором, кредитную линию с установлением общего максимального размера предоставленных заемщику средств 200 000 000 руб. на следующие цели - затраты, окончательным сроком возврата 09.02.2024.
В качестве обеспечения исполнения кредитных обязательств между сторонами заключены договор залога движимого имущества от 10.02.2017 <***>-ЗДИ03 и договор залога обязательственных прав от 10.02.2017 <***>-ЗПр08.
Кредитные денежные средства в размере лимита выдачи предоставлены банком должнику.
16.03.2017 между АО «МинБанк» и АО «Фирма Медполимер» заключен кредитный договор <***>, по условиям которого банк предоставляет заемщику целевой заем в сумме 1 400 000 000 руб. на затраты, связанные с основной деятельностью и инвестиционные цели.
В обеспечение исполнения обязательств по кредитному договору <***> между АО «МинБанк» и ООО «Эстмедикал» заключен договор поручительства от 16.03.2017 <***>-ПЮЛ12, в соответствии с которым ООО «Эстмедикал» поручился перед АО «МинБанк» в случае неисполнения обязательств АО «Фирма Медполимер» отвечать по обязательствам кредитного договора <***>.
Также между АО «МинБанк» и ООО «Эстмедикал» заключены договор залога движимого имущества от 16.03.2017 <***>-ЗДИ03 и договор залога обязательственных прав от 16.03.2017 <***>-ЗПр08.
Обязательства по кредитному договору от 16.03.2017 <***> АО «Фирма Медполимер» не выполнены, в отношении общества возбуждено дело о банкротстве № А56-154547/2018.
Определением Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 05.12.2019 по делу № А56-154547/2018 требования банка в сумме 1 501 605 479,48 руб. включены в реестр требований к АО «Фирма Медполимер».
18.03.2022 банк обратился в Арбитражный суд Ставропольского края с заявлением о включении в реестр требований кредиторов поручителя (ООО «Эстмедикал») задолженности по договору поручительства от 16.03.2017 <***>-ПЮЛ12.
В свою очередь, конкурсный управляющий, посчитав вышеуказанные договоры притворными сделками, заключенными с намерением получения контроля над группой компаний ЭКСОМ, обратился в суд с заявлением о признании их недействительными на основании статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации, а также пунктов 1, 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве.
Давая оценку доводам заявления конкурсного управляющего должника, суд первой инстанции указал, что вся кредитно-обеспечительная документация подписана от имени должника ФИО4 Доказательств того, что спорные сделки совершены по поручению банка, равно как и то, что ФИО4 являлся контролирующим АО «МинБанк» лицом, материалы дела не содержат. Таким образом, конкурсным управляющим не доказана аффилированность и подконтрольность банку ООО «Эстмедикал» и третьих лиц - ОАО НПК «ЭСКОМ» и АО «Фирма Медполимер». При этом, кредитные денежные средства были предоставлены банком должнику. Полученные банком в залог в счет обеспечения исполнения должником обязательств по возврату кредитов движимого имущества должника, ценных бумаг (акций), обязательственных прав, обеспечивали исполнение должником обязательств в сумме более 2 000 000 000 руб., что с учетом выданных должнику кредитов соответствовало защите прав и интересов банка в получении надлежащего исполнения от должника. В этой связи заключение сделок, обеспечивающих исполнение обязательств на столь значительную сумму кредита, является обычной деятельностью кредитных организаций и не противоречит действующему законодательству. В данном случае приводимые конкурсным управляющим доводы об иной цели заключения договоров, не связанной с предоставлением кредита и поручительства, не подтверждены документально, доказательств совершения спорных сделок по поручению банка в связи с подконтрольностью должника, либо транзитный характер предоставленных в кредит денежных средств, в материалы дела не представлено. Одно лишь указание на изменение цели предоставления кредита не может свидетельствовать о притворности заключения договоров, с учетом исполнения банком условий договора по предоставлению должнику кредитных денежных средств. В рассматриваемом случае, АО «МинБанк» желало наступления последствий, связанных только с кредитованием заемщика - возврат кредита и получение процентов за пользование кредитом. Для обеспечения возврата кредита были заключены обеспечительные сделки. Поведение банка не отклонялось от обычного поведения кредитной организации в сопоставимых условиях гражданского оборота. Конкурсным управляющим не доказано ни нарушение прав кредиторов должника, ни притворность сделок по кредитованию и обеспечительных сделок. Кроме того, определением Арбитражного суда Ставропольского края от 30.09.2021 по настоящему делу в реестр требований кредиторов должника включены требования АО «МинБанк», в том числе по кредитным договорам от 07.02.2017 <***>, 10.02.2017 <***>. Судебным актом подтвержден не только факт предоставления банком кредитных денежных средств должнику, но и факт частичного исполнения должником обязательств по возврату полученных кредитов. В этой связи заявление конкурсного управляющего об оспаривании кредитных договоров по специальным нормам Закона о банкротстве является несостоятельным, поскольку в материалах дела отсутствуют доказательства, подтверждающие, что оспариваемые кредитные договоры и договор поручительства, а также действия по их исполнению совершены с целью причинить вред имущественным интересам кредиторов должника.
Частично удовлетворяя требования банка о включении в реестр требований должника задолженности по договору поручительства от 16.03.2017 <***>-ПЮЛ12, суд первой инстанции установил, что требования АО «МинБанк», основанные на обязательствах АО «Фирма Медполимер» перед АО «МинБанк» по кредитному договору от 16.03.2017 <***>, в сумме 1 501 605 479,48 руб. признаны судом обоснованными и включены в реестр требований должника (определение Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 11.12.2019 по делу № А56-154547/2018). При этом, из представленной банком выписки по счету следует о погашении части задолженности третьим лицом основного долга в размере 300 321 095,92 руб., в связи с чем, в реестр требований кредиторов подлежит включению задолженность в размере 1 201 284 383,56 руб. (1 501 605 479,48 руб. – 300 321 095,92 руб.).
Между тем, судом первой инстанции не учтено следующее.
В силу пункта 6 статьи 367 Гражданского кодекса Российской Федерации поручительство прекращается по истечении указанного в договоре поручительства срока, на который оно дано. Если такой срок не установлен, оно прекращается при условии, что кредитор в течение года со дня наступления срока исполнения обеспеченного поручительством обязательства не предъявит иск к поручителю. Когда срок исполнения основного обязательства не указан и не может быть определен или определен моментом востребования, поручительство прекращается, если кредитор не предъявит иск к поручителю в течение двух лет со дня заключения договора поручительства.
К отношениям с участием поручителя упомянутое правило статьи 367 Гражданского кодекса Российской Федерации должно применяться на основе исследования фактических обстоятельств с учетом смысла, придаваемого ему в судебной практике, имея в виду, что срок предъявления требования к поручителю не является сроком исковой давности (пункт 33 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 12.07.2012 № 42 «О некоторых вопросах разрешения споров, связанных с поручительством»; определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 29.05.2018 № 41-КГ18-16).
В соответствии со статьей 819 Гражданского кодекса Российской Федерации по кредитному договору банк или иная кредитная организация (кредитор) обязуются предоставить денежные средства (кредит) заемщику в размере и па условиях, предусмотренных договором, а заемщик обязуется возвратить полученную денежную сумму и уплатить проценты за пользование ею, а также предусмотренные кредитным договором иные платежи, в том числе связанные с предоставлением кредита.
