Решение Верховного суда: Определение N 34-АПУ17-3СП от 01.06.2017 Судебная коллегия по уголовным делам, апелляция

ВЕРХОВНЫЙ СУД

РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Дело № 34-АПУ17-Зсп

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ г.Москва 1 и ю н я 2017 г о д а

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе:

председательствующего Червоткина А,С,

судей Кочиной И.Г., Хомицкой Т.П.,

с участием:

государственного обвинителя - прокурора Гуровой В.Ю.,

защитника - адвоката Шинелевой Т Е . ,

при секретаре Пикаевой М.А.,

рассмотрела в судебном заседании уголовное дело по апелляционному представлению государственного обвинителя Донецкого Д.В. на приговор Мурманского областного суда с участием коллегии присяжных заседателей от 9 марта 2017 года, которым

Дмитренко С В

несудимый,

оправдан по обвинению в совершения преступлений, предусмотренных:

ч.1 ст.228.1, п.«г» ч.4 ст.228.1, ч.5 ст.228.1 УК РФ - за отсутствием события преступления,

ч.1 ст.228 УК РФ - в связи с непричастностью к совершению преступления.

За оправданным признано право на реабилитацию.

Заслушав доклад судьи Кочиной И.Г., выступления государственного обвинителя-прокурора Гуровой В.Ю., не поддержавшей доводы, изложенные в апелляционном представлении и в дополнении к нему, адвоката Шине левой Т.Н., возражавшей против отмены приговора, Судебная коллегия,

установила:

Дмитренко С В . обвинялся:

- по ч.1 ст.228.1 УК РФ в незаконном сбыте 24 января 2016 года наркотического средства массой 0,0404 грамма, содержащим в своем составе 6- моноацетилморфин и диацетилморфин (героин);

- по п."г" ч.4 ст.228.1 УК РФ в незаконном сбыте 12 февраля 2016 года наркотического средства в крупном размере, массой 0,0302 грамма, содержащем в своем составе 3-метилфентанил;

- по ч.5 ст.228.1 УК РФ незаконном сбыте 17 июня 2016 года наркотического средства в особо крупном размере, массой 0,2114 грамма содержащим в своем составе 3-метилфентанил;

- по ч.1 ст.228 УК РФ в незаконном приобретении и хранении до 30 июня 2016 года без цели сбыта наркотического средства гашиш в значительном размере, массой 2,88 грамма.

Коллегия присяжных заседателей единодушно признала недоказанным наличие событий преступлений от 24 января, 12 февраля и 17 июня 2016 г., а также участие Дмитренко С В . в незаконном приобретении и хранении наркотического средства гашиш, изъятого 30 июня 2016 года.

С учетом вердикта Дмитренко СВ. оправдан по обвинению в совершении преступлений, предусмотренных ч.1 ст.228.1, п.«г» ч.4 ст.228.1, ч.5 ст.228.1 УК РФ за отсутствием события преступления и по чЛ ст.228 УК РФ - в связи с непричастностью к совершению преступления.

В апелляционном представлении и в дополнении к нему государственный обвинитель Донецкий Д.В. просит приговор в отношении Дмитренко СВ отменить как незаконный, постановленн Е.Ш С существенными нарушениями уголовно-процессуального закона, допуще иными при рассмотрении уголовного дела, которые повлияли на его исход, что выразилось в следующем.

Председательствующий незаконно запретил ему предъявить для обозрения присяжным заседателям изъятые с соблюдением требований УПК РФ при осмотре места происшествия - автомашины, которой пользовался Дмитренко инсулиновые шприцы и лекарственный препарат, не принимая при этом решения о признании данных доказательст а недопустимыми, запретил ссылаться на них при оглашении протокола осмотра машины, ограничил сторону обвинения в возможности выяснить у Дмитренко, имелись ли у него данные предметы.

По мнению автора представления, суд неправомерно допустил к исследованию присяжными заседателями протокол задержания Дмитренко. Так адвокат Хомутов огласил в присутствии присяжных сведения из данного протокола об изъятии у Дмитренко образцов для сравнительного исследования (срезов с ногтей и карманов, смывов с рук), а затем исследовал заключение экспертизы, подтверждающей отсутствие на образцах следов наркотических средств. Вместе с тем, протокол задержания является процессуальным документом, который не должен был оглашаться перед присяжными, поскольку они не решают вопросы о движении дела, получение образцов для сравнительного исследования при задержании не отвечало требованиям допустимости, поскольку произведено без вынесения об этом постановления следователя и без участия специалистов, а, следовательно, недопустимым являлось и заключение эксперта по изъятым образцам.

