Решение по делу № 2-2/2025 от 28.02.2025 - о взыскании компенсации морального вреда, судебных расходов.

№2-2/2025 (2-24/2024; 2-2703/2023)

36RS0005-01-2023-002737-50

РЕШЕНИЕ

ИМЕНЕМ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

28 февраля 2025 года г. Воронеж

Советский районный суд г. Воронежа в составе:

председательствующего судьи Корпусовой О.И.,

при секретаре Сериковой В.И.,

с участием прокурора Хром И.А.,

истца ФИО1, представителя истца по доверенности от 07.08.2023 ФИО3 и ФИО4, представителя ответчика по доверенности от 25.12.2024 ФИО5,

рассмотрев в открытом судебном заседании в помещении суда гражданское дело по иску ФИО1 к БУЗ ВО «Воронежская городская клиническая больница скорой медицинской помощи №1» о взыскании компенсации морального вреда, судебных расходов,

установил:

ФИО1 обратилась в Советский районный суд г. Воронежа с иском к БУЗ ВО «Воронежская городская клиническая больница скорой медицинской помощи №1» о взыскании компенсации морального вреда в связи со смертью родственника.

В обоснование заявленных требований истец указала, что ДД.ММ.ГГГГ умер ее папа - ФИО2, ДД.ММ.ГГГГ года рождения. Считает, что его смерть наступила в результате неоказания ему необходимой, надлежащей медицинской помощи, при его нахождении в БУЗ ВО «ВГКБСМП №1» от 01.11.2021. ФИО2 заболел 29.10.2021, в этот же день был вызван участковый терапевт, который пришел 01.11.2021. В этот день терапевтом был взят анализ на COVID-19, вызвана бригада с/п и доставлен в БУЗ ВО «ВГКБСМП №1». Госпитализирован в ОРИТ Covid-2. Проводилось лечение. ДД.ММ.ГГГГ в 19:30 зафиксирована остановка дыхательной и сердечной деятельности. Проведены реанимационные мероприятия. В 20:00 зафиксирована биологическая смерть. Лечение оказывалось на основании ОМС. На основании запроса истца специалисты ООО «Межрегиональный центр экспертизы и оценки» врач судебно-медицинский эксперт ФИО11 и врач судебно-медицинский эксперт ФИО12 подготовили заключение №Е/39/01/23 от 07.02.2023 по качеству оказания медицинской помощи ФИО2 В ответах на вопросы специалисты указали: Во «Временных методических рекомендациях «Профилактика, диагностика и лечение новой коронавирусной инфекции (COVID-19). Версия 13 (14.10.2021)» (утв. Минздравом России) указано - «Пульсоксиметрия с измерением Sp02 для выявления дыхательной недостаточности и оценки выраженности гипоксемии является простым и надежным скрининговым методом, позволяющим выявлять пациентов с гипоксемией, нуждающихся в респираторной поддержке, и оценивать ее эффективность. Динамический мониторинг сатурации может проводиться с помощью приборов для суточной пульсоксиметрии. Пациентам с признаками острой дыхательной недостаточности (ОДН) (Sp02 менее 90%) рекомендуется исследование газов артериальной крови с определением Ра02, РаС02, рН, бикарбонатов, лактата». <данные изъяты> (т.1 л.д.4-11).

В процессе рассмотрения дела истец неоднократно уточняла исковые требования в порядке ст. 39 ГПК Российской Федерации, окончательно просит взыскать в свою пользу с ответчика компенсацию морального вреда за неоказание медицинской помощи надлежащего качества ФИО2 в размере 1 000 000 рублей, судебные расходы в размере 443 500 рублей, почтовые расходы в размере 873 рубля 34 копейки (т. 7 л.д.108).

В судебном заседании истец ФИО1 и ее представители ФИО3, ФИО4, поддержали исковые требования в полном объеме, просили удовлетворить, по основаниям и доводам, изложенным в исковом заявлении, уточненном исковом заявлении, письменных пояснениях (т.1 л.д.4-11, т. 6 л.д.199-201, 205-219, т.7 л.д.108).

Представитель ответчика - ФИО5 в судебном заседании возражал против удовлетворения заявленных исковых требований, по основаниям, изложенным в возражениях на исковое заявление (т.7 л.д.101-107).

Третьи лица - ФИО6, ФИО7 в судебное заседание не явились, о дате, месте и времени слушания дела извещены надлежащим образом, согласно письменных заявлений просили рассмотреть дело в их отсутствие.

Третьи лица - Департамент здравоохранения Воронежской области, СПАО «Ингосстрах», АО «СК «СОГАЗ-МЕД», Территориальный фонд обязательного медицинского страхования Воронежской области своих представителей для участия в судебном заседании не направили, о дате, времени и месте рассмотрения дела извещены надлежащим образом, об уважительности причин неявки суд не уведомили.

Третьи лица - ФИО8, ФИО9 в судебное заседание не явились, о дате, месте и времени рассмотрения дела извещены в установленном законом порядке, об уважительности причин неявки суд не уведомили, ходатайств об отложении дела слушанием, а также о рассмотрении дела в свое отсутствие не заявили.

Третье лицо - БУЗ ВО «ВГКП №7» для участия в судебном заседании своего представителя не направило, о дате, месте и времени рассмотрения дела извещено надлежащим образом, согласно письменному заявлению просило рассмотреть дело в отсутствие представителя.

В заключении прокурор ФИО10 полагала исковые требования подлежащими удовлетворению, вместе с тем заявленный размер компенсации морального вреда чрезмерной завышенным и подлежащим снижению с учетом требования разумности и справедливости.

Согласно ч. 1 ст. 35 ГПК Российской Федерации лица, участвующие в деле, самостоятельно используют принадлежащие им процессуальные права и обязанности, и должны использовать их добросовестно.

