ТРИНАДЦАТЫЙ АРБИТРАЖНЫЙ АПЕЛЛЯЦИОННЫЙ СУД
191015, Санкт-Петербург, Суворовский пр., 65, лит. А
http://13aas.arbitr.ru
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
г. Санкт-Петербург
27 февраля 2025 года
Дело №А56-7421/2023
Резолютивная часть постановления объявлена 18 февраля 2025 года.
Постановление изготовлено в полном объеме 27 февраля 2025 года.
Тринадцатый арбитражный апелляционный суд
в составе:
председательствующего С.В. Изотовой,
судей М.В. Балакир, М.А. Ракчеевой,
при ведении протокола судебного заседания секретарем судебного заседания В.В. Извековым,
рассмотрев в судебном заседании при участии:
от ФИО1 представителя ФИО2 (доверенность от 29.07.2024),
ФИО3 (по паспорту),
по правилам, установленным для рассмотрения дел судом первой инстанции, дело № А56-7421/2023 по иску:
индивидуального предпринимателя ФИО1 (ИНН <***>)
к ФИО3 (ИНН <***>)
о привлечении к субсидиарной ответственности,
установил:
индивидуальный предприниматель ФИО1 обратился в Арбитражный суд города Санкт-Петербурга и Ленинградской области с иском к ФИО3 о взыскании 351 422 руб. в порядке субсидиарной ответственности по обязательствам общества с ограниченной ответственностью «Галион» (далее - Общество).
Решением Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 18.01.2024 иск удовлетворен.
ФИО3 07.08.2024 обратилась в суд с апелляционной жалобой на указанное решение, заявив одновременно ходатайство о восстановлении пропущенного срока на подачу апелляционной жалобы.
Определением Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 29.08.2024 апелляционная жалоба ФИО3 на решение 18.01.2024 возвращена ее подателю на основании пункта 3 части 1 статьи 264 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее - АПК РФ) в связи с отказом в восстановлении пропущенного срока на ее подачу.
Постановлением Арбитражного суда Северо-Западного округа от 21.10.2024 определение Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 29.08.2024 отменено, дело направлено в Тринадцатый арбитражный апелляционный суд для решения вопроса о принятии апелляционной жалобы к производству.
Определением от 28.10.2024 апелляционная жалоба назначена к рассмотрению в судебном заседании.
Как следует из постановления Арбитражного суда Северо-Западного округа от 21.10.2024, суд округа пришел к выводу об отсутствии надлежащего уведомления ФИО3 о времени и месте судебного разбирательства, поскольку содержащаяся в отчете информация о неудачной попытке вручения отправления спустя незначительный период времени после его выбытия из сортировочного центра ставит под сомнение осуществление доставки данной корреспонденции адресату.
При таких обстоятельствах с учетом выводов суда округа суд апелляционной инстанции определением от 03.12.2024 перешел к рассмотрению дел по правилам, установленным для рассмотрения дел судом первой инстанции.
В судебном заседании представитель истца поддержал исковые требования, ФИО3 против удовлетворения исковых требований возражала, указала, что не осуществляла руководство Обществом, согласилась за вознаграждение предоставить свой паспорт для внесения в Единый государственный реестр юридических лиц сведений о ней как участнике и руководителе Общества.
Как следует из материалов дела, ФИО1 на основании договора поставки от 20.11.2018 № 6315 перечислил на счет Общества 474 388 руб. по платежному поручению от 21.11.2018 № 193.
В связи с неисполнением Обществом обязанности по поставке товара решением Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 30.07.2019 по делу № А56-7421/2019 с Общества в пользу ФИО1 взыскано 467 235 руб. 07 коп. неосновательного обогащения, 10 951 руб. 23 коп. процентов за пользование чужими денежными средствами, 12 564 руб. расходов по оплате государственной пошлины.
На основании выданного судом исполнительного листа от 14.11.2019 возбуждено исполнительное производство № 941748/19/78014-ИП.
Постановлением судебного пристава-исполнителя Петроградского РОСП от 11.12.2020 исполнительное производство в отношении Общества прекращено в связи с внесением записи об исключении должника-организации из Единого государственного реестра юридических лиц (далее – ЕГРЮЛ).