Считает, что суд должен был по собственной инициативе признать недопустимым и исключить из числа доказательств заявление свидетеля Л об оговоре им Дмитренко, в котором он сослался на показания в качестве подозреваемого, которые судом не оглашались. В присутствии присяжных заседателей Л пояснил, что хотел заключить досудебное соглашение о сотрудничестве, вследствие чего и оговорил подсудимого, однако ссылка свидетеля на процессуальный документ, значение которого им не известно незаконно осталась без замечания со стороны председательствующего.

Государственный обвинитель указывает, что суд незаконно не позволил ему задать вопрос свидетелю Л о наличии у него просроченных кредитных платежей, поскольку ошибочно счел его не относящимся к обвинению, в то время как посредством ответа на данный вопрос он хотел опровергнуть версию подсудимого о встрече с Л не с целью получения очередного кредита, а для сбыта последнему наркотического средства. Вместе с тем, подсудимый в своих показаниях ссылался на причины встречи с Л упоминал об этом в прениях, а суд в напутственном слове.

По мнению прокурора, ему необоснованно отказано в оглашении показаний свидетеля Л по факту приобретения им у Дмитренко 17 июня 2016 года наркотических средств, данных им в рамках уголовного дела, по которому он осужден за данное преступление. В показаниях Л имелись существенные противоречия, выяснение которых имело значение для дела поскольку объяснило бы, каким образом Дмитренко связывался с Л в день продажи последнему наркотика.

Полагает, что председательствующий незаконно позволил стороне защиты расширить условия судебного эксперимента, который проводился по ходатайству стороны обвинения.

Автор представления указывает, что суд не пресекал сторону защиту когда та выдвигала свои версии о причастности других лиц к преступлению предусмотренному ч.1 ст.228 УК РФ, задавала недопустимые вопросы свидетелям, сама оценивала доказательства и высказывала свое мнение о их недостоверности, а также доводила до присяжных заседателей информацию, не относящуюся к вопросам, подлежащим рассмотрению с их участием.

Так, не поступило замечаний со стороны председательствующего на то что сторона защиты в ходе судебного следствия довела до сведения присяжных заседателей правила оценки доказательств, информацию о личности подсудимого (его отношении к чужому ребенку), о том, что в заключении эксперта по веществу, изъятому у Л , имеется неувязочка, что сторона обвинения исказила текст акта наблюдения, что из него не следует, что Г совершал манипуляции с наркотическим средством, суд не остановил подсудимого, когда он в прениях и последнем слове ссылался на неисследованные в судебном заседании доказательства, а именно, показания сотрудников полиции С и Ш , данные ими в ходе предварительного следствия, показания свидетеля В на показания свидетелей Г и Л в которых они заявили об оговоре Дмитренко когда сторона защиты доводила до грисяжных обстоятельства изъятия оперативным сотрудником наркотического средства из автомобиля, а также когда подсудимый сообщал присяжным заседателям факты, не относящиеся к делу (о работе судебных приставов и полиции), а адвокат о суровости наказания за преступления, в совершении которых обвиняется Дмитренко. Полагает, что адвокат не вправе был перечислять следственные действия, которые не проведены с целью установления виновности подзащитного.

Считает, что председательствующий некорректно дал разъяснения присяжным заседателям по вопросному листу, пояснив старшине, что если из вопросного листа исключаются существенные обстоятельства (передача денег или наркотических средств), то на вопрос следует отвечать отрицательно, в то время как должен был разъяснить, что следует указать о доказанности обстоятельств, за исключением тех, которые не нашли своего подтверждения После таких разъяснений присяжные заседатели ответили отрицательно на вопрос №5 о доказанности факта сбыта наркотического средства массой 0,2114 грамма, в то время как до разъяснений они пришли к выводу лишь о недоказанности факта передачи денег за наркотик, не ставя под сомнение факт передачи наркотика. Аналогичная ситуация была и с вопросом №9. При этом председательствующий выдал присяжным заседателям чистый экземпляр вопросного листа, хотя исправлений в нем не имелось и необходимости в выдаче дубликата не было. В результате в материалах дела имеется два варианта вердикта, ни на одном из которых нет записи старшины о недействительности.

Таким образом, по мнению государственного обвинителя, сторона обвинения была лишена возможности представлять доказательства виновности Дмитренко и выяснять обстоятельства, связанные с обвинением, а стороне защиты было позволено исследовать недопустимые доказательства и доводить до суда присяжных информацию, оценка которой не входит в компетенцию присяжных заседателей.

Кроме того, государственный обвинитель полагает, что незаконно был отведен по ходатайству адвоката кандидат в присяжные заседатели под №23, при отсутствии оснований для отвода и без заслушивания мнения стороны обвинения.

