ТРИНАДЦАТЫЙ АРБИТРАЖНЫЙ АПЕЛЛЯЦИОННЫЙ СУД
191015, Санкт-Петербург, Суворовский пр., 65, лит. А
http://13aas.arbitr.ru
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
г. Санкт-Петербург
27 февраля 2025 года
Дело №А56-107676/2023
Резолютивная часть постановления объявлена 18 февраля 2025 года
Постановление изготовлено в полном объеме 27 февраля 2025 года
Тринадцатый арбитражный апелляционный суд в составе председательствующего С.В. Изотовой,
судей М.В. Балакир, М.А. Ракчеевой,
при ведении протокола судебного заседания до перерыва секретарем судебного заседания А.А. Полушиной, после перерыва секретарем судебного заседания В.В. Извековым,
рассмотрев в судебном заседании при участии:
от Общества до перерыва представителя ФИО1 (доверенность от 12.01.2023), после перерыва - представитель не явился,
от ФИО2 представитель не явился,
от ФИО3 представитель не явился,
от ФИО4 представитель не явился,
от Завода представитель не явился,
апелляционную жалобу (регистрационный номер 13АП28114/2024) общества с ограниченной ответственностью «Магнитогорский цементно-огнеупорный завод» на решение Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 19.07.2024 по делу № А56-107676/2023 (судья А.И. Душечкина) по иску:
общества с ограниченной ответственностью «Магнитогорский цементно-огнеупорный завод» (455022, <...>, кабинет 216; ОГРН <***>, ИНН <***>)
к ФИО2 (Санкт-Петербург),
ФИО3 (Ленинградская область),
ФИО4 (Санкт-Петербург)
о привлечении к субсидиарной ответственности,
установил:
общество с ограниченной ответственностью «Магнитогорский цементно-огнеупорный завод» (далее - истец, Завод) обратилось в Арбитражный суд города Санкт-Петербурга и Ленинградской области с исковым заявлением о привлечении ФИО2, ФИО3 и ФИО4 к субсидиарной ответственности по обязательствам закрытого акционерного общества «Торговый дом «Завод крупных электрических машин» (далее - Общество) и взыскании 3 878 420 руб. убытков.
Решением от 19.07.2024 в иске отказано.
Не согласившись с указанным решением, Завод обратился с апелляционной жалобой, в которой просит решение отменить, принять новый судебный акт об удовлетворении требований.
В обоснование апелляционной жалобы ее податель указывает, что суд первой инстанции неполно выяснил обстоятельства, имеющие значение для дела, необоснованно отказал в удовлетворении ходатайства об истребовании промежуточного ликвидационного баланса, неправильно распределил бремя доказывания, неправильно применил нормы материального права.
Судом апелляционной инстанции отклонено ходатайство Завода о переходе к рассмотрению дела по правилам суда первой инстанции в связи с намерением предъявить требование к акционерному обществу «Нева Бизнес Менеджмент».
В судебном заседании до перерыва представитель Завода поддержал апелляционную жалобу.
В судебном заседании объявлен перерыв до 13 час. 55 мин. 11.02.2025, впоследствии дата судебного заседания изменена на 14 час. 45 мин. 18.02.2025.
После перерыва стороны явку своих представителей в судебное заседание не обеспечили.
Как следует из материалов дела, на основании договора поставки от 21.01.2008 Общество поставило Заводу три синхронных электродвигателя типа СДМ-15-49-8УЗ общей стоимостью 11 780 000 руб.
Завод внес за них 3 564 000 руб. предварительной оплаты.
Выявив некомплектность продукции и несоответствие ее качества условиям договора поставки, Завод приостановил приемку электродвигателей и принял их на ответственное хранение.
Постановлением Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 11.02.2013 по делу № А56-17983/2010, оставленным без изменения постановлением Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 13.05.2013, с Общества в пользу Завода взыскано 3 564 000 руб. предварительной оплаты товара.