Статьей 821.1 Гражданского кодекса Российской Федерации предусмотрено право кредитной организации досрочно истребовать кредит, выданный юридическому лицу в случаях, предусмотренных договором.
По своей правовой природе кредитный договор является реальной сделкой, и обязательства заемщика возвратить полученную сумму кредита и уплатить проценты возникает с момента получения заемных (кредитных) средств.
В силу пункта 1 статьи 63 Закона о банкротстве с даты вынесения арбитражным судом определения о введении наблюдения наступают следующие последствия: требования кредиторов по денежным обязательствам и об уплате обязательных платежей, за исключением текущих платежей, могут быть предъявлены к должнику только с соблюдением установленного настоящим Федеральным законом порядка предъявления требований к должнику; по ходатайству кредитора приостанавливается производство по делам, связанным с взысканием с должника денежных средств. Кредитор в этом случае вправе предъявить свои требования к должнику в порядке, установленном настоящим Федеральным законом; приостанавливается исполнение исполнительных документов по имущественным взысканиям, в том числе снимаются аресты на имущество должника и иные ограничения в части распоряжения имуществом должника, наложенные в ходе исполнительного производства, за исключением исполнительных документов, выданных на основании вступивших в законную силу до даты введения наблюдения судебных актов о взыскании задолженности по заработной плате, выплате вознаграждения авторам результатов интеллектуальной деятельности, об истребовании имущества из чужого незаконного владения, о возмещении вреда, причиненного жизни или здоровью, о выплате компенсации сверх возмещения вреда. Основанием для приостановления исполнения исполнительных документов является определение арбитражного суда о введении наблюдения.
Определением Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 16.03.2019 по делу № А56-154547/2018 (резолютивная часть от 14.03.2019) в отношении АО «Фирма Медполимер» введена процедура наблюдения.
Судом апелляционной инстанции установлено, что изначально 12.04.2019 банк обратился в суд с заявлением о включении в реестр требований кредиторов АО «Фирма Медполимер» задолженности по кредитному договору от 16.03.2017 <***> в размере 1 501 605 479,48 руб.
Определением Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 23.04.2019 по делу № А56-154547/2018 указанное заявление возвращено ввиду прекращения производства по делу о банкротстве № А56-154547/2018.
13.06.2019 банк обратился в суд с заявлением о признании АО «Фирма Медполимер» банкротом и включении в реестр требований кредиторов АО «Фирма Медполимер» задолженности по кредитному договору от 16.03.2017 <***> в размере 1 501 605 479,48 руб.
Определением Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 03.07.2019 по делу № А56-154547/2018 указанное заявление принято к производству.
Таким образом, 12.04.2019 – дата первоначального предъявления требования к основному должнику о досрочном исполнении обязательства по кредитному договору от 16.03.2017 <***>.
Соответственно, с указанной даты у банка имелась возможность предъявить требования из договора поручительства в течение года, а по истечении указанного периода такое правомочие пропадает ввиду прекращения поручительства.
Таким образом, начиная с 12.04.2019 подлежит исчислению годичный срок на предъявление требований по обеспечительной сделки к третьему лицу, по истечении указанного годичного срока в силу прямого указания пункта 6 статьи 367 Гражданского кодекса Российской Федерации поручительство считается прекратившимся, ввиду чего какое-либо взыскание с поручителя не представляется возможным.
При этом, суд апелляционной инстанции также учитывает следующие разъяснения относительно срока действия поручительства.
В пункте 5 информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 20.01.1998 № 28 «Обзор практики разрешения споров, связанных с применением арбитражными судами норм Гражданского кодекса Российской Федерации о поручительстве» разъяснено, что при установлении в договоре поручительства условия о сроке, на который оно выдано, поручительство прекращается, если в течение этого срока кредитор не предъявил иск к поручителю.
По условиям договора поручительства, действие поручительства прекращается по истечении трех лет со дня наступления срока исполнения обеспеченного поручительством обязательства и (или) при прекращении обеспеченного поручительством обязательства и (или) при исполнении поручителем обязательств, предусмотренных договором.
Согласно определению Судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда Российской Федерации от 19.02.2019 № 18-КГ18-257 условие о действии договоров поручительства до фактического исполнения основного обязательства не является условием о сроке действия договора поручительства, предусмотренным пунктом 4 статьи 367 Гражданского кодекса Российской Федерации, поскольку в соответствии со статьей 190 Гражданского кодекса Российской Федерации установленный законом, иными правовыми актами или сделкой срок определяется календарной датой или истечением периода времени, который исчисляется годами, месяцами, неделями, днями или часами. Срок может определяться также указанием на событие, которое должно неизбежно наступить. Фактическое исполнение обязательства к таким событиям не относится.
В определении Верховного Суда Российской Федерации от 10.11.2015 № 80-КГ15-18 указано, что в целях установления определенности в существовании прав и обязанностей участников гражданского оборота пунктом 6 статьи 367 Гражданского кодекса Российской Федерации не допускается бессрочное существование обязательства поручителей.
Указания на дату, период времени, исчисляемый годами, месяцами, неделями, днями или часами, либо на событие, которое должно неизбежно наступить, положения спорного договора поручительства не содержат.
Согласно абзацу третьему пункта 34 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 12.07.2012 № 42 «О некоторых вопросах разрешения споров, связанных с поручительством» условие договора о действии поручительства до фактического исполнения обеспечиваемого обязательства не может рассматриваться как устанавливающее срок действия поручительства, поскольку оно не соответствует требованиям статьи 190 Гражданского кодекса Российской Федерации. В данном случае применяется норма, в соответствии с которой поручительство прекращается, если кредитор в течение года со дня наступления срока исполнения обеспеченного поручительством обязательства не предъявил иска к поручителю.
Таким образом, установление в договоре поручительства срока их действия до фактического исполнения обеспечиваемого обязательства не является основанием полагать, что срок действия поручительства в настоящее время не истек.
Как было указано выше, с настоящим заявлением о включении в реестр требований кредиторов должника по договору поручительства от 16.03.2017 <***>-ПЮЛ12 банк обратился только 18.03.2022 (спустя почти три года с момента предъявления требований к основному заемщику – 12.04.2019), то есть с пропуском срока, установленного пунктом 6 статьи 367 Гражданского кодекса Российской Федерации.
При таких обстоятельствах, у суда первой инстанции отсутствовали основания для включения требований банка в реестр ввиду прекращения срока действия договора поручительства от 16.03.2017 <***>-ПЮЛ12, даже в условиях действительности данного вида обеспечения обязательств по кредитному договору между банком и АО «Фирма Медполимер».
Относительно требований конкурсного управляющего о признании недействительными договоров, заключенных между банком и должником, апелляционная коллегия приходит к следующим выводам.
В соответствии с пунктом 2 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации притворная сделка, то есть сделка, которая совершена с целью прикрыть другую сделку, ничтожна. К сделке, которую стороны действительно имели в виду, с учетом существа сделки, применяются относящиеся к ней правила.
По смыслу положений пункта 2 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации и разъяснений, содержащихся в пункте 87 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» (далее - постановление Пленума № 25), в связи с притворностью недействительной может быть признана лишь та сделка, которая направлена на достижение других правовых последствий и прикрывает иную волю всех участников сделки.