Неявка лица, извещенного в установленном порядке о времени и месте рассмотрения дела, является его волеизъявлением, свидетельствующим об отказе от реализации своего права на непосредственное участие в судебном разбирательстве дела и иных процессуальных прав, поэтому не является преградой для рассмотрения судом дела по существу, в связи с чем, на основании статьи 167 ГПК Российской Федерации, суд находит возможным рассмотреть дело в отсутствие неявившихся участников процесса.

Заслушав явившихся участников процесса, изучив материалы дела, исследовав представленные по делу письменные доказательства, заслушав заключение прокурора ФИО10, суд приходит к следующему выводу.

В соответствии со статьей 2 Конституции Российской Федерации человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства.

В Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией Российской Федерации (ч. 1 ст. 17 Конституции Российской Федерации).

Основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения (часть 2 статьи 17 Конституции Российской Федерации).

К числу основных прав человека Конституцией Российской Федерации отнесено право на охрану здоровья (статья 41 Конституции Российской Федерации).

Каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь. Медицинская помощь в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения оказывается гражданам бесплатно за счет средств соответствующего бюджета, страховых взносов, других поступлений (часть 1 статьи 41 Конституции Российской Федерации).

Таким образом, здоровье как неотъемлемое и неотчуждаемое благо, принадлежащее человеку от рождения и охраняемое государством, Конституция Российской Федерации относит к числу конституционно значимых ценностей, гарантируя каждому право на охрану здоровья, медицинскую и социальную помощь.

Отношения, возникающие в сфере охраны здоровья граждан в Российской Федерации, регулируются Федеральным законом от 21 ноября 2011 года №323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации».

Согласно пункту 1 статьи 2 Федерального закона от 21 ноября 2011 года №323-ФЗ здоровье - это состояние физического, психического и социального благополучия человека, при котором отсутствуют заболевания, а также расстройства функций органов и систем организма.

Охрана здоровья граждан - это система мер политического, экономического, правового, социального, научного, медицинского, в том числе санитарно - лицами и иными лицами, гражданами в целях профилактики заболеваний, сохранения и укрепления физического и психического здоровья каждого человека, поддержания его долголетней активной жизни, предоставления ему медицинской помощи (пункт 2 статьи 2 Федерального закона от 21 ноября 2011 года №323-ФЗ).

Статья 4 Федерального закона от 21 ноября 2011 года №323-ФЗ к основным принципам охраны здоровья относит, в частности: соблюдение прав граждан в сфере охраны здоровья и обеспечение связанных с этими правами государственных гарантий; приоритет интересов пациента при оказании медицинской помощи; ответственность органов государственной власти и органов местного самоуправления, должностных лиц организаций за обеспечение прав граждан в сфере охраны здоровья; доступность и качество медицинской помощи; недопустимость отказа в оказании медицинской помощи.

Медицинская помощь - это комплекс мероприятий, направленных на поддержание и (или) восстановление здоровья и включающих в себя предоставление медицинских услуг; пациент - это физическое лицо, которому оказывается медицинская помощь или которое обратилось за оказанием медицинской помощи независимо от наличия у него заболевания и от его состояния (пункты 3, 9 статьи 2 Федерального закона от 21 ноября 2011 года №323-ФЗ).

Каждый имеет право на медицинскую помощь в гарантированном объеме, оказываемую без взимания платы в соответствии с программой государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медицинской помощи, а также на получение платных медицинских услуг и иных услуг, в том числе в соответствии с договором добровольного медицинского страхования (части 1, 2 статьи 19 Федерального закона от 21 ноября 2011 года №323-ФЗ).

В пункте 21 статьи 2 Федерального закона от 21 ноября 2011 года №323-ФЗ определено, что качество медицинской помощи - это совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата.

Медицинская помощь, за исключением медицинской помощи, оказываемой в рамках клинической апробации, организуется и оказывается: 1) в соответствии с положением об организации оказания медицинской помощи по видам медицинской помощи, которое утверждается уполномоченным федеральным органом исполнительной власти; 2) в соответствии с порядками оказания медицинской помощи, утверждаемыми уполномоченным федеральным органом исполнительной власти и обязательными для исполнения на территории Российской Федерации всеми медицинскими организациями; 3) на основе клинических рекомендаций; 4) с учетом стандартов медицинской помощи, утверждаемых уполномоченным федеральным органом исполнительной власти (часть 1 статьи 37 Федерального закона от 21 ноября 2011 года №323-ФЗ).

Критерии оценки качества медицинской помощи согласно части 2 статьи 64 Федерального закона от 21 ноября 2011 года №323-ФЗ формируются по группам заболеваний или состояний на основе соответствующих порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи и клинических рекомендаций (протоколов лечения) по вопросам оказания медицинской помощи, разрабатываемых и утверждаемых в соответствии с частью 2 статьи 76 этого федерального закона, и утверждаются уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.

Пунктом 9 частью 5 статьи 19 Федерального закона от 21 ноября 2011 года №323-ФЗ предусмотрено право пациента на возмещение вреда, причиненного здоровью при оказании ему медицинской помощи.

Медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи. Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации (части 2 и 3 статьи 98 Федерального закона от 21 ноября 2011 года №323-ФЗ).

Исходя из приведенных нормативных положений, регулирующих отношения в сфере охраны здоровья граждан, право граждан на охрану здоровья и медицинскую помощь гарантируется системой закрепляемых в законе мер, включающих, в том числе, как определение принципов охраны здоровья, качества медицинской помощи, порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи, так и установление ответственности медицинских организаций и медицинских работников за причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи.

Пунктом 1 статьи 150 Гражданского кодекса Российской Федерации определено, что жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.