На основании выданного судом исполнительного листа 03.06.2013 возбуждено исполнительное производство, в ходе которого судебный пристав-исполнитель на основании акта от 21.08.2013 произвел арест находящихся на хранении у Завода трех электродвигателей (серийные номера 08Т1122, 08Т1123, 08Т1124) как на имущество, принадлежащее Обществу, однако до наложения ареста 01.07.2013 Общество (продавец) заключило с закрытым акционерным обществом «Электрические машины» (покупатель) договор, по которому обязалось передать в собственность последнему три синхронных электродвигателя (серийные номера 08Т1122, 08Т1123, 08Т1124) стоимостью 11 748 000 руб.
Названный договор предусматривал переход права собственности на электродвигатели в момент их оплаты, оплата товара произведена посредством передачи векселя от 03.07.2013 N 000001 на 11 748 000 руб., который закрытое акционерное общество «Электрические машины» выдало Обществу, а Общество в свою очередь 04.07.2013 передало вексель индоссанту - обществу «ТЯЖМАШ».
По условиям договора купли-продажи вывоз товара должен был осуществить покупатель со склада по адресу: 4545022, <...>, принадлежащего Заводу.
Вступившим в законную силу решением Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 29.12.2014 по делу № А56-35784/2014 договор купли-продажи от 01.07.2013 признан недействительной сделкой по мотиву мнимости, при этом судебными актами по этому делу установлено, что три синхронных электродвигателя (серийные номера 08Т1122, 08Т1123, 08Т1124) являлись единственным имуществом Общества.
Впоследствии участниками Общества принято решение о ликвидации Общества, ликвидатором Общества назначен ФИО3, запись о нахождении Общества в процедуре ликвидации внесена в Единый государственный реестр юридических лиц (далее – ЕГРЮЛ) 14.04.2015.
20.02.2016 судебным приставом-исполнителем Ленинского РОСП г. Магнитогорска УФССП по Челябинской области ликвидатору Общества ФИО3 были переданы электродвигатели, арестованные 05.09.2014 в рамках исполнительного производства № 36447/13/53/74 от 21.08.2013, возбужденного по заявлению Завода, а также оригиналы исполнительных листов серии АС № 004908006 на сумму 3 606 840 руб. и серии АС № 003734711 на сумму 271 580 руб., исполнительные производства окончены на основании части 6 пункта 1 статьи 47 Федерального закона от 02.10.2007 № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве».
11.04.2016 в регистрирующий орган представлен промежуточный ликвидационный баланс, составленный по состоянию на 31.03.2016, в котором отражено наличие у Общества запасов на сумму 9 956 000 руб., дебиторской задолженности на сумму 1 992 000 руб., кредиторская задолженность в размере 8 131 000 руб.
Ликвидатор ФИО3 22.09.2015 обратился с заявлением о признании Общества несостоятельным (банкротом), определением от 13.04.2016 производство по делу № А56-68782/2015 о банкротстве Общества прекращено в связи с отказом заявителя от заявления о признании Общества банкротом.
Заявление закрытого акционерного общества «Электрические машины» о банкротстве Общества возвращено определением от 05.11.2015.
В дальнейшем 13.10.2016 в ЕГРЮЛ внесена запись о прекращении процедуры ликвидации на основании решения участника Общества, директором Общества назначен ФИО4
На основании определения Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 14.05.2019 по делу № А56-17983/2010 выданы дубликаты исполнительных листов, а постановлениями судебного пристава-исполнителя от 18.12.2019 и 23.12.2019 возбуждены исполнительные производства о взыскании задолженности, которые постановлениями от 27.11.2020 и 07.10.2021 соответственно прекращены в связи с невозможностью установить место нахождения должника, его имущества либо получить сведения о наличии принадлежащих ему денежных средств и иных ценностей, находящихся на счетах, во вкладах или на хранении в кредитных организациях.
