Решение Верховного суда: Определение N 38-АПУ16-6 от 13.12.2016 Судебная коллегия по уголовным делам, апелляция

ВЕРХОВНЫЙ СУД

РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Дело № 38-АПУ16-6

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ г. Москва 13 декабря 2016 г.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе

председательствующего судьи Ботина А.Г.,

судей Пейсиковой ЕВ. и Абрамова С.Н.

при ведении протокола секретарем Мамейчиком М.А.

рассмотрела в открытом судебном заседании апелляционное представление государственного обвинителя Турчевой В.А. и апелляционную жалобу осужденного Дагаева М.В. на приговор Тульского областного суда от 3 августа 2016 г., по которому

Дагаев М В ,,

судимый:

- 12 мая 2004 г. Люберецким городским судом Московской области по

п. «а» ч.2 ст. 166 УК РФ к 2 годам лишения свободы условно с

испытательным сроком на 3 года;

- 28 декабря 2006 г. Люберецким городским судом Московской области

по п. «а» ч.З ст. 111 УК РФ с применением ч.5 ст. 74, ст. 70 УК РФ к 8

годам лишения свободы, освобожденный 18 апреля 2014 г. по отбытии

наказания,

осужден по ч.4 ст. 111 УК РФ на 12 лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии особого режима, с ограничением свободы на срок 1 год.

В период ограничения свободы Дагаеву М.В. установлены следующие ограничения: не уходить из дома (квартиры, иного жилища) по месту своего жительства в ночное время суток с 23 до 6 часов следующего дня, не выезжать за пределы городского поселения г муниципального района и не изменять своего места жительства или пребывания, а также места работы без разрешения специализированного государственного органа, осуществляющего надзор за отбыванием осужденными наказания в виде ограничения свободы, с обязанностью являться в специализированный орган, осуществляющий надзор за отбыванием осужденными наказания в виде ограничения свободы, два раза в месяц для регистрации.

Заслушав доклад судьи Верховного Суда Российской Федерации Пейсиковой ЕВ., изложившей обстоятельства дела, доводы, содержащиеся в апелляционном представлении и апелляционной жалобе, объяснения осужденного Дагаева М.В. в режиме видеоконференц-связи, выступление адвоката Лунина Д.М., которые поддержали изложенные в апелляционной жалобе доводы и возражали против удовлетворения доводов апелляционного представления государственного обвинителя, мнение прокурора Генеральной прокуратуры Российской Федерации Лох Е.Н., частично поддержавшей доводы государственного обвинителя и полагавшей необходимым приговор изменить, квалифицировать действия Дагаева М.В по п. «в» ч.2 ст. 105 УК РФ, назначить ему наказание в виде 17 лет лишения свободы, с ограничением свободы на 1 год, Судебная коллегия

установила:

по приговору суда Дагаев М.В. признан виновным в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью малолетнего Ж

рождения, повлекшем смерть потерпевшего по неосторожности.

Преступление совершено 7 декабря 2015 г. в области при обстоятельствах, изложенных в приговоре.

В судебном заседании Дагаев М.В. вину в совершении преступления признал частично.

В апелляционном представлении государственный обвинитель Турчева В.А. просит приговор отменить, дело направить на новое рассмотрение в тот же суд в ином составе. Полагает, что действия Дагаева неправильно квалифицированы по ч.4 ст. 111 УК РФ, поскольку содеянное образует состав преступления, предусмотренный пп. «в», «и» ч.2 ст. 105 УК РФ. В обоснование этого государственный обвинитель указывает, что суд оценив исследованные в судебном заседании доказательства, пришел к неправильному выводу об отсутствии в действиях Дагаева умысла на совершенного им преступления, установил, что Дагаев вначале бросил мальчика на кровать, а затем - в коляску, таким образом, вышел за рамки предъявленного обвинения, увеличив его объем.

В апелляционной жалобе осужденный Дагаев М.В. излагает свои возражения на апелляционное представление государственного обвинителя сводящиеся к отсутствию у него умысла на убийство ребенка, при этом ссылается на показания потерпевшей Ж свидетелей Д

А которые подтверждают его положительное отношение к рождению сына, его участие в уходе за ним, желание в дальнейшем растить и воспитывать сына. Также указывает на отсутствие данных подтверждающих, что он целенаправленно бросил ребенка в стену. Кроме того, осужденный приводит свои рассуждения об отсутствии у него умысла на причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшего и полагает, что его действия подлежат квалификации как причинение смерти по неосторожности, просит переквалифицировать их с ч.4 ст. 111 УК РФ на ч. 1 ст. 109 УК РФ, смягчить наказание, ссылаясь на ст. 64 УК РФ.