Из выписки из ЕГРЮЛ следует, что Общество исключено из ЕГРЮЛ 28.10.2020 как недействующее юридическое лицо.
Ссылаясь на то, что невозможность возврата полученных Обществом денежных средств явилось следствием недобросовестных и неразумных действий контролирующего Общество лица – ответчика по настоящему делу, истец обратился в суд с настоящим иском.
Гражданское законодательство о юридических лицах построено на основе принципов отделения их активов от активов участников, имущественной обособленности, ограниченной ответственности и самостоятельной правосубъектности (пункт 1 статьи 48, пункты 1 и 2 статьи 56, пункт 1 статьи 87 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ).
Исходя из сложившейся судебной практики, это предполагает наличие у участников корпораций, а также лиц, входящих в состав органов юридического лица, широкой свободы усмотрения при принятии (согласовании) деловых решений и по общему правилу исключает возможность привлечения упомянутых лиц к субсидиарной ответственности по обязательствам юридического лица перед иными участниками оборота.
В то же время из существа конструкции юридического лица (корпорации) вытекает запрет на использование правовой формы юридического лица для причинения вреда независимым участникам оборота (пункты 3 - 4 статьи 1, пункт 1 статьи 10 ГК РФ), на что обращено внимание в пункте 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» (далее - Постановление № 53).
Следовательно, в исключительных случаях участник корпорации и иные контролирующие лица (пункты 1 - 3 статьи 53.1 ГК РФ) могут быть привлечены к ответственности перед кредитором данного юридического лица, если неспособность удовлетворить требования кредитора спровоцирована реализацией воли контролирующих лиц, поведение которых не отвечало критериям добросовестности и разумности, и не связано с рыночными или иными объективными факторами, деловым риском, присущим ведению предпринимательской деятельности.
К недобросовестному поведению контролирующего лица с учетом всех обстоятельства дела может быть отнесено также избрание участником таких моделей ведения хозяйственной деятельности в рамках группы лиц и (или) способов распоряжения имуществом юридического лица, которые приводят к уменьшению его активов и не учитывают собственные интересы юридического лица, связанные с сохранением способности исправно исполнять обязательства перед независимыми участниками оборота (например, перевод бизнеса на вновь созданное юридическое лицо в целях исключения ответственности перед контрагентами и т.п.).
Пунктом 3.1 статьи 3 Федерального закона от 08.02.1998 № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» (далее - Закон об обществах) в редакции, действующей в соответствующий период, предусмотрено, что исключение общества из Единого государственного реестра юридических лиц в порядке, установленном федеральным законом о государственной регистрации юридических лиц для недействующих юридических лиц, влечет последствия, предусмотренные ГК РФ для отказа основного должника от исполнения обязательства. В данном случае, если неисполнение обязательств общества (в том числе вследствие причинения вреда) обусловлено тем, что лица, указанные в пунктах 1 - 3 статьи 53.1 ГК РФ, действовали недобросовестно или неразумно, по заявлению кредитора на таких лиц может быть возложена субсидиарная ответственность по обязательствам этого общества.
Предусмотренное пунктом 3.1 статьи 3 Закона об обществах основание ответственности руководителя носит самостоятельный характер; он отвечает не за основного должника, а за свое противоправное поведение, повлекшее невозможность исполнения обязательства перед кредиторами.
Исключение юридического лица из реестра в результате действий (бездействия), которые привели к такому исключению (отсутствие отчетности, расчетов в течение долгого времени, недостоверность данных реестра и т.п.), не препятствует привлечению контролирующего лица к ответственности за вред, причиненный кредиторам (пункт 3.1 статьи 3 Закона об обществах), но само по себе не является основанием наступления указанной ответственности.
Требуется, чтобы именно неразумные и (или) недобросовестные действия (бездействие) лиц, указанных в подпунктах 1 - 3 статьи 53.1 ГК РФ, привели к тому, что общество стало неспособным исполнять обязательства перед кредиторами (пункт 1 статьи 1064 ГК РФ, пункт 2 постановления № 53).