В связи с утратой судебным приставом-исполнителем исполнительного листа (дубликата) определением Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 15.04.2022 по делу № А56-17983/2010 повторно выдан дубликат исполнительного листа о взыскании 3 564 000 руб. задолженности и 42 840 руб. расходов по государственной пошлине по иску и жалобе.
10.06.2022 Общество исключено из ЕГРЮЛ по решению регистрирующего органа как недействующее юридическое лицо.
Полагая, что невозможность взыскания задолженности явилась следствием недобросовестных действий ответчиков, истец обратился в суд с настоящим иском.
Суд первой инстанции в удовлетворении исковых требований отказал, ссылаясь на отсутствие доказательств недобросовестности или неразумности действий (бездействия) ответчиков.
Проверив в пределах, установленных статьей 268 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее - АПК РФ), соответствие выводов, содержащихся в обжалуемом судебном акте, имеющимся в материалах дела доказательствам, правильность применения арбитражным судом первой инстанции норм материального права и соблюдения норм процессуального права, суд апелляционной инстанции установил следующее.
Гражданское законодательство о юридических лицах построено на основе принципов отделения их активов от активов участников, имущественной обособленности, ограниченной ответственности и самостоятельной правосубъектности (пункт 1 статьи 48, пункты 1 и 2 статьи 56, пункт 1 статьи 87 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ).
Исходя из сложившейся судебной практики, это предполагает наличие у участников корпораций, а также лиц, входящих в состав органов юридического лица, широкой свободы усмотрения при принятии (согласовании) деловых решений и по общему правилу исключает возможность привлечения упомянутых лиц к субсидиарной ответственности по обязательствам юридического лица перед иными участниками оборота.
В то же время из существа конструкции юридического лица (корпорации) вытекает запрет на использование правовой формы юридического лица для причинения вреда независимым участникам оборота (пункты 3 - 4 статьи 1, пункт 1 статьи 10 ГК РФ), на что обращено внимание в пункте 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» (далее - Постановление № 53).
Следовательно, в исключительных случаях участник корпорации и иные контролирующие лица (пункты 1 - 3 статьи 53.1 ГК РФ) могут быть привлечены к ответственности перед кредитором данного юридического лица, если неспособность удовлетворить требования кредитора спровоцирована реализацией воли контролирующих лиц, поведение которых не отвечало критериям добросовестности и разумности, и не связано с рыночными или иными объективными факторами, деловым риском, присущим ведению предпринимательской деятельности.
К недобросовестному поведению контролирующего лица с учетом всех обстоятельства дела может быть отнесено также избрание участником таких моделей ведения хозяйственной деятельности в рамках группы лиц и (или) способов распоряжения имуществом юридического лица, которые приводят к уменьшению его активов и не учитывают собственные интересы юридического лица, связанные с сохранением способности исправно исполнять обязательства перед независимыми участниками оборота (например, перевод бизнеса на вновь созданное юридическое лицо в целях исключения ответственности перед контрагентами и т.п.).
В силу статьи 64.2 ГК РФ исключение недействующего юридического лица из единого государственного реестра юридических лиц не препятствует привлечению к ответственности лиц, указанных в статье 53.1 настоящего Кодекса, в связи с чем контролирующее должника лицо может быть привлечено к ответственности по общим правилам ГК РФ о возмещении убытков.
Согласно правовой позиции, сформулированной в определении Верховного Суда Российской Федерации от 30.01.2023 № 307-ЭС22-18671, при предъявлении иска к контролирующему лицу кредитор должен представить доказательства, обосновывающие с разумной степенью достоверности наличие у него убытков, недобросовестный или неразумный характер поведения контролирующего лица, а также то, что соответствующее поведение контролирующего лица стало необходимой и достаточной причиной невозможности погашения требований кредиторов.