В возражениях на доводы апелляционного представления адвокат Маркина Л.В. в защиту осужденного Дагаева М.В. просит оставить его без удовлетворения.

В возражениях на доводы апелляционного представления обозначенное как ходатайство, потерпевшая Ж приводит доводы об отсутствии у Дагаева М.В. умысла на убийство потерпевшего и просит квалифицировать его действия как причинение смерти по неосторожности.

Изучив материалы дела, обсудив доводы, содержащиеся в апелляционном представлении и апелляционной жалобе, Судебная коллегия считает, что выводы суда о виновности Дагаева М.В. в совершении инкриминируемого ему умышленного причинения тяжкого вреда здоровью потерпевшего Ж , в возрасте 1 месяца 21 дня, повлекшего его смерть по неосторожности, соответствуют фактическим обстоятельствам дела, установленным в ходе судебного разбирательства, основываются на достаточной совокупности исследованных доказательств, которым в приговоре дана надлежащая оценка в соответствии с требованиями ст. 88 УПК РФ.

Так, виновность Дагаева М.В. в совершении указанного преступления в отношении малолетнего ребенка установлена сведениями, содержащимися в последовательных показаниях Дагаева М.В., признававшего, что смерть ребенка наступила от его действий, а также об отсутствии у него умысла на убийство, и утверждавшего, что рождение сына для него было желанным событием, а также изложившего обстоятельства содеянного им 7 декабря 2015 г. Как следует из его показаний, он вместе со своей матерью с 5 по 7 убийство малолетнего Ж Указывает на то, что Дагаев бросал ребенка с достаточной силой, способной причинить телесные повреждения, не совместимые с жизнью, в виде закрытой черепно-мозговой травмы с переломами костей черепа и ушибом-размозжением вещества головного мозга, как с левой, так и с правой стороны головы. Данные повреждения ребенок получил при ударе об стену, а также в результате свободного падения и удара головой об спинку детской кроватки. Автор представления приводя показания Дагаева, согласно которым, в результате его броска младенец ударился об стену и отлетел, утверждает, что сила, вложенная осужденным в бросок, была настолько велика, что ее величина не была частично погашена в результате удара головой потерпевшего об стену Анализ исследованных в суде доказательств, по мнению автора представления, свидетельствует о том, что Дагаев действовал с прямым умыслом на убийство Ж В подтверждение этого государственный обвинитель утверждает, что активные действия Дагаева с приложением большой силы сами по себе представляли опасность для жизни ребенка в возрасте 1 месяца 21 дня, который не мог самостоятельно держать голову. Приводит показания потерпевшей Ж о том, что Дагаев давал ей советы по уходу за сыном, показывал как надо придерживать ему голову чтобы не травмировать. Об умысле на убийство потерпевшего свидетельствует также предшествующее поведение Дагаева, который в телефонном разговоре с Ж кричал на плачущего ребенка выражался в его адрес нецензурной бранью, а когда тот не смог успокоится высказал: «Ах, так! Ну, я тебе сейчас устрою!». Государственный обвинитель выражает несогласие с выводом суда о том, что преступление Дагаевым было совершено на почве внезапно возникших личных неприязненных отношений к малолетнему ребенку. Полагает, что осужденный действовал вопреки общепринятым нормам морали и нравственности, демонстрируя пренебрежительное отношение к человеческой жизни - жизни ребенка Полагает, что неправильное применение уголовного закона повлекло несправедливость приговора вследствие чрезмерной мягкости назначенного наказания. Кроме того, при назначении Дагаеву дополнительного наказания в виде ограничения свободы, суд установил осужденному ограничение не выезжать за пределы городского поселения г.