В итоге, допущенные судом с) щественные нарушения положений уголовно-процессуального закона повлекл и за собой вынесение оправдательных вердикта и приговора.

Заслушав участников процесса, проверив доводы, содержащиеся в апелляционном представлении и в дополнении к нему, изучив материалы уголовного дела, Судебная коллегия не усматривает оснований для отмены приговора.

Согласно ст. 389.25 УПК РФ (применительно к данному уголовному делу оправдательный приговор, постановленный на основании оправдательного вердикта коллегии присяжных заседателей, может быть отменен по представлению прокурора при наличии таких существенных нарушений уголовно-процессуального закона, которые ограничили право прокурора на представление доказательств либо повлияли на содержание поставленных перед присяжными заседателями вопросов или ,на содержание данных присяжными заседателями ответов, а также если при неясном и противоречивом вердикте председательствующий не указал присяжным заседателям на неясность и противоречивость вердикта и не предложил им вернуться в совещательную комнату для внесения уточнений в вопросный лист.

Таких нарушений при рассмотрении уголовного дела в отношении Дмитренко не допущено.

Коллегия присяжных заседателей была сформирована с соблюдением требований ст.ст. 326-329 УПК РФ. В состав коллегии вошли лишь те кандидаты, которые, в соответствии с ФЗ «О присяжных заседателях федеральных судов общей юрисдикции в Российской Федерации» имели право осуществлять правосудие. К работе коллегия присяжных заседателей приступила после присяги. Замечаний по порядку ее формирования не поступало.

Доводы государственного обвинителя о незаконном, без заслушивания мнения стороны обвинения, отводе кандидата в присяжные заседатели под номером 23 не основаны на законе.

Так, из протокола судебного заседания следует, что стороны воспользовались предоставленным им правом задать вопросы кандидатам в присяжные заседатели, после чего председательствующим было рассмотрено и удовлетворено мотивированное ходатайство адвоката Хомутова об отводе кандидата под номером 23. Решение 6Е»ШО оглашено перед сторонами и присяжными заседателями, после чего кандидат покинул зал судебного заседания. Таким образом, процедура рассмотрения мотивированного отвода предусмотренная ч.ч.Ю и 11 ст.328 У ПЕС РФ, председательствующим была соблюдена. Оглашение мотивов отвода кандидата, приведенных в ходатайстве а, следовательно, и обсуждение их с другой стороной процесса указанными положениями закона не предусмотрены.

Судом соблюдены положения, согласно которым судебное следствие в суде с участием присяжных заседателей проводится с учетом положений ст.ст.334, 335 УПК РФ.

Согласно ч.2 ст.335 УПК РФ во вступительном заявлении государственный обвинитель излагает существо предъявленного обвинения и предлагает порядок исследования представленных им доказательств.

Из протокола судебного заседания следует, что предложенный прокурором порядок исследования доказательств по делу в отношении Дмитренко был принят судом за исключением права на представление для обозрения присяжным заседателям шприцов и лекарственных средств, изъятых из автомобиля Дмитренко при его задержании, а также права на оглашение протокола осмотра автомобиля в части изъятия данных предметов ввиду неотносимости изъятых предметов к обвинению по факту незаконного хранения гашиша.

Принятое судом решение не лишало государственного обвинителя права ходатайствовать о представлении данных доказательств по другим эпизодам обвинения, при условии подтверждения их доказательственного значения однако такого обоснования стороной обвинения представлено не было (т.5 л.д. 202).

При таких обстоятельствах судом правомерно был отведен вопрос прокурора подсудимому о наличии в автомобиле шприцов и лекарственных средств (т.5 л.д. 214).

Не может согласиться Судебная коллегия с доводами апелляционного представления о том, что государственный обвинитель был ограничен в возможности выяснения причин встречи подсудимого и свидетеля Л 17 июня 2016 года. Не смотря на то, что председательствующий снял его вопрос адресованный Л о наличии у в его кредита (т.5 л.д. 184), данные обстоятельства прокурором были выяснены у свидетеля Г которая ответила на все вопросы, касающиеся материального положения свидетеля Л и его намерения вместе с Дмитренко поехать в этот день г. для получения кредита (т.5 л.д.717-172).

Судом не допущено нарушения положений ч.Зст.281 УПК РФ и при принятии решения об отказе в оглашении показаний свидетеля Л данных им по выделенному делу по факту приобретения наркотического средства, в сбыте которого обвиняется Дмитриенко, поскольку существенных противоречий между его показаниями не имеется (т.5 л.д.88-90, 184).