В случае предоставления таких доказательства, в том числе убедительной совокупности косвенных доказательств, бремя опровержения утверждений истца переходит на контролирующее лицо - ответчика, который должен, раскрыв свои документы, представить объяснения относительно того, как на самом деле осуществлялась хозяйственная деятельность (статья 9 и часть 1 статьи 65 АПК РФ, пункт 56 Постановления № 53).
Изложенное соответствует правовым позициям Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации, сформулированным в определениях от 30.01.2020 № 306-ЭС19-18285, от 25.08.2020 № 307-ЭС20-180, от 03.11.2022 № 305-ЭС22-11632, от 15.12.2022 № 305-ЭС22-14865, от 23.01.2023 № 305-ЭС21-18249(2,3).
Процесс доказывания того, что погашение требований кредиторов стало невозможным в результате действий контролирующих лиц, упрощен законодателем для истцов посредством введения соответствующих опровержимых презумпций (пункт 2 статьи 61.11 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)», далее - Закон о банкротстве), при подтверждении которых предполагается наличие вины ответчика в том, что имущества должника недостаточно для удовлетворения требований кредиторов.
Согласно правовой позиции, сформулированной в определении Верховного Суда Российской Федерации от 26.04.2024 № 305-ЭС23-29091, предусмотренные пунктом 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве презумпции применимы также в ситуации, когда иск о привлечении контролирующего лица к субсидиарной ответственности подается кредитором вне рамок дела о банкротстве - в случае исключения юридического лица из реестра как недействующего («брошенный бизнес»). Иное создавало бы неравенство в правах кредиторов в зависимости от поведения контролирующих лиц и приводило бы к получению необоснованного преимущества такими лицами только в силу того, что они избежали процедуры банкротства контролируемых лиц.
Во всяком случае, при рассмотрении исков о привлечении к субсидиарной ответственности бремя доказывания должно распределяться судом (часть 3 статьи 9, часть 2 статьи 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации) с учетом необходимости выравнивания возможностей по доказыванию юридически значимых обстоятельств дела, имея в виду, что кредитор, как правило, не имеет доступа к информации о хозяйственной деятельности должника, а контролирующие должника лица, напротив, обладают таким доступом и фактически могут его ограничить по своему усмотрению.
В силу презумпции, закрепленной в подпункте 2 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве, предполагается, что отсутствие к моменту введения первой процедуры банкротства документов, хранение которых являлось обязательным в соответствии с законодательством об акционерных обществах (их сокрытие, непредставление арбитражному управляющему, утвержденному в деле о банкротстве), связано с тем, что контролирующее должника лицо привело его своими противоправными деяниями в состояние невозможности полного погашения требований кредиторов должника, причинило тем самым им вред и во избежание собственной ответственности скрывает следы содеянного. Как следствие, это лицо должно отвечать перед кредиторами должника (определения Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 25.03.2024 № 303-ЭС23-26138, от 30.01.2020 № 305-ЭС18-14622(4,5,6)).
Таким образом, кредиторам, требующим привлечения к субсидиарной ответственности контролирующего должника лица, не раскрывающего документы хозяйственного общества, необходимо и достаточно доказать состав признаков, входящих в соответствующую презумпцию, в частности: наличие и размер непогашенных требований к должнику; статус контролирующего должника лица; его обязанность по хранению документов хозяйственного общества; отсутствие (искажение) этих документов.
К лицам, которые могут быть привлечены к субсидиарной ответственности по обязательствам юридического лица, исходя из пунктов 1, 3 статьи 53.1 ГК РФ относятся лицо, которое в силу закона, иного правового акта или учредительного документа юридического лица уполномочено выступать от его имени, а также лицо, имеющее фактическую возможность определять действия юридического лица.
В соответствии с правовой позицией, изложенной в определении Верховного суда РФ от 07.10.2019 № 307-ЭС17-11745 (2) по делу № А56-83793/2014, для обоснования возможности лица определять действия должника необходимо доказать:
возможность контролирующего лица распоряжаться имуществом должника;
возможность контролирующего лица принимать административно-хозяйственные решения должника.