района вопреки положению постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22 декабря 2015 г. «О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания», согласно которому в случае назначения ограничения свободы в качестве дополнительного наказания к лишению свободы при установлении ограничений на выезд за пределы территории соответствующего муниципального образования, в приговоре указывается, что данное ограничение действует в пределах муниципального образования, где осужденный будет проживать после отбывания лишения свободы. Кроме того, полагает, что суд в нарушение требований ст. 252 УПК РФ вышел за рамки предъявленного Дагаеву М.В. обвинения, поскольку он обвинялся в том, что бросил ребенка в стену. Суд же, излагая обстоятельства декабря 2015 г. употребляли спиртные напитки, утром 7 декабря 2015 г Ж ушла в поликлинику, К плакал, он подошел к ребенку чтобы успокоить, пытался дать ему соску, однако ребенок не хотел ее брать продолжал кричать, он взял ребенка на руки и отнес к Дагаевой Т.В., сам пошел на кухню, чтобы приготовить смесь для кормления. Дагаева Т.В покормив ребенка, также пыталась его успокоить, однако тот продолжал кричать и плакать. Это его сильно злило и раздражало, не выдержав плача ребенка, он взял его на руки, понес в детскую комнату, кинул ребенка на кровать, но при этом ребенок ничем не ударился, но стал кричать сильнее после этого он снова взял его на руки и бросил в коляску, которая стояла около детской кровати у противоположной стены. От этого броска К телом и головой ударился об стену и, отлетев в сторону детской кроватки ударился об деревянную спинку головой, а затем упал в коляску. После этого ребенок перестал кричать, стал тяжело дышать. Он, поняв, что сыну причинены телесные повреждения, достал его из коляски, положил на кровать, стал делать искусственное дыхание, однако Кириллу не становилось лучше, через 1-2 минуты он взял ребенка на руки и пошел открывать Ж дверь, которая, увидев состояние ребенка, стала плакать спустя некоторое время, он сказал, чтобы она вызвала скорую помощь. До приезда скорой помощи он продолжил оказывать ему первую медицинскую помощь, снова попытался сделать искусственное дыхание, непрямой массаж сердца, но состояние ребенка не улучшалось. На вопрос Ж что ответить сотрудникам скорой помощи о произошедшем, он сказал, чтобы она говорила, что выронила К из рук.

Данные показания Дагаев М.В. подтвердил в ходе проверки показаний на месте, продемонстрировал с помощью манекена совершенные им действия, бросая манекен в сторону детской коляски, пояснив, что от этого броска К ударился о стену, отлетел, ударился о спинку детской кроватки и упал в детскую коляску.

Указанные сведения согласуются с показаниями потерпевшей Ж относительно фактических обстоятельств совершенного преступления Дагаевым М.В. в отношении малолетнего сына, ставших ей известными со слов осужденного, а также о его позитивном отношении к ребенку; показаниями свидетеля А - инспектора по делам несовершеннолетних ОМВД России по району, - который неоднократно бывал в доме у Дагаева М.В., где проживала несовершеннолетняя Ж относительно того, что к рождению ребенка родители готовились, покупали все необходимое; показаниями свидетелей М К Ж С

об условиях и уходе за ребенком, не вызывавших нареканий показаниями свидетелей А и Б - фельдшеров выездной бригады скорой медицинской помощи, - касающихся вызова по адресу: г. в ходе которого они, осмотрев младенца, констатировали его смерть, вызвали полицию.

Указанные показания согласуются с другими доказательствами, в том числе выводами эксперта, проводившего судебно-медицинскую экспертизу по трупу Ж согласно которым на трупе обнаружены повреждения: кровоподтек левой половины лица и внутренних углов век глаз, кровоподтек левой ушной раковины, кровоизлияния в мягкие ткани левых теменной и височной и правых лобной, теменной и височной областей оскольчатый перелом обеих теменных и лобной костей черепа кровоизлияния над и под твердую и мягкую мозговые оболочки с ушибом размозжением вещества головного мозга, которые образовались не менее чем от двух ударных воздействий твердого тупого предмета с преобладающей контактирующей поверхностью и местом приложения силы в правую и левую половины головы, а также о причинах смерти Ж наступившей от закрытой черепно-мозговой травмы с переломами костей черепа и повреждением вещества головного мозга; согласуются со сведениями, содержащимися в протоколе осмотра места происшествия квартиры по ул. г. района области; в карте вызова скорой медицинской помощи с сообщением 7 декабря 2015 г. в 10 часов 42 минуты об оказании скорой медицинской помощи Ж родившемуся 16 октября 2015 г протоколом осмотра документов и другими доказательствами исследованными в судебном заседании.