Если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда (абзац 1 статьи 151 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В пункте 1 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 года №33 «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда» разъяснено, что под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага или нарушающими его личные неимущественные права (например, жизнь, здоровье, достоинство личности, свободу, личную неприкосновенность, неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, честь и доброе имя, тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых отправлений, телеграфных и иных сообщений, неприкосновенность жилища, свободу передвижения, свободу выбора места пребывания и жительства, право свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию, право на труд в условиях, отвечающих требованиям безопасности и гигиены, право на уважение родственных и семейных связей, право на охрану здоровья и медицинскую помощь, право на использование своего имени, право на защиту от оскорбления, высказанного при формулировании оценочного мнения, право авторства, право автора на имя, другие личные неимущественные права автора результата интеллектуальной деятельности и др.) либо нарушающими имущественные права гражданина.

В соответствии с пунктом 1 статьи 1099 Гражданского кодекса Российской Федерации основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 59 (статьи 1064 - 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации) и статьей 151 Гражданского кодекса Российской Федерации.

При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред (абзац 2 статьи 151 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Согласно пунктам 1, 2 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, определяющей общие основания гражданско-правовой ответственности за причинение вреда, вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

В соответствии с пунктом 1 статьи 1068 Гражданского кодекса Российской Федерации юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.

Статья 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации предусматривает, что размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда.

Как разъяснено в пункте 12 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 года №33 «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда» обязанность компенсации морального вреда может быть возложена судом на причинителя вреда при наличии предусмотренных законом оснований и условий применения данной меры гражданско-правовой ответственности, а именно: физических или нравственных страданий потерпевшего; неправомерных действий (бездействия) причинителя вреда; причинной связи между неправомерными действиями (бездействием) и моральным вредом; вины причинителя вреда (статьи 151, 1064, 1099 и 1100 Гражданского кодекса Российской Федерации). Потерпевший - истец по делу о компенсации морального вреда должен доказать факт нарушения его личных неимущественных прав либо посягательства на принадлежащие ему нематериальные блага, а также то, что ответчик является лицом, действия (бездействие) которого повлекли эти нарушения, или лицом, в силу закона обязанным возместить вред. Вина в причинении морального вреда предполагается, пока не доказано обратное. Отсутствие вины в причинении вреда доказывается лицом, причинившим вред (пункт 2 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Под физическими страданиями следует понимать физическую боль, связанную с причинением увечья, иным повреждением здоровья, либо заболевание, в том числе перенесенное в результате нравственных страданий, ограничение возможности передвижения вследствие повреждения здоровья, неблагоприятные ощущения или болезненные симптомы, а под нравственными страданиями - страдания, относящиеся к душевному неблагополучию (нарушению душевного спокойствия) человека (чувства страха, унижения, беспомощности, стыда, разочарования, осознание своей неполноценности из-за наличия ограничений, обусловленных причинением увечья, переживания в связи с утратой родственников, потерей работы, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, раскрытием семейной или врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию, временным ограничением или лишением каких-либо прав и другие негативные эмоции). Отсутствие заболевания или иного повреждения здоровья, находящегося в причинно-следственной связи с физическими или нравственными страданиями потерпевшего, само по себе не является основанием для отказа в иске о компенсации морального вреда (пункт 14 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 года №33 «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда»).

В пункте 25 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 года №33 «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда» разъяснено, что суду при разрешении спора о компенсации морального вреда, исходя из статей 151, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации, устанавливающих общие принципы определения размера такой компенсации, необходимо в совокупности оценить конкретные незаконные действия причинителя вреда, соотнести их с тяжестью причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий и индивидуальными особенностями его личности, учесть заслуживающие внимания фактические обстоятельства дела, а также требования разумности и справедливости, соразмерности компенсации последствиям нарушения прав. При этом соответствующие мотивы о размере компенсации морального вреда должны быть приведены в судебном постановлении. Размер компенсации морального вреда не может быть поставлен в зависимость от размера удовлетворенного иска о возмещении материального вреда, убытков и других имущественных требований.

Из разъяснений в пункте 27 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 года №33 «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда» следует, что тяжесть причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом заслуживающих внимания фактических обстоятельств дела, к которым могут быть отнесены любые обстоятельства, влияющие на степень и характер таких страданий. При определении размера компенсации морального вреда судам следует принимать во внимание, в частности: существо и значимость тех прав и нематериальных благ потерпевшего, которым причинен вред (например, характер родственных связей между потерпевшим и истцом); характер и степень умаления таких прав и благ (интенсивность, масштаб и длительность неблагоприятного воздействия), которые подлежат оценке с учетом способа причинения вреда (например, причинение вреда здоровью способом, носящим характер истязания, унижение чести и достоинства родителей в присутствии их детей), а также поведение самого потерпевшего при причинении вреда (например, причинение вреда вследствие провокации потерпевшего в отношении причинителя вреда); последствия причинения потерпевшему страданий, определяемые, помимо прочего, видом и степенью тяжести повреждения здоровья, длительностью (продолжительностью) расстройства здоровья, степенью стойкости утраты трудоспособности, необходимостью амбулаторного или стационарного лечения потерпевшего, сохранением либо утратой возможности ведения прежнего образа жизни.

При определении размера компенсации морального вреда суду необходимо устанавливать, допущено причинителем вреда единичное или множественное нарушение прав гражданина или посягательство на принадлежащие ему нематериальные блага.

Как разъяснено в пункте 32 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 года №1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина», при определении размера компенсации морального вреда суду с учетом требований разумности и справедливости следует исходить из степени нравственных или физических страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред, степени вины нарушителя и иных заслуживающих внимания обстоятельств каждого дела.

В пункте 48 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 года №33 «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда» разъяснено, что медицинские организации, медицинские и фармацевтические работники государственной, муниципальной и частной систем здравоохранения несут ответственность за нарушение прав граждан в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи и обязаны компенсировать моральный вред, причиненный при некачественном оказании медицинской помощи (статья 19 и части 2, 3 статьи 98 Федерального закона от 21 ноября 2011 года №323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан Российской Федерации»).