Для признания прикрывающей сделки недействительной в связи с ее притворностью необходимо установить действительную волю всех сторон сделки на заключение иной (прикрываемой) сделки.
В соответствии со статьей 807 Гражданского кодекса Российской Федерации по договору займа одна сторона (заимодавец) передает в собственность другой стороне (заемщику) деньги или другие вещи, определенные родовыми признаками, а заемщик обязуется возвратить заимодавцу такую же сумму денег (сумму займа) или равное количество других полученных им вещей того же рода и качества. Договор займа считается заключенным с момента передачи денег или других вещей.
Предоставление должнику займа может при определенных обстоятельствах свидетельствовать о намерении заимодавца временно компенсировать негативные результаты своего воздействия на хозяйственную деятельность должника. В такой ситуации заем может использоваться вместо механизма увеличения уставного капитала, позволяя на случай банкротства формально нарастить подконтрольную кредиторскую задолженность с противоправной целью последующего уменьшения в интересах должника и его аффилированных лиц количества голосов, приходящихся на долю независимых кредиторов.
С учетом конкретных обстоятельств дела суд вправе переквалифицировать заемные отношения в отношения по поводу увеличения уставного капитала по правилам пункта 2 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации либо при установлении противоправной цели - по правилам об обходе закона (пункт 1 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации, абзац 8 статьи 2 Закона о банкротстве). Изложенный правовой подход отражен в определениях Верховного Суда Российской Федерации от 06.07.2017 № 308-ЭС17-1556(2) по делу № А32-19056/2014, от 21.02.2018 № 310-ЭС17-17994(1,2) по делу № А68-10446/2015.
В обоснование требований о признании договоров недействительными конкурсный управляющий ссылается на то, что подписание кредитного договора <***> от 07.02.2017 не заключалось в выдаче заемных средств на развитие должника, а было осуществлено банком с целью получения выкупа у ПАО Банк «Финансовая Корпорация «Открытие» прав требований к группе компаний ЭСКОМ и с целью получения контроля над данной группой компаний в виде получения залога на долю в уставном капитале должника; выдаче доверенностей представителям банка для представления интересов должника; назначения руководителя должника из числа сотрудников банка. Спустя три дня после получения полного контроля над группой компаний ЭСКОМ между банком и должником заключен кредитный договор <***> от 10.02.2017, что свидетельствует уже о предоставлении должнику компенсационного финансирования банком, с целью компенсации издержек вызванных заключением предыдущей прикрывающей сделки. На дату подписания договора поручительства <***>-ПЮЛ12 от 16.03.2017, являющегося основанием для обращения банка о включении в реестр требований кредиторов должника, бенефициарным владельцем, как должника, так и основного заемщика (АО «Фирма Медполимер») являлся сам банк. Таким образом, заключая договор поручительства и залога в нарушение получения согласия на совершение крупных сделок банк поручился перед собой своим же подконтрольным обществом за неисполнение обязательств подконтрольного ему общества. Следовательно, данные договоры фактически имеет внутригрупповой характер, поскольку заключен в пользу аффилированного кредитора (банка) в целях обеспечения обязательств к подконтрольному к такому кредитору общества (АО «Фирма Медполимер») по основному обязательству.
В ходе оценки указанных доводов конкурсного управляющего апелляционным судом установлено следующее.
По условиям кредитного договора от 07.02.2017 <***> банк открыл должнику кредитную линию с установлением общего максимального размера предоставленных средств в размере 2 400 000 000 руб. на следующие цели: на оплату по дилерским договорам, заключенным с ОАО НПК «ЭСКОМ», АО «Фирма Медполимер».
Пунктом 5.2.1 кредитного договора предусмотрено, что кредит предоставляется заемщику после предоставления следующих документов: заверенных копий эксклюзивных дилерских договоров, заключенных между ООО «Эстмедикал», АО «Фирма Медполимер» и ОАО НПК «ЭСКОМ»; документов, подтверждающих факт расторжения договоров уступки прав (требований), заключенных ранее между ПАО Банк «Финансовая Корпорация «Открытие» и ООО «Байкал»; договоров цессии, заключенных между ООО «Эстмедикал» с ПАО Банк «Финансовая Корпорация «Открытие» по уступке прав требований по кредитным договорам, заключенным с ОАО НПК «ЭСКОМ», АО «Фирма Медполимер»; предоставление необходимых одобрений всех заключенных сделок уполномоченными органами участников группы компаний; договора залога 100% акций АО «Фирма Медполимер» согласно пункту 9.1.2. договора; договора залога 100% долей ООО «Эстмедикал» согласно пункту 9.1.1. договора; договоров поручительства, заключенных с участниками группы компаний согласно пунктам 9.1.10.-9.1.14. договора; договора залога оборудования, принадлежащего ООО «Эстмедикал» согласно пункту 9.1.4. договора; заключенного договора залога акций ОАО НПК «ЭСКОМ», вступающего в силу после оформления ООО «Эстмедикал» прав собственности на них, согласно пункту 9.1.3. договора; договора залога прав требований по договорам цессии, заключенным между ООО «Эстмедикал» и ПАО Банк «Финансовая Корпорация «Открытие» (по уступке прав требований по кредитным договорам, заключенным с ОАО НПК «ЭСКОМ», АО «Фирма Медполимер») согласно пункту 9.1.9. договора; предварительных договоров последующего залога недвижимого имущества и оборудования, принадлежащего ОАО НПК «ЭСКОМ», АО «Фирма Медполимер».
Также пунктом 9.1. кредитного договора предусмотрены иные виды обеспечения исполнения обязательств заемщика по договору.
Судебная практика допускает, что в случае невозможности продолжения хозяйственной деятельности в обычном режиме, в связи с недостаточностью денежных средств, экономически обоснованный план преодоления тяжелого финансового положения предусматривает привлечение инвестиций в бизнес, осуществляемый должником, в целях пополнения оборотных средств, увеличения объемов производства (продаж), а также докапитализации на иные нужды. Соответствующие вложения могут оформляться как путем увеличения уставного капитала, так и предоставления должнику займов либо иным образом.
Вместе с тем, апелляционным судом установлено, что на дату подписания кредитного договора <***> от 07.02.2017, общество не только не обладало ресурсами для возврата денежных средств в представленном объеме, но и не имело кредиторской задолженности в размере предоставленного кредита, что подтверждает иной материально-правовой интерес банка во взаимоотношениях с должником.
В соответствии с бухгалтерским балансом должника по итогам 2016 года, предшествующего выдаче кредита балансовая стоимость активов общества составляла 1 033 389 тыс. руб. Общая кредиторская задолженность (стр. 1520) составляла 1 030 047 тыс. руб., в числе которых 1 557 тыс. руб. налоги, взносы и задолженность перед персоналом. Т.е. 835 414 тыс. руб. (сумма строк 15202 и 15208) - это имеющаяся по итогам 2016 года задолженность перед контрагентами должника, в числе которых были ООО КБ «Развитие» с суммой требования 200 000 тыс. руб. и ПАО «Ставропольпромстройбанк» с суммой требования 219 540 тыс. руб. При этом, кредитование преследовало цель погашения задолженности по дилерским договорам на сумму 2 400 000 тыс. руб., а на самом деле фактическая кредиторская задолженность перед контрагентами не превышала 430 000 тыс. руб.