К субсидиарной ответственности подлежит привлечению лицо, осуществляющее фактический контроль над обществом (независимо от юридического оформления отношений) и использовавшее властные полномочия во вред кредиторам, то есть своими действиями приведшее его к банкротству.
Согласно выписке из ЕГРЮЛ ответчики являлись лицами, имеющими право без доверенности действовать от имени Общества:
ФИО2 являлась генеральным директором Общества в период с 10.12.2013 по 13.04.2015;
ФИО3 являлся ликвидатором Общества в период с 14.04.2015 по 12.10.2016;
ФИО4 являлся директором Общества в период с 13.10.2016 по 10.06.2022.
Согласно позиции, изложенной в названном определении, ответственность в виде привлечения контролирующего лица к субсидиарной ответственности предусмотрена за создание ситуации невозможности погашения требований кредиторов.
При рассмотрении настоящего дела истец указывал, что Общество, впоследствии исключенное регистрирующим органом из ЕГРЮЛ как недействующее лицо, имело непогашенную задолженность перед истцом, которая подтверждена судебным актом, однако ответчики не приняли никаких мер для погашения задолженности, создали схему, направленную на вывод единственного ликвидного актива Общества во избежание обращения на него взыскания.
Между тем, как указано выше, в промежуточном ликвидационном балансе составленном по состоянию на 31.03.2016, отражено наличие у Общества запасов на сумму 9 956 000 руб., дебиторской задолженности на сумму 1 992 000 руб., кредиторская задолженность в размере 8 131 000 руб.
В то же время согласно бухгалтерскому балансу, составленному по состоянию на 31.12.2017 (по состоянию на 31.12.2016 бухгалтерская отчетность Обществом не представлена), основные средства и запасы отсутствуют, дебиторская задолженность отражена в размере 200 000 руб., при этом размер кредиторской задолженности не изменился.
Поскольку новый руководитель Общества не обращался к ФИО3 с требованием о передаче документов, об истребовании имущества, предполагается, что ФИО3 исполнена обязанность по передаче документов, установленная законом.
Доказательства того, что ФИО2 и ФИО3 сохранили контроль над Обществом после прекращения полномочий, в материалах дела отсутствуют.
В то же время ФИО4 уклонился от предоставления суду характеризующих хозяйственную деятельность должника документов, не дал пояснений относительно уменьшения активов Общества.
Суд вправе исходить из предположения о том, что виновные действия (бездействие) контролирующих лиц привели к невозможности исполнения обязательств перед кредитором, если установит недобросовестность поведения контролирующих лиц в процессе, например, при отказе или уклонении контролирующих лиц от представления суду характеризующих хозяйственную деятельность должника доказательств, от дачи пояснений либо их явной неполноте, и если иное не будет следовать из обстоятельств дела (постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 07.02.2023 № 6-П).
При таких обстоятельствах суд апелляционной инстанции полагает, что имеются основания для привлечения ФИО4 к субсидиарной ответственности по обязательствам Общества.
Руководствуясь статьями 269 - 271 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Тринадцатый арбитражный апелляционный суд
ПОСТАНОВИЛ:
решение Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 19.07.2024 по делу № А56-107676/2023 отменить.
Взыскать с ФИО4 в порядке субсидиарной ответственности по обязательствам закрытого акционерного общества «Торговый дом «Завод крупных электрических машин» в пользу общества с ограниченной ответственностью «Магнитогорский цементно-огнеупорный завод» 3 878 420 руб. убытков, 45 392 руб. расходов по уплате государственной пошлины по иску и апелляционной жалобе.
В остальной части в иске отказать.
Постановление может быть обжаловано в Арбитражный суд Северо-Западного округа в срок, не превышающий двух месяцев со дня его принятия.
Председательствующий
С.В. Изотова
Судьи
М.В. Балакир
М.А. Ракчеева