Разрешая требования о компенсации морального вреда, причиненного вследствие некачественного оказания медицинской помощи, суду надлежит, в частности, установить, были ли приняты при оказании медицинской помощи пациенту все необходимые и возможные меры для его своевременного и квалифицированного обследования в целях установления правильного диагноза, соответствовала ли организация обследования и лечебного процесса установленным порядкам оказания медицинской помощи, стандартам оказания медицинской помощи, клиническим рекомендациям (протоколам лечения), повлияли ли выявленные дефекты оказания медицинской помощи на правильность проведения диагностики и назначения соответствующего лечения, повлияли ли выявленные нарушения на течение заболевания пациента (способствовали ухудшению состояния здоровья, повлекли неблагоприятный исход) и, как следствие, привели к нарушению его прав в сфере охраны здоровья.

При этом на ответчика возлагается обязанность доказать наличие оснований для освобождения от ответственности за ненадлежащее оказание медицинской помощи, в частности отсутствие вины в оказании медицинской помощи, не отвечающей установленным требованиям, отсутствие вины в дефектах такой помощи, способствовавших наступлению неблагоприятного исхода, а также отсутствие возможности при надлежащей квалификации врачей, правильной организации лечебного процесса оказать пациенту необходимую и своевременную помощь, избежать неблагоприятного исхода.

На медицинскую организацию возлагается не только бремя доказывания отсутствия своей вины, но и бремя доказывания правомерности тех или иных действий (бездействия), которые повлекли возникновение морального вреда.

В пункте 11 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 года №1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни и здоровью гражданина» разъяснено, что по общему правилу, установленному статьей 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, ответственность за причинение вреда возлагается на лицо, причинившее вред, если оно не докажет отсутствие своей вины. Установленная статьей 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт повреждения здоровья, размер причиненного вреда, а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

Таким образом, по общему правилу необходимыми условиями для наступления гражданско-правовой ответственности за причиненный вред, в том числе морального, являются: причинение вреда, противоправность поведения причинителя вреда, наличие причинной связи между наступлением вреда и противоправностью поведения причинителя вреда, вина причинителя вреда. При этом гражданское законодательство предусматривает презумпцию вины причинителя вреда: лицо, причинившее вред, освобождается от обязанности его возмещения, если докажет, что вред причинен не по его вине. Исключения из этого правила установлены законом, в частности статьей 1100 ГК Российской Федерации.

Согласно статье 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.

Семейная жизнь в понимании статьи 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и прецедентной практики Европейского Суда по правам человека охватывает существование семейных связей как между супругами, так и между родителями и детьми, в том числе совершеннолетними, между другими родственниками.

Из норм Конвенции о защите прав человека и основных свобод и их толкования в соответствующих решениях Европейского Суда по правам человека в их взаимосвязи с нормами Конституции Российской Федерации, Семейного кодекса Российской Федерации, положениями статей 150, 151 Гражданского кодекса Российской Федерации, разъяснениями Пленума Верховного Суда Российской Федерации следует, что моральный вред - это нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, перечень которых законом не ограничен. К числу таких нематериальных благ относится жизнь и здоровье, охрана которых гарантируется государством в том числе путем оказания медицинской помощи. В случае нарушения прав граждан в сфере охраны здоровья, причинения вреда жизни и здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи требования о компенсации морального вреда могут быть заявлены родственниками и другими членами семьи такого гражданина, поскольку, исходя из сложившихся семейных связей, характеризующихся близкими отношениями, духовным и эмоциональным родством между членами семьи, возможно причинение лично им (то есть членам семьи) нравственных и физических страданий (морального вреда) ненадлежащим оказанием медицинской помощи этому лицу.

Необходимыми условиями для возложения обязанности по компенсации морального вреда являются: наступление вреда, противоправность поведения причинителя вреда, наличие причинной связи между наступлением вреда и противоправностью поведения причинителя вреда, вина причинителя вреда.

При этом законом установлена презумпция вины причинителя вреда, которая предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт наличия вреда (физических и нравственных страданий - если это вред моральный), а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

Следовательно, для привлечения к ответственности в виде компенсации морального вреда юридически значимыми и подлежащими доказыванию являются обстоятельства, связанные с тем, что потерпевший перенес физические или нравственные страдания в связи с посягательством причинителя вреда на принадлежащие ему нематериальные блага, при этом на причинителе вреда лежит бремя доказывания правомерности его поведения, а также отсутствия его вины, то есть установленная законом презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик.

Ухудшение состояния здоровья человека вследствие ненадлежащего оказания ему медицинской помощи, в том числе по причине дефектов ее оказания (постановка неправильного диагноза и, как следствие, неправильное лечение пациента, не поведение пациенту всех необходимых диагностических и лечебных мероприятий, ненадлежащий уход за пациентом и т.п.) причиняет страдания, то есть причиняет вред, как самому пациенту, так и его родственникам, что является достаточным основанием для компенсации морального вреда.

Согласно частям 2, 5 статьи 70 Закона №323-ФЗ лечащий врач организует своевременное квалифицированное обследование и лечение пациента, предоставляет информацию о состоянии его здоровья, по требованию пациента или его законного представителя приглашает для консультаций врачей-специалистов, при необходимости созывает консилиум врачей для целей, установленных частью 4 статьи 47 названного Закона. Рекомендации консультантов реализуются только по согласованию с лечащим врачом, за исключением случаев оказания экстренной медицинской помощи. Лечащий врач устанавливает диагноз, который является основанным на всестороннем обследовании пациента составленным с использованием медицинских терминов медицинским заключением о заболевании (состоянии) пациента.

Согласно части 1 статьи 55 ГПК Российской Федерации, доказательствами по делу являются полученные в предусмотренном законом порядке сведения о фактах, на основе которых суд устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, обосновывающих требования и возражения сторон, а также иных обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения и разрешения дела. Эти сведения могут быть получены из объяснений сторон и третьих лиц, показаний свидетелей, письменных и вещественных доказательств, аудио- и видеозаписей, заключений экспертов.