При таких обстоятельствах нет оснований считать, что право государственного обвинителя на представление доказательств было нарушено.

Не нашли своего подтверждения и другие доводы апелляционного представления о нарушении судом правил проведения судебного следствия которые, якобы, повлияли на содержание данных присяжными заседателями ответов.

Так, в ходе судебного следствия были исследованы лишь допустимые доказательства, полученные с соблюдением требований уголовно процессуального закона, перечень которых соотносится с предъявленным обвинением и полномочиями присяжных заседателей.

Вопреки мнению государственного обвинителя, заявление свидетеля Л об оговоре им подсудимого оглашено правомерно, поскольку ходатайств о признании его недопустимым доказательством сторонами не заявлялось, а суд по своей инициативе такого решения не принимал. Само заявление соответствует требованиям допустимости: оно подписано свидетелем, а изложенную в нем информацию Л подтвердил перед присяжными в судебном заседании (т.З л.д. 178, т.5 л.д 207). В своих показаниях Л объяснил причину оговора, показал, что таким образом он рассчитывал на заключение с ним досудебного соглашения о сотрудничестве. Данное объяснение свидетеля правомерно доведено до сведения присяжных заседателей поскольку имеет значение для оценки его показаний с точки зрения достоверности.

Не было допущено нарушения положений ст.334 УПК РФ и при оглашении протокола задержания Дмитренко, в котором отражено что при личном обыске у него изъяты срезы ногтей, карманов, смывы с рук, а также заключение эксперта, согласно которому в представленных образцах (срезах и смывах) наркотических, психотропных и сильнодействующих веществ не обнаружено (т.2 л.д.219-223, т.5 л.д.207). Нельзя согласиться с доводами прокурора о недопустимости данных доказательств по причине отсутствия постановления следователя о получении образцов для сравнительного исследования и отсутствии специалистов при их получении, поскольку получение образцов производилось тем же следователем, в производстве которого находилось уголовное дело, а процедура получения образцов не требовала специальных познаний.

Правомерно были доведены до присяжных заседателей результаты эксперимента, в ходе которого сторона обвинения наглядно показала, что через приоткрытое окно автомобиля невозможно было подложить наркотики в то место, где они были обнаружены, а сторона защиты продемонстрировала обратное. Допустив к участию в эксперименте обе стороны, суд создал им равные условия для представления доказательств, чем обеспечил соблюдение принципа состязательности.

Доводы апелляционного представления о том, что в ходе судебного заседания председательствующий допуск ал стороне защиты формулировать вопросы, касающиеся обстоятельств, не подлежащих оценке присяжными заседателями, противоречат материалам уголовного дела.

Как следует из протокола судебного заседания до присяжных заседателей не доводилась информация, касающаяся процедуры получения доказательств представленных на исследование, а также их оценка с точки зрения допустимости. Соответствующие попытки сторон пресекались председательствующим. Так, были отведен Е.1 вопросы стороны защиты о порядке проведения обыска в автомобиле подсудимого (т.5 л.д. 170), об обязанностях понятого при осмотре места происшествия (т.5 л.д. 175), по поводу процедуры допроса свидетеля Г (т.5 л.д. 189), о порядке сбора доказательств оперуполномоченным Ш и вопрос стороны обвинения о ходе проведения ОРМ с участием В (т,5 л.д. 199).

Фактов раскрытия перед присяжными заседателями содержания не исследованных в суде доказательств также не имеется. По каждому факту упоминания стороной защиты о наличии таких доказательств, а также об обстоятельствах, обсуждение которых не входит в полномочия присяжных заседателей, председательствующий делал замечания, а также разъяснял присяжным заседателям, что они не должны учитывать такую информацию, чем исключил возможность незаконного влияния на них, например, при выступлении адвоката Хомутова в прениях, когда он пытался довести до сведения присяжных размер наказания за незаконный сбыт наркотических средств, ссылаться на протокол опознания Дмитренко по фотографии, на приговор в отношении свидетеля Л на факт увольнения из ГНК К на показания свидетеля В (т.5 л.д.225-7).

Также председательствующий обратил внимание присяжных на то, что они не должны учитывать сведения о личности подсудимого (т.5 л.д. 170, 181), информацию о том, что содержание показаний против Дмитренко свидетелям Л иГ подсказали сотрудники полиции (т.5 л.д. 184, 189), а также показания свидетеля Ш о НЕШИЧИИ В ПОЛИЦИИ информации о причастности Дмитренко к сбыту наркотических средств (т.5 л.д. 198), показания подсудимого в части процедуры осмотра, автомашины и порядка его допроса (т.5 л.д.212).