Согласно бухгалтерского баланса общества, все активы должника выражены в основном в дебиторской, а пассивы в кредиторской задолженности. Доля обеспеченности собственными материальными активами у Общества к валюте баланса по состоянию на 2016 год составляет: основные средства - 4%; запасы, включая товары и материалы - 0,24%; денежные средства - 0,00174%; прочие активы общества - налоги, взносы, иные обязательства, включая дебиторскую задолженность - 95,75826%.
Учитывая специфику деятельности кредитного учреждения, которое в соответствии с инструкциями ЦБ РФ в преддверии выдачи кредитов, займов и иного финансирования осуществляет полную проверку юридических лиц, АО «МинБанк» на дату подписания договора <***> достоверно знало о том, что должник не сможет исполнить принятые на себя обязательства, поскольку не имел на это никаких ресурсов, а по результатам совершенной сделки не получил никакой выгоды, поскольку передал все блага по сделке в распоряжение АО «МинБанк», в счет погашения обязательств независимого третьего лица, вместе с полученным обеспечением передал в распоряжение банка так же и контроль над собой.
Доказательств обратного банком не представлено, равно как и не представлено доказательств, что при заключении сделок банк оценивал финансовое положение заемщика и его возможность вернуть сумму займа и уплатить проценты.
Суд апелляционной инстанции также учитывает выводы об отсутствии аффилированности ООО «Эстмедикал» и группы компаний ЭСКОМ, изложенные в постановлении Арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 19.06.2020 по делу № А63-11658/2019.
Так, суд округа указал, что спорный кредит в размере 2,4 млрд. руб., обеспеченный всеми активами Группы компаний ОАО НПК «ЭСКОМ», не был направлен на оплату дилерских договоров, заключенных с ОАО НПК «ЭСКОМ» и ОАО «Фирма Медполимер», а фактически посредством указанных денежных средств ООО «Эстмедикал» выкупил у другого банка (ПАО ФК «Банк Открытие») кредиторскую задолженность в размере 3,2 млрд. рублей.
Иными словами, для Группы компаний ОАО НПК «ЭСКОМ» не произошло погашение кредиторской задолженности, а произошла замена кредитора.
В кассационной жалобе не указано, из каких материалов дела следует, что ООО «Эстмедикал» входит в одну группу лиц с Группой компаний ОАО НПК «ЭСКОМ».
Материалами дела подтверждается, что ООО «Эстмедикал» является контрагентом истца – продавцом продукции, производимой ОАО НПК «ЭСКОМ», в связи с этим ОАО НПК «ЭСКОМ» и ОАО «Фирма Медполимер» заключали с ООО «Эстмедикал» дилерские договоры, финансирование по которым и было первоначальной целью кредита.
Исходя из имеющейся общедоступной информации участники Группы компании ОАО НПК «ЭСКОМ» не являлись учредителями и (или) участками ООО «Эстмедикал».
Как следует из материалов дела, после подписания дополнительного соглашения от 18.08.2017 № 4 к кредитному договору об изменении цели предоставления кредита к оспариваемым обеспечительным сделкам (договоры поручительств и залога) дополнительные соглашения об изменении цели предоставления кредита не составлялись.
Суд кассационной инстанции отклонил довод кассационной жалобы о том, что изменение цели кредитования не может повлиять на права и обязанности поручителей и залогодателей, так как изначально обеспечительными сделками предусмотрено, что поручители и залогодатели дают свое согласие на исполнение обязательств за должника по кредитному договору в случае ненадлежащего исполнения этого обязательства должником Изменение цели предоставления кредита является изменением одного из существенных условий кредитного договора, поручители и залогодатели не давали своего согласия на данное изменение, и они фактически не поручались за исполнение данных обязательств.
Суд кассационной инстанции также отметил, что признание обеспечительных сделок недействительными по кредитному договору от 07.02.2017 <***> позволит освободить участников Группы компаний ОАО НПК «ЭСКОМ» от имущественной ответственности по кредиту, о чем напрямую заинтересованы акционеры ОАО НПК «ЭСКОМ». Неблагоприятные последствия от заключения обеспечительных сделок заключаются в том, что вместо первоначального кредита в пользу ПАО Банк «ФК Открытие» на стороне участников Группы компаний ОАО НПК «ЭСКОМ» возникло аналогичное заемное обязательство, но уже дополнительно обеспеченное в пользу банка залогами всех активов Группы компаний и поручительствами всех участников Группы компаний.
При этом также необходимо учитывать, что кредитование, обусловленное фидуциарными сделками со стороны ОАО НПК «ЭСКОМ», не достигло первоначальной своей цели – оплата дилерских договоров, то есть фактически кредитом профинансирована не текущая деятельность Группы компаний, а замена кредитора, которая проведена таким образом, что «новый» банк получил в обеспечение все активы Группы компаний ОАО НПК «ЭСКОМ».
Данные действия судами квалифицированы как приносящие вред имущественным интересам акционеров.
Согласно части 2 статьи 69 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации обстоятельства, установленные вступившим в законную силу судебным актом арбитражного суда по ранее рассмотренному делу, не доказываются вновь при рассмотрении арбитражным судом другого дела, в котором участвуют те же лица.
Таким образом, постановлением Арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 19.06.2020 по делу № А63-11658/2019 установлены обстоятельства не вхождения ООО «Эстмедикал» в Группу компании ОАО НПК «ЭСКОМ», так как их сотрудничество основывалось на дилерских договорах, финансирование по которым и было первоначальной целью кредита, в связи с чем, доводы банка об обратном противоречат выше установленным обстоятельствам.
Следовательно, с учетом установленных в рамках дела № А63-11658/2019 обстоятельств, апелляционная коллегия считает, что фактически целью предоставления кредита со стороны АО «МинБанк» к ООО «Эстмедикал» являлся выкуп прав требования у банка ПАО Банк «Финансовая Корпорация «Открытие» к группе компаний ЭСКОМ.
При этом, банк, не желая создавать резервы по сомнительным долгам выступил не от своего имени, а использовал в достижении своей цели третье лицо - ООО «Эстмедикал», а в результате совершения цепочки обеспечительных сделок банк приобрел контроль над всеми вовлеченными в сделку лицами.
Совокупность заключенных банком обеспечительных сделок свидетельствует о том, что при заключении кредитного договора от 07.02.2017 <***> интерес АО «МинБанк» заключался исключительно в приобретении полного контроля над группой стратегических компаний, а не в выдаче заемных средств на развитие ООО «Эстмедикал».
Так, на дату заключения кредитного договора от 07.02.2017 <***> единственным участником общества являлась ФИО5
08.02.2017 между ФИО5 и АО «МинБанк» заключен договор залога доли в уставном капитале ООО «Эстмедикал», по условиям которого ФИО5 передала в залог АО «МинБанк» долю в уставном капитале ООО «Эстмедикал» в размере 100%.
Согласно пункту 2.4. договора залога до момента прекращения залога, права участника общества осуществляются АО «МинБанк». В соответствии с пунктом 3.1 договора залога банк приобрел все права и обязанности участника общества оговоренные законом «Об обществах с ограниченной ответственностью».