Эти сведения могут быть получены из объяснений сторон и третьих лиц, показаний свидетелей, письменных и вещественных доказательств, аудио- и видеозаписей, заключений экспертов.

Исходя из приведенных нормативных положений, регулирующих отношения в сфере охраны здоровья граждан, разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации право граждан на охрану здоровья и медицинскую помощь гарантируется системой закрепляемых в законе мер, включающих, в том числе как определение принципов охраны здоровья, качества медицинской помощи, порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи и клинических рекомендаций (протоколов), так и установление ответственности медицинских организаций и медицинских работников за причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи. Оценка качества медицинской помощи осуществляется на основании критериев, формируемым по группам заболеваний или состояний на основе соответствующих порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи и клинических рекомендаций (протоколов лечения) по вопросам оказания медицинской помощи.

Как установлено в судебном заседании и подтверждается представленными материалами дела, истец ФИО1 приходится дочерью умершему ФИО2, что сторонами в судебном заседании не оспаривалось.

01.11.2021 ФИО2 поступил в БУЗ ВО «Воронежская городская клиническая больница скорой медицинской помощи №1». Диагноз при поступлении: <данные изъяты> (т.1 л.д.15,16).

ДД.ММ.ГГГГ ФИО2 умер (т.1 л.д. 65).

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

В целях оценки качества оказанной ФИО2 медицинской помощи, ФИО1 обратилась в ООО «Межрегиональный центр экспертизы и оценки».

Согласно заключению специалистов ООО «Межрегиональный центр экспертизы и оценки» №Е/39/01/23, при оказании медицинской помощи ФИО2 за весь период наблюдения в лечебном учреждении выявлен ряд дефектов: в оформлении медицинской документации; дефекты диагностики; дефекты лечения. Данные дефекты состоят в непрямой (косвенной) причинно-следственной связи с наступлением смерти ФИО2 (т.1 л.д.92-128).

27.03.2023 истцом в адрес БУЗ ВО «ВГКБСМП №1» направлена претензия, согласно которой просила в течение 10 дней с момента получения требования перечислить ей на расчетный счет денежные средства в размере 1 000 000 рублей в качестве возмещения морального вреда, в связи со смертью родственника. В обоснование требования истец ссылалась на досудебное экспертное заключение ООО «Межрегиональный центр экспертизы и оценки» №Е/39/01/23, полагала, что смерть ее отца наступила в результате неоказания ему необходимой, надлежащей медицинской помощи сотрудниками БУЗ ВО «БСМП №1» (т.1л.д.84-85).

27.03.2023 ответчик БУЗ ВО «ВГКБСМП №1» направил в адрес истца ответ на вышеуказанную претензию, согласно которому сообщил, что медицинская помощь ФИО13 в период его нахождения в медицинском учреждении оказывалась в полном объеме, был составлен план лечения, обследования, установлен предварительный диагноз при поступлении, клинический диагноз в течение 24 часов от момента поступления, лечение проведено с учетом установленного диагноза согласно временным методическим рекомендациям «Профилактика, диагностика и лечение новой коронавирусной инфекции (COVID-19)», версия 13 (14.10.2021) (т.1 л.д.90-91).

В добровольном порядке требования истца ответчиком удовлетворены не были, что явилось основанием для обращения с настоящим иском в суд.

В обоснование заявленного требования истец ФИО1 ссылается на то, что БУЗ ВО «Воронежская городская клиническая больница скорой медицинской помощи № 1» в лице медицинского персонала не оказали экстренную, необходимую медицинскую помощь ее отцу ФИО2 Медицинские услуги за период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ были оказаны врачами БУЗ ВО «БСМП№1» несвоевременно, ненадлежащего качества, с нарушением порядка оказания медицинской помощи больным при установленной вирусно-бактериальной этиологии пневмонии, в соответствии с клиническими рекомендациями «Временные методические рекомендации «Профилактика, диагностика и лечение новой коронавирусной инфекции»). Отсутствие адекватного и полного обследования, правильного и своевременного лечения ФИО2 напрямую связано с <данные изъяты> – смерти ФИО2

По ходатайству сторон, определением Советского районного суда г. Воронежа от 28.02.2024 по делу была назначена комплексная судебно-медицинская экспертиза, производство которой поручено экспертам ГБУЗ НО «Нижегородское областное бюро судебно-медицинской экспертизы» (т.5 л.д.20-25).

На разрешение экспертов поставлены следующие вопросы:

1. Какова причина смерти ФИО2, ДД.ММ.ГГГГ года рождения?

2. Правильно ли, своевременно и в полном объеме были проведены диагностические мероприятия ФИО2, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ в БУЗ ВО «Воронежская городская клиническая больница скорой медицинской помощи №1»?

3. Проведены ли в полном объеме лабораторные и инструментальные исследования, необходимые для установления ФИО2 заболевания, приведшего к смерти?

4. Верно ли и какие диагнозы были установлены БУЗ ВО «Воронежская городская клиническая больница скорой медицинской помощи №1» ФИО2, а также верно ли была определена степень тяжести течения заболевания?

5. Должна ли была применяться ФИО2 бактериальная терапия, учитывая клинический диагноз (осложнения) и результаты проведенных диагностических исследований?

6. Может ли клинический диагноз, а именно осложнения, отличаться в заключительном клиническом диагнозе, в посмертном эпикризе и в протоколе вскрытия, где указывается клинический диагноз п.18 протокола вскрытия?

7. Проводилось ли бактериологическое, бактериоскопическое, микологическое исследование при патологоанатомическом вскрытии?