Из протокола судебного заседания следует, что подсудимый 1 раз высказал замечание, касающееся точности воспроизведения содержания исследуемого доказательства, в некоторых случаях пытался высказать свое мнение о недостоверности доказательств. Однако такое поведение подсудимого Судебная коллегия не расценивает как нарушающее положения ст.ст. 334, 335 УПК РФ поскольку его высказывания не выходили за рамки вопросов, рассматриваемых присяжными заседателями (т.5 л.д. 175, 185).

С соблюдением требований ст. 336 УПК РФ проведены прения сторон.

Напутственное слово председательствующего соответствует предъявляемым к нему требованиям, является полным, содержит ссылки, как на доказательства стороны обвинения, так и на доказательства стороны защиты Председательствующий в нем еще раз напомнил присяжным заседателям, что не следует принимать во внимание информацию по вопросам, не относящимся к предмету их доказывания (т. 14 л.д.233)„ а также раскрыл правила оценки доказательств, сущность презумпции невиновности, положения о толковании неустраненных сомнений в пользу подсудимых и другие вопросы, подлежащие разъяснению в соответствии с требованиями ст. 340 УПК РФ. От сторон возражений по содержанию напутственно го слова не поступило.

Вопросы перед присяжными заседателями сформулированы согласно требованиям ст. 338, 339 УПК РФ, исходя из предъявленного обвинения, с учетом результатов судебного следствия и предложений сторон, являются понятными, а ответы на них - не противореч ивыми.

Нарушений порядка и сроков совещания присяжных заседателей при вынесении вердикта, нарушений тайны совещательной комнаты допущено не было, как не установлено и нарушений в действиях председательствующего связанных с разъяснением присяжным заседателям неясностей и противоречий допущенных при заполнении вопросного листа.

Так, согласно протоколу судебного заседания, коллегия присяжных заседателей, ответив на вопросы, возвратилась из совещательной комнаты с вердиктом, к которому имелись претензии, поскольку в нем не было ответов на вопросы 2-4, 6-8, 10-12, 15-16, а в ответах на вопросы 5 и 9 были не исключены обстоятельства, признанные не доказанными. Указав старшине присяжных заседателей на наличие вышеуказанных замечаний, председательствующий вручил дубликат вопросного листа и вновь удалил коллегию в совещательную комнату, где присяжные, ответив на все поставленные вопросы, вынесли вердикт, который, является ясным и не содержит противоречий.

Таким образом, действия председательствующего в сложившейся ситуации не противоречили положениям ст.345 УПК РФ, а доводы государственного обвинителя, изложенные: в апелляционном представлении относительно содержания разъяснений, данных председательствующим, не нашли своего подтверждения.

Не основано на материалах дела предположение автора представления и о том, что председательствующий своими разъяснениями подтолкнул присяжных заседателей к вынесению оправдательного вердикта, поскольку из сравнения вопросных листов следует, что в обоих экземплярах присяжные указали на недоказанность фактов передачи подсудимым наркотического средства и на недоказанность причастности его к приобретению и хранению гашиша.

Наличие в уголовном деле двух вопросных листов, подписанных старшиной присяжных заседателей, не является основанием для отмены приговора, поскольку из протокола судебно го заседания ясно, что в томе №5 на листах дела №146-150 находится черновой вопросный лист, поскольку в нем имеются те недостатки, которые были обозначены председательствующим, а на листах дела №151-155 - тот вердикт, который был провозглашен.

При таких обстоятельствах суд правомерно, на основании п.2 ч.1 ст.24 УПК РФ, оправдал Дмитренко С В . по обви нению в совершении преступлений предусмотренных ч.1 ст.228.1, п.«г» ч.4 ст.228.1 и ч.5 ст.228.1 УК РФ за отсутствием события преступления, и по ч.1 ст.228 УК РФ - в связи с непричастностью к совершению преступления.

Таким образом, Судебная коллегия не усматривает оснований для удовлетворения апелляционного представления, поскольку приговор в отношении Дмитренко постановлен в соответствии с вердиктом коллегии присяжных заседателей, основанном на всестороннем и полном исследовании представленных сторонами доказательств, и в ходе судопроизводства не было допущено нарушений уголовно-процессуального закона, которые бы могли повлечь за собой его отмену.

Руководствуясь ст.ст. 389.20, 389.25, 389.28 УПК РФ, Судебная коллегия

определила:

приговор Мурманского областного суда с участием коллегии присяжных заседателей от 9 марта 2017 года в отношении Дмитренко С В оставить без изменения, апелляционное представление государственного обвинителя Донецкого Д.В. - без удовлетворения Председательствующий