Довод государственного обвинителя о наличии у Дагаева М.В. умысла на убийство малолетнего Ж нельзя признать обоснованным.

Так, суд, приходя к выводу об отсутствии доказательств подтверждающих наличие у Дагаева М.В. умысла на убийство потерпевшего, сослался, в том числе на его последовательные показания об обстоятельствах произошедшего и совершении действий, приведших к смерти Ж попытках Дагаева М.В. оказать первую медицинскую помощь ребенку, вызов скорой помощи Ж по совету Дагаева М.В., а также на согласующиеся с этими показаниями показания потерпевшей Ж и показания свидетелей Д,

А подтверждавших позитивное отношение Дагаева М.В к рождению ребенка, его участие в уходе за ним, желание в дальнейшем его растить и воспитывать.

Судом также дана оценка, как не свидетельствующим о наличии у Дагаева М.В. умысла на убийство малолетнего Ж показаниям свидетеля Ж - сестры потерпевшей - относительно услышанных ею по телефону высказываний Дагаева М.В.

При таких обстоятельствах, вопреки доводам государственного обвинителя о необходимости квалификации действий Дагаева М.В. по пп. «в», «и» ч.2 ст. 105 УК РФ, его действия обоснованно квалифицированы судом по ч.4 ст. 111 УК РФ как умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, в отношении малолетнего повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего.

Судом также сделан правильный вывод об отсутствии у Дагаева М.В хулиганского мотива при совершении преступления.

Оснований для квалификации действий Дагаева М.В. по ст. 109 УК РФ как причинение смерти по неосторожности, о чем просит осужденный в своей жалобе, не имеется.

Доводы государственного обвинителя о нарушении ст. 252 УПК РФ несостоятельны, поскольку суд, излагая установленные в суде обстоятельства и действия Дагаева М.В., приведшие к смерти потерпевшего не увеличил объем предъявленного ему обвинения.

Психическое состояние Дагаева М.В. проверено, в состоянии физиологического аффекта в момент инкриминируемого ему деяния он не находился, он обоснованно признан вменяемым.

Нарушений уголовно-процессуального закона в ходе предварительного следствия и судебного разбирательства, влекущих отмену приговора, не допущено.

При назначении Дагаеву М.В. наказания суд в полной мере учел требования ст. 6, 60 УК РФ, характер и степень общественной опасности содеянного, данные о его личности, смягчающие наказание обстоятельства активное способствование раскрытию и расследованию преступления оказание помощи потерпевшему непосредственно после совершения преступления, состояние здоровья, фактическое признание своей вины и раскаяние, а также отягчающие наказание обстоятельства: рецидив преступления и совершение преступления в состоянии алкогольного опьянения.

Назначенное Дагаеву М.В. наказание, учитывая общественную опасность содеянного и данные о его личности, нельзя признать чрезмерно суровым, на что указывает в жалобе осужденный, и оснований для применения положений, предусмотренных ст. 64 УК РФ, нет.

Мнение государственного обвинителя о чрезмерной мягкости наказания также не может быть признано обоснованным, поскольку назначенное осужденному наказание, учитывая конкретные обстоятельства дела, является справедливым, и оснований для его усиления не имеется.

Не находит Судебная коллегия также оснований для удовлетворения апелляционного представления государственного обвинителя в части назначенного Дагаеву М.В. дополнительного наказания в виде ограничения свободы.

Указание в приговоре на конкретное муниципальное образование г. муниципального района области - не противоречит положениям ст. 53 УК РФ и требованиям постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22 декабря 2015 г. № 58 «О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания».

Как следует из приговора и материалов уголовного дела, Дагаев М.В был зарегистрирован и проживал в г. являющимся муниципальным образованием. В случае изменения места жительства после отбытия основного наказания в виде лишения свободы вопрос об определении территории муниципального образования, где будет проживать осужденный может быть решен в порядке исполнения приговора.

На основании изложенного и руководствуясь ст. 389 ,389 ,389 УПК РФ, Судебная коллегия

определила:

приговор Тульского областного суда от 3 августа 2016 г. в отношении Дагаева М В оставить без изменения, а апелляционное представление и апелляционную жалобу ^без удовлетворения Председательствующий судья судьи