8. Была ли оказана ФИО2 в БУЗ ВО «Воронежская городская клиническая больница скорой медицинской помощи №1» в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ медицинская помощь в соответствии с порядком оказания медицинской помощи (стандартами оказания медицинской помощи), Временными методическими рекомендациями «Профилактика, диагностика и лечение новой коронавирусной инфекции (COVID-19). Версия 13 (14.10.2021) либо в соответствии с общепринятыми в медицинской науке лечебными мероприятиями?

9. Правильно ли выбрана методика лечения заболевания, имевшегося у ФИО2?

10. Соответствовала ли схема лечения ФИО2 в стационарных условиях, одной из схем лечения рекомендованных во Временных методических рекомендациях «Профилактика, диагностика и лечение новой коронавирусной инфекции (COVID-19). Версия 13 (14.10.2021)» при средне-тяжелом течении у него новой коронавирусной инфекции (COVID-19)?

11. Регламентирована ли во Временных методических рекомендаций «Профилактика, диагностика и лечение новой коронавирусной инфекции (COVID-19). Версия 13 (14.10.2021)» возможность перехода от одной схемы лечения к другой схеме лечения?

12. Должен ли был при Остром респираторном дистресс синдроме (ОРДС) применяться препарат сурфактант, в соответствии с Временными методическими рекомендациями «Профилактика, диагностика и лечение новой коронавирусной инфекции (COVID-19). Версия 13 (14.10.2021)» или его применение носит рекомендательный характер?

13. Правильно ли были выбраны медицинские препараты и их дозировки в соответствии с имеющимся у ФИО2 заболеванием?

14. Следовало ли при лечении ФИО2 от новой коронавирусной инфекции COVID-19, с учетом Временных методических рекомендаций «Профилактика, диагностика и лечение новой коронавирусной инфекции (COVID-19). Версия 13 (14.10.2021)», привлекать для лечения врачей вирусолога, кардиолога, невролога, психотерапевта, анестезиолога-реаниматолога? Ели да, то были ли они привлечены для лечения?

15. Были ли допущены врачами БУЗ ВО «Воронежская городская клиническая больница скорой медицинской помощи №1» какие-либо ошибки при проведении лечения и диагностики ФИО2 в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ? Если да, то могли ли они явиться причиной ухудшения состояния здоровья пациента и непредотвратимости течения заболевания, приведшего к его смерти ДД.ММ.ГГГГ?

16. Относился ли ФИО2 к группе риска с летальным исходом при лечении новой коронавирусной инфекции COVID-19?

17. В случае проведения своевременной диагностики состояния здоровья ФИО2 в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ, с последующим проведением адекватных лечебных мероприятий, имелась ли возможность наступления благоприятного исхода для пациента?

18. Имеется ли причинно-следственная связь между оказанной ФИО2 медицинской помощью в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ и наступлением смерти пациента ДД.ММ.ГГГГ?

19. Можно ли считать смерть ФИО2, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, предотвратимой при условии выполнения всех необходимых диагностических, лечебных и организационных мероприятий в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ?

ГБУЗ НО «Нижегородское областное бюро судебно-медицинской экспертизы» подготовлено заключение комплексной экспертизы №37-ГР (ВР)/2024 от 10.09.2024.

Из заключения комплексной экспертизы №37-ГР (ВР)/2024 от 10.09.2024 следует, что привлеченными к производству судебной экспертизы специалистами ФИО14 и ФИО15 даны противоречащие друг другу ответы на поставленные судом вопросы.

Для дачи пояснений по вопросам, возникшим у сторон и суда, а также для разъяснения применяемых методик в судебное заседание были вызваны проводившие комплексную судебно-медицинскую экспертизу: врач- инфекционист и врач-организатор здравоохранения ФИО14; главный внештатный специалист общей врачебной практики (семейный врач) министерства здравоохранения Нижегородской области ФИО15; врач государственный судебно-медицинский эксперт ФИО16

Однако, имеющиеся в заключении комплексной экспертизы №37-ГР (ВР)/2024 от 10.09.2024 противоречия посредством допроса специалистов в судебном заседании не были устранены.

Назначение повторной судебной экспертизы, суд признал необходимым в связи с тем, что возникли сомнения в правильности и объективности ранее данного заключения, а также в связи с наличием противоречий в выводах специалистах, содержащихся в заключении комплексной экспертизы №37-ГР (ВР)/2024 от 10.09.2024.

Определением суда от 05.11.2025 по делу была назначена повторная комплексная судебно-медицинская экспертиза по ранее поставленным вопросам, производство которой было поручено экспертам ОБУЗ «Бюро судебно-медицинской экспертизы» Комитета здравоохранения Курской области.

Согласно заключению экспертов ОБУЗ «Бюро судебно-медицинской экспертизы» Комитета здравоохранения Курской области №01/2 от 14.01.2025, при проведении комплексной судебно-медицинской экспертизы в отношении ФИО2 с учетом результатов повторного судебно-гистологического исследования, на основании экспертного исследования представленных материалов, принимая во внимание известные обстоятельства дела и отвечая на поставленные перед экспертизой вопросы, экспертная комиссия приходит к следующим выводам:

Комплексный анализ представленной медицинской документации, результаты патологоанатомического исследования и результаты повторного судебно-гистологического исследования позволяют считать, что смерть ФИО2, ДД.ММ.ГГГГ наступила от новой коронавирусной инфекции, <данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

Единственным рекомендательным документом по лечению новой коронавирусной инфекции (COVID-19) на тот момент являлись Временные методические рекомендации «Профилактика и лечение новой коронавирусной инфекции (COVID-19). Версия 13 (14.10.2021)». Данные медицинской документации позволяют судить о том, что медицинская помощь ФИО2 в БУЗ ВО «Воронежская городская клиническая больница скорой медицинской помощи № 1» с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ оказывалась правильно, своевременно, в соответствии с указанными выше методическими рекомендациями. Однако, при этом имелись следующие недостатки (дефекты):

2.1. Оформления медицинской документации:

2.1.1<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

Данные представленной медицинской документации позволяют судить о том, что схема лечения ФИО2 полностью соответствовала действовавшим на тот момент Временным методическим рекомендациям «Профилактика и лечение новой коронавирусной инфекции (COVID-19). Версия 13 (14.10.2021)». Течение заболевания оценивалось в динамике и начиная с ДД.ММ.ГГГГ расценивалось как тяжелое, лечебные мероприятия соответствовали тактике ведения тяжелого больного. На протяжении всего времени ФИО2 находился на лечении в ОРИТ (отделении реанимации и интенсивной терапии) COVID-2, т.е. под постоянным (круглосуточным) наблюдением врача-реаниматолога.