Также в соответствии с пунктом 5.2.4 договора от 07.02.2017 <***> банк обязал ООО «Эстмедикал» получить у ПАО Банк «Финансовая Корпорация «Открытие» безотзывные доверенности на представление интересов кредитора. В соответствии с приложением № 2 договора уступки ПАО Банк «Финансовая Корпорация «Открытие» выдал доверенность на представление интересов в целях представления интересов банка в судебных делах, возбужденных в отношении задействованных в сделке лиц и их поручителях лицам, подконтрольным АО «МинБанк» - ФИО6, ФИО7, ФИО8
Также решением № 6 от 16.02.2017 на должность руководителя должника назначен ФИО6 - бывший штатный руководящий сотрудник банка, который в соответствии с приказом № 1 от 16.02.2017 приступил к исполнению обязанностей директора и бухгалтера общества. Само по себе издание данного документа даже в условиях не внесения изменений в ЕГРЮЛ свидетельствует о действительной цели банка, направленной на осуществление корпоративного контроля за должником и группой компаний ЭСКОМ.
Совокупное толкование условий уступки и кредитования с условиями выдачи безотзывных доверенностей на сотрудников и доверенных лиц АО «МинБанк», одновременным переходом всех прав требования по кредитным договорам и обеспечивающих их обязательств, с дополнительным получением контроля над ООО «Эстмедикал», передачей прав управления над должником бывшему сотруднику банка, в условиях отсутствия возможности возврата переданных средств, свидетельствует о том, что АО «МинБанк» являлся осведомленным в том, что перечисляет денежные средства лицу, не обладающему финансовыми ресурсами для их возврата, с целью покупки прав требований к ОАО НПК «ЭСКОМ» и АО «Фирма Медполимер», с последующей передачей всех полученных прав АО «МинБанк».
Таким образом, заключая договор кредитования от 07.02.2017 <***> АО «МинБанк» преследовало иную, не характерную цель для исполнения договоров кредитования, а именно: по результатам совершения сделки, поименованной кредитным договором <***> от 07.02.2017 АО «МинБанк» использовав должника в качестве «инструмента» перечислил денежные средства в размере 2 400 000 000 руб. с целью приобретения прав требования у ПАО Банк «Финансовая Корпорация «Открытие» по договорам № КЛ 36/07-12 и КЛ 37/07-12 и вытекающих из них обязательств, по результатам реализации своего плана, так же полностью взял под свой контроль «инструмент» - ООО «Эстмедикал». Денежные перечисления носили транзитный характер, поскольку день в день были направлены на счет ПАО Банк «Финансовая Корпорация «Открытие» для выкупа прав, что прямо исключает целевое назначение, поименованное в договоре от 07.02.2017 <***>.
Обычной банковской практикой обеспечения исполнения обязательств по кредитному договору является заключение договоров поручительства, залога имущества и т.д.
При этом, одновременное получение банком залог на долю в уставном капитале должника, выдача доверенностей на управление должником сотрудникам банка, назначение руководителя заемщика из числа бывших сотрудников банка является не типичной банковской практикой, направленной на преследование иных целей, отличающихся от получения гарантий в возврате денежных средств по кредиту.
Судом апелляционной инстанции учитываются правовые позиции высшей судебной инстанции, приведенные в определениях Верховного Суда Российской Федерации от 28.12.2015 № 308-ЭС15-1607 и от 15.06.2016 № 308-ЭС16-1475, согласно которым о злоупотреблении правом (недобросовестности) со стороны кредитной организации при заключении обеспечительных сделок может свидетельствовать, например, совершение банком названных сделок не в соответствии с их обычным предназначением, а в других целях, таких как: участие банка в операциях по неправомерному выводу активов; получение банком безосновательного контроля над ходом дела о несостоятельности; реализация договоренностей между банком и поручителем (залогодателем), направленных на причинение вреда иным кредиторам, лишение их части того, на что они справедливо рассчитывали (в том числе, не имеющее разумного экономического обоснования принятие новых обеспечительных обязательств по уже просроченным основным обязательствам в объеме, превышающем совокупные активы поручителя (залогодателя), при наличии у последнего неисполненных обязательств перед собственными кредиторами), и т.п.
При таких обстоятельствах, приобретение банком в залог долей в уставном капитале обществ нельзя признать разумным и экономически обоснованным, так как фактически кредит был выдан обществу, не обладающему финансовыми возможностями по его возврату, а также при получении обеспечения со стороны иных лиц, находящихся уже в неудовлетворительном финансовом положении и рассчитывавших на поступление денежных средств по дилерским договорам с должника, в то время как фактически денежные средства по кредитному договору направлены на выкуп задолженности третьего лица у другого банка.
Имеющиеся в материалах дела документы в совокупности подтверждают отсутствие экономически обоснованных мотивов для заключения сделок у должника.
Как следует из материалов дела, заемные средства от банка по кредитному договору от 07.02.2017 <***> должны были поступить на счет должника для оплаты по дилерским договорам, заключенным с ОАО НПК «ЭСКОМ», АО «Фирма Медполимер».
То есть денежные средства по данному кредитному договору должны были быть направлены должником на оплату данным контрагентам, в условиях отсутствия как таковой задолженности. Взамен этого, банком осуществлен перевод денежных средств иному банку с целью выкупа задолженности перед третьим лицом группой компаний ЭСКОМ, в отсутствии у должника экономического интереса.
В результате сделок конечным бенефициаром являлся сам банк, получивший контроль над группой компаний ЭСКОМ через должника, использовавшегося в качестве транзитной организации (организации-прокладки для совершения такого платежа).
С учетом того, что материалами дела подтверждается факт нахождения всех участников сделок под контролем банка, а сам банк в рамках настоящего спора не раскрыл разумных мотивов заключения сделок и перечисления по ним денежных средств, суд апелляционной инстанции приходит к выводу, что перечисление денежных средств по кредитному договору от 07.02.2017 <***> осуществлено исключительно для достижения описанной выше цели.
Таким образом, несмотря на то, что по условиям кредитного договора от 07.02.2017 <***> получателем заемных денежных средств являлся должник, фактически таковые им не использовались, поскольку они перечислены на достижение иных целей. Совершение таких действий было невозможно без распорядительных действий самого банка, осуществившего фактически перевод денежных средств с нарушением цели кредитного договора и получившего корпоративный контроль над участниками всей группы компаний ЭСКОМ через ООО «Эстмедикал».
В условиях нераскрытия банком разумных экономических причин заключения сделок с должником суд апелляционной инстанции на основании представленных в материалы дела доказательств приходит к выводу, что банк изначально не планировал вступать с ООО «Эстмедикал» в заемные отношения, а намеревался создать лишь видимость таковых, прикрывающей иную цель.
Из этого следует, что банк изначально не стремился создать правоотношения по кредитному договору от 07.02.2017 <***> и обеспечительным сделкам, а напротив создал лишь видимость реальности договорных отношений. Банком преследовалась иная цель – выкуп задолженности у другого банка с целью получения корпоративного контроля над всей группой компаний ЭСКОМ.
Поведение банка и должника при заключении и исполнении кредитного договора от 07.02.2017 <***> свидетельствует именно о его притворном характере.
Последующее заключение кредитного договора <***> от 10.02.2017 на сумму 200 млн. руб. и обеспечительных сделок, то есть спустя 3 дня после заключения кредитного договора от 07.02.2017 <***> и получения корпоративного контроля над должником и иным компаниями, фактически свидетельствует о предоставлении компенсационного финансирования банком подконтрольному обществу.
Как было указано выше, на момент заключения кредитного договора от 07.02.2017 <***> фактическая кредиторская задолженность перед контрагентами не превышала 430 млн. руб.