Согласно правовой позиции, сформулированной в определении Верховного Суда Российской Федерации от 30.01.2023 № 307-ЭС22-18671, при предъявлении иска к контролирующему лицу кредитор должен представить доказательства, обосновывающие с разумной степенью достоверности наличие у него убытков, недобросовестный или неразумный характер поведения контролирующего лица, а также то, что соответствующее поведение контролирующего лица стало необходимой и достаточной причиной невозможности погашения требований кредиторов.
В случае предоставления таких доказательств, в том числе убедительной совокупности косвенных доказательств, бремя опровержения утверждений истца переходит на контролирующее лицо - ответчика, который должен, раскрыв свои документы, представить объяснения относительно того, как на самом деле осуществлялась хозяйственная деятельность (статья 9 и часть 1 статьи 65 АПК РФ, пункт 56 Постановления № 53).
Изложенное соответствует правовым позициям Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации, сформулированным в определениях от 30.01.2020 № 306-ЭС19-18285, от 25.08.2020 № 307-ЭС20-180, от 03.11.2022 № 305-ЭС22-11632, от 15.12.2022 № 305-ЭС22-14865, от 23.01.2023№ 305-ЭС21-18249(2,3).
Процесс доказывания того, что погашение требований кредиторов стало невозможным в результате действий контролирующих лиц, упрощен законодателем для истцов посредством введения соответствующих опровержимых презумпций (пункт 2 статьи 61.11 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)», далее - Закон о банкротстве), при подтверждении которых предполагается наличие вины ответчика в том, что имущества должника недостаточно для удовлетворения требований кредиторов.
Согласно правовой позиции, сформулированной в определении Верховного Суда Российской Федерации от 26.04.2024 № 305-ЭС23-29091, предусмотренные пунктом 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве презумпции применимы также в ситуации, когда иск о привлечении контролирующего лица к субсидиарной ответственности подается кредитором вне рамок дела о банкротстве - в случае исключения юридического лица из реестра как недействующего («брошенный бизнес»). Иное создавало бы неравенство в правах кредиторов в зависимости от поведения контролирующих лиц и приводило бы к получению необоснованного преимущества такими лицами только в силу того, что они избежали процедуры банкротства контролируемых лиц.
Во всяком случае, при рассмотрении исков о привлечении к субсидиарной ответственности бремя доказывания должно распределяться судом (часть 3 статьи 9, часть 2 статьи 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации) с учетом необходимости выравнивания возможностей по доказыванию юридически значимых обстоятельств дела, имея в виду, что кредитор, как правило, не имеет доступа к информации о хозяйственной деятельности должника, а контролирующие должника лица, напротив, обладают таким доступом и фактически могут его ограничить по своему усмотрению.
В силу презумпции, закрепленной в подпункте 2 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве, предполагается, что отсутствие к моменту введения первой процедуры банкротства документов, хранение которых являлось обязательным в соответствии с законодательством об обществах с ограниченной ответственностью (их сокрытие, непредставление арбитражному управляющему, утвержденному в деле о банкротстве), связано с тем, что контролирующее должника лицо привело его своими противоправными деяниями в состояние невозможности полного погашения требований кредиторов должника, причинило тем самым им вред и во избежание собственной ответственности скрывает следы содеянного. Как следствие, это лицо должно отвечать перед кредиторами должника (определения Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 25.03.2024№ 303-ЭС23-26138, от 30.01.2020 № 305-ЭС18-14622(4,5,6)).
Таким образом, кредиторам, требующим привлечения к субсидиарной ответственности контролирующего должника лица, не раскрывающего документы хозяйственного общества, необходимо и достаточно доказать состав признаков, входящих в соответствующую презумпцию, в частности: наличие и размер непогашенных требований к должнику; статус контролирующего должника лица; его обязанность по хранению документов хозяйственного общества; отсутствие (искажение) этих документов.
К лицам, которые могут быть привлечены к субсидиарной ответственности по обязательствам юридического лица, исходя из пунктов 1, 3 статьи 53.1 ГК РФ относятся лицо, которое в силу закона, иного правового акта или учредительного документа юридического лица уполномочено выступать от его имени, а также лицо, имеющее фактическую возможность определять действия юридического лица. Пунктом 3.1 статьи 3 Закона об обществах предусмотрен правовой механизм, компенсирующий негативные последствия прекращения общества без предваряющих его ликвидационных процедур, выражающийся в возможности кредиторов привлечь контролирующих общество лиц к субсидиарной ответственности, если их недобросовестными или неразумными действиями было обусловлено неисполнение обязательств общества.