Исходя из названия, Временные методические рекомендации «Профилактика и лечение новой коронавирусной инфекции (COVID-19). Версия 13 (14.10.2021)», они носят рекомендательный характер, были утверждены Постановлением правительства РФ, но не были зарегистрированы в Министерстве юстиции России. При этом в них рекомендована одна схема лечения новой коронавирусной инфекции и соответственно перехода от одной схемы лечения к другой не имеется.

<данные изъяты>

При лечении ФИО2 медицинские препараты, пути их введения, дозировки полностью соответствуют нормативным требованиям. Они применялись по показаниям, строго в соответствии с инструкцией по их применению, а также в соответствии с требованиями Роспотребнадзора в сфере контроля за применением лекарственных препаратов.

С момента поступления в БУЗ ВО «Воронежская городская клиническая больница скорой медицинской помощи №1» ФИО2 проходил лечение в ОРИТ (отделении реанимации и интенсивной терапии) COVID-2, т.е. под постоянным (круглосуточным) наблюдением врача-реаниматолога.

Данные вирусологических исследований, имеющиеся в материалах дела, результаты патологоанатомического вскрытия, свидетельствует о привлечении к работе врачей микробиологической лаборатории, т.е. в данном случае специалистов вирусологов.

В связи с отсутствием клинических проявлений ишемической болезни сердца привлечение для лечения врача-кардиолога носит рекомендательный характер.

В конкретном случае привлечение невролога следует считать нецелесообразным, т.к. лечение гипоксии, обусловленной ОРДС (острый респираторный дистресс-синдром) выходит за рамки его компетенции, являясь прерогативой врача-реаниматолога.

Кроме этого, привлечение психотерапевта абсолютно не показано, т.к. данные специалисты занимаются решением проблем иного рода, в основном носящих функциональный характер.

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

В п.2 Выводов указано, что при оказании медицинской помощи ФИО2 при его нахождении в БУЗ ВО «Воронежская городская клиническая больница скорой медицинской помощи № 1» были установлены диагностические и лечебные недостатки (дефекты) оказания медицинской помощи, которые могли способствовать ухудшению состояния его здоровья, но не являлись его причиной и обусловить в последующем наступление неблагоприятного исхода (смерти) не могли, так как новая коронавирусная инфекция тяжело протекает у лиц в возрасте «65+» с сопутствующей соматической патологией и имеет порой непредсказуемое течение.

Кроме этого, недостатки (дефекты) оформления медицинской документации не могли способствовать ухудшению состояния здоровья ФИО2, явиться его причиной и обусловить в последующем наступление неблагоприятного исхода (смерти).

Эти обстоятельства дают основание экспертной комиссии сделать вывод об отсутствии причинно-следственной связи (как прямой, так и косвенной) между выявленными недостатками (дефектами) оказания медицинской помощи ФИО2 в БУЗ ВО «БСМП№1» и наступлением его смерти (т.6 л.д.108-132).

В судебном заседании по ходатайству сторон были допрошены эксперты ОБУЗ «Бюро судебно-медицинской экспертизы» Комитета здравоохранения Курской области, проводившие судебную экспертизу: ФИО25, ФИО26

Допрошенные в судебном заседании эксперт ФИО25 и врач-инфекционист ФИО26 поддержали выводы, изложенные в заключении, пояснили, что медицинская помощь ФИО2 была оказана правильно и своевременно, схема лечения выбрана верно, в соответствии с действующими в тот период Временными рекомендациями «Профилактика и лечение новой коронавирусной инфекции (COVID-19). Версия 13 (14.10.2021)». При оказании медицинской помощи ФИО2 были допущены недостатки оформления медицинской документации и лечения – несвоевременное проведение кислородотерапии. Однако допущенные дефекты оказания медицинской помощи не находятся в причинно-следственной связи с наступлением смерти пациента.

Кроме того, в судебном заседании была допрошена медицинская сестра отделения судебно-медицинской экспертизы ОБУЗ «Бюро судебно-медицинской экспертизы» ФИО17, присутствовавшая при производстве экспертизы, которая пояснила, что при производстве экспертизы она выполняла только лишь техническую работу, а именно, набирала текст под диктовку.

Суд принимает заключение повторной комплексной судебно-медицинской экспертизы в качестве допустимого доказательства по делу, поскольку оснований не доверять данному заключению экспертизы у суда не имеется, экспертное исследование проводилось экспертами и специалистом, предупрежденными об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения, имеющими соответствующую квалификацию, образование, стаж экспертной работы, экспертное заключение соответствует требованиям статьи 86 ГПК Российской Федерации, содержит подробное описание проведенного исследования, сделанные в результате его выводы и ответы на поставленные судом вопросы неясностей не содержат, выводы экспертов основаны на материалах дела.

С учетом изложенного, при разрешении настоящего спора суд считает возможным положить в основу решения заключение ОБУЗ «Бюро судебно-медицинской экспертизы» № 01/2 от 14.01.2025.