Так как денежные средства по кредитному договору от 07.02.2017 <***> были направлены банком не на финансирование деятельности должника, а на получение корпоративного контроля над должником, последнему для расчетов с кредиторами и исполнения обязательств по кредитному договору от 07.02.2017 <***> были необходимы дополнительные денежные средства, которые были предоставлены банком путем заключения кредитного договора от 07.02.2017 <***> на сумму 200 млн. руб.
Предоставление должнику данных денежных средств банком, получившим корпоративный контроль над должником, фактически свидетельствует о притворности договора, цель которого заключалась в компенсационном финансировании путем кредитования подконтрольного общества с целью создания видимости его положительного финансового состояния и продолжения расчетов с кредиторами.
Само по себе то обстоятельство, что должником производилось исполнение кредитных договоров в виде возврата займа и уплаты процентов, не может свидетельствовать об отсутствии признаков притворности сделок.
При таких обстоятельствах, апелляционный суд приходит к выводу, что заключение кредитного договора от 07.02.2017 <***> прикрывало собой получение корпоративного контроля над должником и группой компаний ЭСКОМ, а последующее заключение кредитного договора от 07.02.2017 <***> прикрывало собой компенсационное финансирование банком должника, уже контролируемого самим банком.
Кроме того, в условиях притворности кредитных кредиторов, преследовавших совсем иные экономические цели, заключение сторонами обеспечительных сделок в виде договоров залога к кредитным договорам противоречит существу законодательного регулирования, так как в условиях внутригруппового финансирования отсутствует основная функция залога – обеспечения возврата кредитных средств.
Следовательно, заключение обеспечительных сделок в виде договоров залога прикрывало собой те же самые цели, на которые фактически было направлено заключение кредитных договоров от 07.02.2017 <***> и от 10.02.2017 <***>.
С учетом вышеизложенного, правоотношения между банком и должником, оформленные кредитным договором от 07.02.2017 <***>, договором залога движимого имущества от 07.02.2017 <***>-ЗДИ03, договором залога обязательственных прав от 07.02.2017 <***>-ЗПр08, кредитным договором от 10.02.2017 <***>, договором залога движимого имущества от 10.02.2017 <***>-ЗДИ03, договором залога обязательственных прав от 10.02.2017 <***>-ЗПр08, фактически являются корпоративными, а не гражданско-правовыми, в связи с чем, имеются основания для переквалификации заемных и обеспечительных сделок отношений в соответствии с пунктом 2 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации, в связи с чем, указанные сделки подлежат признанию недействительными по признаку притворности.
Суд апелляционной инстанции также отмечает, что фактически доводы конкурсного управляющего о признании недействительными кредитных договоров от 07.02.2017 <***> и от 10.02.2017 <***>, а также обеспечительных сделок по ним, как притворных сделок, по своей сути заявлены в качестве оснований для отказа во включении в реестр требований кредиторов требований банка по договору поручительства от 16.03.2017 <***>-ПЮЛ12.
При этом, для признания недействительной (ничтожной) сделке не требуется предъявление самостоятельного искового заявления. Вместе с тем, Гражданский кодекс Российской Федерации не исключает возможность предъявления иска о признании недействительной ничтожной сделки.
Вместе с тем, относительно требований конкурсного управляющего о применении последствий недействительности сделок в виде обязания банка возвратить в конкурсную массу должника уплаченные денежные средства в размере 65 171 754,96 руб., апелляционная коллегия приходит к следующим выводам.
Как разъяснено в пункте 29 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.12.2010 № 63 «О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)», в случае, если сделка, признанная в порядке главы III.1 Закона о банкротстве недействительной, была исполнена должником и (или) другой стороной сделки, суд в резолютивной части определения о признании сделки недействительной также указывает на применение последствий недействительности сделки (пункт 2 статьи 167 Гражданского кодекса Российской Федерации, пункт 1 статьи 61.6 и абзац второй пункта 6 статьи 61.8 Закона о банкротстве) независимо от того, было ли указано на это в заявлении об оспаривании сделки.
В силу пункта 2 статьи 167 Гражданского кодекса Российской Федерации при недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре (в том числе тогда, когда полученное выражается в пользовании имуществом, выполненной работе или предоставленной услуге) возместить его стоимость в деньгах - если иные последствия недействительности сделки не предусмотрены законом.
В то же время заявление о недействительности сделки не имеет правового значения, если ссылающееся на недействительность сделки лицо действует недобросовестно, в частности если его поведение после заключения сделки давало основание другим лицам полагаться на действительность сделки (часть 5 статьи 166 Гражданского кодекса Российской Федерации при).
В силу части 2 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации притворная сделка, то есть сделка, которая совершена с целью прикрыть другую сделку, в том числе сделку на иных условиях, ничтожна. К сделке, которую стороны действительно имели в виду, с учетом существа и содержания сделки применяются относящиеся к ней правила.
То есть притворная сделка не порождает те правовые последствия, которые указаны в сделке. Воля сторон направлена на исполнение другой, фактически совершенной ими сделки, а не той, которая совершена для ее прикрытия. Применение реституции связано с фактом исполнения сделки, к притворной сделке применение реституции невозможно.
Конкурсный управляющий должника просит признать сделки ничтожными по основанию их притворности, но последствия недействительности просит применить те, что предусмотрены для недействительности оспоримых сделок, предусмотренные специальными нормами Закона о банкротстве.
Поскольку кредитные договоры от 07.02.2017 <***> и от 10.02.2017 <***> являются притворными, то последствием ничтожности притворных сделок является не реституция, а применение к правоотношениям сторон правил о прикрываемой сделке.
Следовательно, в рассматриваемом случае, учитывая реальность перечисления денежных средств, оснований для взыскания с банка денежных средств, уплаченных должником по кредитным договорам, не имеется.
Относительно требований конкурсного управляющего должника о признании недействительными договора поручительства от 16.03.2017 <***>-ПЮЛ12, договора залога движимого имущества от 16.03.2017 <***>-ЗДИ03, договора залога обязательственных прав от 16.03.2017 <***>-ЗПр08, заключенных между должником и АО «МинБанк», апелляционный суд исходит из следующего.
Согласно пункту 1 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации не допускаются действия граждан и юридических лиц, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому лицу, а также злоупотребление правом в иных формах.
Пунктом 3 данной нормы предусмотрено, что в случаях, когда закон ставит защиту гражданских прав в зависимость от того, осуществлялись ли эти права разумно и добросовестно, разумность действий и добросовестность участников гражданских правоотношений предполагаются.
В соответствии со статьей 168 Гражданского кодекса Российской Федерации сделка, не соответствующая требованиям закона или иных правовых актов, ничтожна, если закон не устанавливает, что такая сделка оспорима, или не предусматривает иных последствий нарушения.
Пунктом 10 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 30.04.2009 № 32 «О некоторых вопросах, связанных с оспариванием сделок должника по основаниям, предусмотренным Федеральным законом «О несостоятельности (банкротстве)» разъяснено, что исходя из недопустимости злоупотребления гражданскими правами (пункт 1 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации) и необходимости защиты при банкротстве прав и законных интересов кредиторов по требованию арбитражного управляющего или кредитора может быть признана недействительной совершенная до или после возбуждения дела о банкротстве сделка должника, направленная на нарушение прав и законных интересов кредиторов, в частности, направленная на уменьшение конкурсной массы сделка по отчуждению по заведомо заниженной цене имущества должника третьим лицам.