Согласно выписке из ЕГРЮЛ ответчик с даты создания Общества (14.08.2018) являлся лицом, имеющим право без доверенности действовать от имени Общества и единственным участником.
Возражая против удовлетворения заявленных требований, ответчик указывает, что является «фиктивным» руководителем, предоставила за вознаграждение неназванному лицу свой паспорт для внесения в ЕГРЮЛ сведений о ней как учредителе и руководителе Общества, в подтверждение чего ссылается, что была признана свидетелем по уголовному делу, рассматриваемом Петроградским районным судом Санкт-Петербурга.
Между тем, как следует их ответов банков, карточки с образцами подписей оформлены на ФИО3, в связи с чем, пока не доказано иное, именно ФИО3 имела право распоряжаться денежными средствами, находящимися на счетах Общества.
Согласно правовой позиции, сформулированной в определении Верховного Суда Российской Федерации от 23.01.2023 № 305-ЭС21-18249(3), смысл и предназначение номинального контролирующего лица (в частности, руководителя) состоят в том, чтобы обезопасить действительных бенефициаров от негативных последствий принимаемых по их воле недобросовестных управленческих решений, влекущих несостоятельность организации. В результате назначения номинальных руководителей создается ситуация, при которой имеются основания для привлечения к ответственности лиц, формально совершивших недобросовестное волеизъявление. При этом внешне условия для возложения ответственности на теневых руководителей (иного контролирующего лица) не формируются по причине отсутствия как информации об их личности, так и письменных доказательств их вредоносного поведения.
К субсидиарной ответственности подлежат привлечению как теневые, так и номинальные контролирующие лица солидарно (абзац второй пункта 6 Постановления № 53). Первые - поскольку в результате именно их виновных действий стало невозможным погасить требования кредиторов, вторые - поскольку они своим поведением содействовали сокрытию личности действительных правонарушителей.
Предусмотренная абзацем вторым пункта 2 статьи 126 Закона о банкротстве обязанность руководителя передать документацию должника конкурсному управляющему в равной степени (солидарно) распространяется как на номинального, так и на фактического руководителя. Неисполнение этой обязанности влечет возможность впоследствии применить презумпцию доведения до несостоятельности, предусмотренную подпунктом 2 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве.
Исходя из разъяснений пункта 6 Постановления № 53 номинальный характер руководства может только лишь служить основанием для снижения размера ответственности контролирующего лица, если благодаря раскрытой им информации, недоступной независимым участникам оборота, были установлены фактический руководитель и (или) имущество должника либо фактического руководителя, скрывавшееся ими, за счет которого могут быть удовлетворены требования кредиторов.
ФИО3 указанная информация не раскрыта.
Суд вправе исходить из предположения о том, что виновные действия (бездействие) контролирующих лиц привели к невозможности исполнения обязательств перед кредитором, если установит недобросовестность поведения контролирующих лиц в процессе, например, при отказе или уклонении контролирующих лиц от представления суду характеризующих хозяйственную деятельность должника доказательств, от дачи пояснений либо их явной неполноте, и если иное не будет следовать из обстоятельств дела (постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 07.02.2023 N 6-П).
Руководствуясь статьями 269 - 271 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Тринадцатый арбитражный апелляционный суд
постановил:
решение Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 18.01.2024 по делу № А56-7421/2023 отменить.
Взыскать с ФИО3 в пользу индивидуального предпринимателя ФИО1 351 422 руб. в порядке субсидиарной ответственности по обязательствам общества с ограниченной ответственностью «Галион», 10 028 руб. расходов по уплате государственной пошлины.
Постановление может быть обжаловано в Арбитражный суд Северо-Западного округа в срок, не превышающий двух месяцев со дня его принятия.
Председательствующий
С.В. Изотова
Судьи
М.В. Балакир
М.А. Ракчеева