В силу абзаца 2 пункта 74 постановления Пленума № 25 договор, условия которого противоречат существу законодательного регулирования соответствующего вида обязательства, может быть квалифицирован как ничтожный полностью или в соответствующей части, даже если в законе не содержится прямого указания на его ничтожность.
Согласно пункту 1 статьи 168 Гражданского кодекса Российской Федерации сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта, является оспоримой, если из закона не следует, что должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки.
Сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта и при этом посягающая на публичные интересы либо права и охраняемые законом интересы третьих лиц, ничтожна, если из закона не следует, что такая сделка оспорима или должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки (пункт 2 статьи 168 Гражданского кодекса Российской Федерации).
В статье 10 Гражданского кодекса Российской Федерации определены пределы осуществления гражданских прав, установлена недопустимость злоупотребления правом. Под злоупотреблением правом понимается осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав. Если лицо злоупотребило правом, то суд с учетом характера и последствий такого злоупотребления может полностью или частично отказать в защите права такому лицу.
Как разъяснено в пункте 8 постановления Пленума № 25, к сделке, совершенной в обход закона с противоправной целью, подлежат применению нормы гражданского законодательства, в обход которых она была совершена. В частности, такая сделка может быть признана недействительной на основании положений статьи 10 и пунктов 1 или 2 статьи 168 Гражданского кодекса Российской Федерации.
Заключение внутригруппового договора в условиях сомнительной платежеспособности поручителя не может иметь целью создание дополнительных гарантий реального погашения долговых обязательств. Такие действия направлены на создание подконтрольной фиктивной кредиторской задолженности для последующего уменьшения процента требований независимых кредиторов при банкротстве должника.
В постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 11.02.2014 № 14510/13 сформулирована правовая позиция о том, что наличие корпоративных либо иных связей между поручителем (залогодателем) и должником объясняет мотивы совершения обеспечительных сделок. Получение поручительства от лица, входящего в одну группу лиц с заемщиком, с точки зрения нормального гражданского оборота, является стандартной практикой и потому указанное обстоятельство само по себе не свидетельствует о наличии признаков неразумности или недобросовестности в поведении кредитора даже в ситуации, когда поручитель испытывает финансовые сложности (определение Верховного Суда Российской Федерации от 15.06.2016 № 308-ЭС16-1475). Предполагается, что при кредитовании одного из участников группы лиц в конечном счете выгоду в том или ином виде должны получить все ее члены, так как в совокупности имущественная база данной группы прирастает.
В такой ситуации для констатации сомнительности поручительства должны быть приведены достаточно веские аргументы, свидетельствующие о значительном отклонении поведения займодавца от стандартов разумного и добросовестного осуществления гражданских прав, то есть фактически о злоупотреблении данным займодавцем своими правами во вред иным участникам оборота, в частности остальным кредиторам должника (пункт 4 статьи 1 и пункт 1 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации).
Применение упомянутого подхода для разрешения подобного рода споров зависит от статуса кредитора по отношению к заемщику и поручителю.
В ситуации, когда кредитор является независимым от группы заемщика лицом, предоставленные в виде займа денежные средства, как правило, выбывают из-под контроля кредитора, поэтому предполагается, что главная цель поручительства заключается в создании дополнительных гарантий реального погашения долговых обязательств. Следовательно, доказывание недобросовестности кредитора осуществляется лицом, ссылающимся на данный факт (часть 1 статьи 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации).
Если же заем является внутригрупповым, денежные средства остаются под контролем группы лиц, в силу чего, с точки зрения нормального гражданского оборота, отсутствует необходимость использовать механизмы, позволяющие дополнительно гарантировать возврат финансирования. Поэтому в условиях аффилированности займодавца, заемщика и поручителя между собой на данных лиц в деле о банкротстве возлагается обязанность раскрыть разумные экономические мотивы совершения обеспечительной сделки, в том числе выдачи поручительства. В обратном случае следует исходить из того, что выбор подобной структуры внутригрупповых юридических связей позволяет создать подконтрольную фиктивную кредиторскую задолженность для последующего уменьшения процента требований независимых кредиторов при банкротстве каждого участника группы лиц (пункт 22 обзора практики Верховного Суда Российской Федерации № 3 (2018), утвержденного Президиумом Верховного суда Российской Федерации 14.11.2018; определение Верховного Суда Российской Федерации от 26.05.2017 № 306-ЭС16-20056 (6)).
Принимая во внимание изложенные нормы и разъяснения, судом апелляционной инстанции установлено следующее.
На момент подписания 16.03.2017 договора поручительства и договоров залога у должника уже имелись значительные обязательства перед банком по кредитным договорам <***> от 07.02.2017 и <***> от 10.02.2017, а также иными контрагентами. Принятие на себя дополнительных обязательств по договорам поручительства и залога (1,4 млрд. руб.) в условиях собственной неплатежеспособности (при наличии более 2,6 млрд. руб. кредиторской задолженности) и наличия корпоративного контроля со стороны банка свидетельствует о наличии в поведении участников сделки признаков злоупотребления правом (статьи 10, 168 Гражданского кодекса Российской Федерации) и цели причинения имущественного вреда кредиторам (пункт 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве).
Кроме того, 16.03.2017, спустя 36 дней после получения полного контроля над АО «Фирма Медполимер» между АО «МинБанк» и АО «Фирма Медполимер» заключается кредитный договор <***>. По условиям кредитного договора банк предоставляет заемщику целевой заем в сумме 1 400 000 000 руб. на затраты, связанные с основной деятельностью и инвестиционные цели.
При этом, на дату заключения договора <***> 100% акций АО «Фирма Медполимер» находились в залоге АО «МинБанк» на основании договора залога ценных бумаг <***>-ЗЦБО1 от 06.02.2017. В соответствии с вышеуказанным договором залога, а именно пункта 1.12 залогодержатель самостоятельно принимает решение о совершении крупных сделок, а также сделок с заинтересованностью.
В соответствии с бухгалтерской отчетностью АО «Фирма Медполимер» по итогам года, предшествующего выдаче кредита валюта баланса общества составляла 915 915 тыс. руб.
В силу статьи 78 Федерального закона от 26.12.1995 № 208-ФЗ «Об акционерных обществах», крупной сделкой является та, чья балансовая стоимость составляет 25 и более процентов балансовой стоимости активов общества. Заключая договор кредитования, балансовой стоимость 152,85% от балансовой стоимости активов залогодержатель должен был одобрить указанную сделку.
В обеспечение исполнения обязательств по договору <***> между АО «МинБанк» и ООО «Эстмедикал» заключен договор поручительства, в соответствии с которым ООО «Эстмедикал» поручился перед АО «МинБанк» в случае неисполнения обязательств АО «Фирма Медполимер» отвечать по обязательствам кредитного договора <***>.
На дату подписания сторонами договора <***>-ПЮЛ12 от 16.03.2017 бенефициарным владельцем ООО «Эстмедикал» в соответствии с договорами залога доли в уставном капитале ООО «Эстмедикал» являлось АО «МинБанк». Права участника общества осуществляется залогодержателем до момента прекращения залога (пункт 2.4 договоров залога). Пунктом 3.1. договора залога права и обязанности единственного участника ООО «Эстмедикал» перешли к АО «МинБанк». Соответственно АО «МинБанк» заключая договор поручительств с ООО «Эстмедикал», будучи осведомленным об условиях заключенных между сторонами кредитных договоров <***>, 27-КЛВ/17, 30-КЛВ/17, а так же вытекающих из него обеспечительных обязательств достоверно осведомлен о намеренном уменьшении активов ООО «Эстмедикал» и группы компаний, что противоречит разделу 3 вышеперечисленных договоров.
Более того, заключая 16.03.2017 договор поручительства <***>-ПЮЛ12 АО «МинБанк» фактически поручился перед самим собой за неисполнение подконтрольным им обществом (АО «Фирма Медполимер» с залогом 100% акций) своим же подконтрольным обществом (ООО «Эстмедикал», распоряжаясь всеми правами и обязанностями участника общества), что свидетельствует о мнимости сделок, заключенных между банком и должником в счет обеспечения кредитного договора от 16.03.2017 <***> с АО «Фирма Медполимер».
Таким образом, банк не преследовал достижение разумных хозяйственных целей, а своими недобросовестными действиями способствовал вовлечению подконтрольного ему поручителя (должника) в счет обеспечения обязательств по кредитному договору от 16.03.2017 <***> с АО «Фирма Медполимер», которое также подконтрольно было банку.
Банк, контролирующий одновременно должника и АО «Фирма Медполимер», не раскрыл разумные мотивы заключения обеспечительных сделок.
Таким образом, апелляционный суд полагает, что в условиях аффилированности заемщика, займодавца и поручителя (залогодателя) заключение должником и банком договора поручительства от 16.03.2017 <***>-ПЮЛ12, договора залога движимого имущества от 16.03.2017 <***>-ЗДИ03, договора залога обязательственных прав от 16.03.2017 <***>-ЗПр08 противоречит существу законодательного регулирования, так как в условиях внутригруппового финансирования отсутствует основная функция поручительства и залога – обеспечения возврата кредитных средств.
При таких обстоятельствах, договор поручительства от 16.03.2017 <***>-ПЮЛ12, договор залога движимого имущества от 16.03.2017 <***>-ЗДИ03, договор залога обязательственных прав от 16.03.2017 <***>-ЗПр08, заключенные между должником и АО «МинБанк», совершены при явном злоупотреблении правом и в силу статей 10, 168 Гражданского кодекса Российской Федерации подлежат признанию недействительными, что также исключает возможность включения в реестр требований кредиторов должника задолженности банка, основанной на договоре поручительства от 16.03.2017 <***>-ПЮЛ12.
С учетом изложенного, определение Арбитражного суда Ставропольского края от 26.09.2024 по делу № А63-4455/2018, в соответствии с пунктом 4 части 1 статьи 270 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, в связи с нарушением норм материального права, подлежит отмене с принятием по делу нового судебного акта об отказе в удовлетворении заявленных требований банка и частичном удовлетворении требований конкурсного управляющего должника.
Доводы банка о том, что в отношении спорных кредитных и обеспечительных договоров судами уже рассмотрены заявления о признании их недействительными на основании пункта 2 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации (дела № А63-11658/2019 и № А63-3080/2021), подлежат отклонению апелляционным судом, поскольку в рамках указанных дел не заявлялись доводы о притворности сделок с целью получения банком корпоративного контроля над должником и группой компаний ЭСКОМ. В связи с чем, отказ судами в признании недействительными кредитных договоров от 07.02.2017 <***> и от 10.02.2017 <***> ранее был вызван необоснованностью иных доводов, отличных от приведенных в рамках настоящего обособленного спора, в связи с чем, выводы судов в рамках дел № А63-11658/2019 и № А63-3080/2021 об отсутствии оснований для признания недействительным кредитных договоров от 07.02.2017 <***> и от 10.02.2017 <***> не являются преюдициальными по отношению к настоящему делу.
Ссылка банка на то, что постановлением следователя от 06.10.2023 по уголовному делу №12301007754000185 ПАО «Промсвязьбанк» привлечено в качестве потерпевшего ввиду хищения денежных средств банка, а бенефициаром и конечным выгодоприобретателем группы компаний ЭСКОМ является ФИО3, не принимается апелляционным судом, поскольку само по себе возбуждение уголовного дела и возможное хищение денежных средств не является презумпцией добросовестного поведения банка по выдаче кредитных средств и не свидетельствует об отсутствии цели выдачи кредита в контроле банка над должником и группой компаний ЭСКОМ. Более того, вопрос относительно возможного хищения денежных средств банка не является предметом настоящего обособленного спора.
Фактически доводы банка сводятся только к отрицанию контроля над хозяйствующими субъектами, в том числе по мотиву вхождения должника, АО «Фирма Медполимер» и ОАО НПК «ЭСКОМ» в одну группу компаний. Вместе с тем, указанные возражения банка опровергаются постановлением Арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 19.06.2020 по делу № А63-11658/2019, которым установлено отсутствие вхождения должника в одну группу компаний ЭСКОМ.
Доводы относительно отсутствия осуществления контроля над должником также опровергаются совокупностью факторов, сопряженных с выдачей безосновательных кредитов, заключению ряда обеспечительных сделок, выдачей доверенностей сотрудникам банка и т.д.
Нарушений норм процессуального права, являющихся в соответствии с частью 4 статьи 270 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены судебного акта в любом случае, апелляционным судом не установлено.
Руководствуясь статьями 110, 266, 268, 269, 270, 271, 272, 275 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Шестнадцатый арбитражный апелляционный суд,
ПОСТАНОВИЛ:
определение Арбитражного суда Ставропольского края от 26.09.2024 по делу № А63-4455/2018 отменить, принять по делу новый судебный акт.
Признать недействительными кредитный договор от 07.02.2017 <***>, договор залога от 07.02.2017 <***>-ЗДИ03, договор залога от 07.02.2017 <***>-ЗПр08, кредитный договор от 10.02.2017 <***>, договор залога от 10.02.2017 <***>-ЗДИ03, договор залога от 10.02.2017 <***>-ЗПр08, договор поручительства от 16.03.2017 <***>-ПЮЛ12, договор залога от 16.03.2017 <***>-ЗДИ03, договор залога от 16.03.2017 <***>-ЗПр08, заключенные между обществом с ограниченной ответственностью «Эстмедикал» и акционерным обществом «Московский индустриальный банк».
В удовлетворении остальной части заявления конкурсного управляющего должника отказать.
В удовлетворении заявления публичного акционерного общества «Промсвязьбанк» о включении в реестр требований кредиторов должника задолженности по договору поручительства от 16.03.2017 <***>-ПЮЛ12 отказать.
Взыскать с публичного акционерного общества «Промсвязьбанк» в доход федерального бюджета государственную пошлину в размере 18 000 руб.
Взыскать с публичного акционерного общества «Промсвязьбанк» в пользу общества с ограниченной ответственностью «Эстмедикал» судебные расходы по апелляционной жалобе в размере 30 000 руб.
Постановление вступает в законную силу с момента его принятия и может быть обжаловано в Арбитражный суд Северо-Кавказского округа в месячный срок через суд первой инстанции.
Председательствующий Н.Н. Годило
Судьи Н.В. Макарова
З.М. Сулейманов