Довод истца, о том, что заключение ОБУЗ «Бюро судебно-медицинской экспертизы» № 01/2 от 14.01.2025 не может быть принято судом в качестве надлежащего доказательства по делу, в связи с наличием сомнений в правильности и обоснованности данного заключения, суд находит несостоятельным, поскольку возражения ФИО2 противоречат письменным доказательствам, представленным в материалы дела, и сводятся к несогласию с выводами экспертов. Заключение экспертов содержит аргументированные выводы об отсутствии причинно-следственной связи между оказанной медицинской помощью и смертью пациента.

К выводам, содержащимся в представленной истцом рецензии №Н/66/02/025, подготовленной ООО «Межрегиональный центр экспертизы и оценки» в отношении заключения ОБУЗ «Бюро судебно-медицинской экспертизы» №01/2 от 14.01.2025 суд относится критически, поскольку данная рецензия заключением эксперта не является и не свидетельствует о недостоверности, незаконности заключения судебной экспертизы. Мнение другого специалиста, отличное от заключения экспертов, является частным мнением специалиста, не предупрежденного об уголовной ответственности по ст. 307 УК Российской Федерации за дачу заведомо ложного заключения, составлено на основании обращения истца. Фактически в рецензии дается оценка заключению судебной экспертизы, однако, согласно положениям статьи 5, части 1 статьи 67, части 1 статьи 196 ГПК Российской Федерации только суду принадлежит право оценки доказательств при разрешении гражданских дел и принятии решения. Суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств в совокупности с другими доказательствами, представленными сторонами. Поэтому анализируемая рецензия не свидетельствует о недостоверности заключения судебной экспертизы.

Кроме того, при проведении рецензии у специалиста были только материалы представленные истцом, а также копия заключения судебных экспертов. При этом, у судебных экспертов в распоряжении были все биоматериалы, а также материалы гражданского дела в полном объеме. В связи с чем судебными экспертами исследование проведено полноценно и объективно. Специалистом вывод о необъективности экспертного заключения сделан без изучения материалов дела, в связи с чем, носит поверхностный характер.

Доводы истца о том, что при производстве судебной экспертизы ОБУЗ «Бюро судебно-медицинской экспертизы» нарушена процедура предупреждения экспертов об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения, суд находит несостоятельными.

Как следует из части 2 пункта 5 статьи 25 Федерального закона от 31.05.2001 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» в заключение эксперта должно быть отражено предупреждение эксперта в соответствии с законодательством Российской Федерации об ответственности за дачу заведомо ложного заключения.

Между тем, указанной нормой не предусмотрено специальных требований к процедурам предупреждения эксперта об ответственности за дачу заведомо ложного заключения, фиксации времени такого предупреждения и месте отображения этой информации в заключении эксперта.

Действительно, обязанность по поручению органа или лица, назначивших экспертизу, предупредить эксперта об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения, взять у него соответствующую подписку и направить ее вместе с заключением эксперта в орган или лицу, которые назначили судебную экспертизу в соответствии со статьей 14 Федерального закона от 31.05.2001 №73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» возложено на руководителя государственного судебно-экспертного учреждения.

Из определения о назначении повторной комплексной судебно-медицинской экспертизы от 05.11.2024 следует, что суд обязал руководителя ОБУЗ «Бюро судебно-медицинской экспертизы» предупредить экспертов об уголовной ответственности по ст. 307 УК Российской Федерации, что соответствует требованиям ст. 14 Федерального закона от 31.05.2001 №73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации». В связи с чем, во вводной части заключения все трое экспертов поставили свои подписи под распиской о предупреждении их об уголовной ответственности по ст. 307 УК Российской Федерации.

Таким образом, повторная судебная комплексная судебно-медицинская экспертиза проведена экспертами ОБУЗ «Бюро судебно-медицинской экспертизы», предупрежденными руководителем об ответственности за дачу заведомо ложного заключения в период с 04.12.2024 по 14.01.2025, в связи с чем доводы истца о нарушении процедуры предупреждения экспертов об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения, подлежат отклонению.

Оценив представленные в дело доказательства в их совокупности, в соответствии с положениями ст. 67 ГПК Российской Федерации, суп приходит к выводу о том, что в судебном заседании нашел подтверждение факт оказания БУЗ ВО «БСМП№1» медицинской помощи с недостатками и факт смерти ФИО2 в условиях больницы от коронавирусной инфекции, вызванной вирусом COVID-19.

При этом суд учитывает, что дефекты оказания медицинской помощи ФИО2 не находятся в прямой либо косвенной причинно-следственной связи с летальным исходом для пациента и не являлись одним из факторов, способствовавших наступлению неблагоприятного исхода.

Также суд отмечает, что случаи, связанные с заболеванием и лечением новой коронавирусной инфекции (Covid-19), которой присвоен статус пандемии, нельзя рассматривать как стандартное заболевание.

Из заключения повторной судебно-медицинской экспертизы следует, что при оказании ФИО2 медицинской помощи были допущены следующие диагностические и лечебные недостатки (дефекты): дефект оформления медицинской документации; трудночитабельный и местами неразборчивый почерк; диагностические дефекты, а именно: <данные изъяты>

Принимая во внимание тот факт, что при проведении лечения ФИО2 были установлены множественные дефекты, суд приходит к выводу, что установленное обстоятельство отсутствия прямой либо косвенной причинно-следственной связи между оказанной ФИО2 медицинской помощью в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ и наступлением его смерти ДД.ММ.ГГГГ, не является основанием для освобождения данной медицинской организации от ответственности за допущенные дефекты при оказании медицинской помощи, учитывая отсутствие надлежащего ведения документации, отсутствие надлежащей диагностики, наличие дефекта лечения, что свидетельствует о нарушении требований к качеству медицинской услуги и является нарушением прав в сфере охраны здоровья.

Частью 1 статьи 37 Закона №323-ФЗ установлено, что медицинская помощь, за исключением медицинской помощи, оказываемой в рамках клинической апробации, организуется и оказывается: 1) в соответствии с положением об организации оказания медицинской помощи по видам медицинской помощи, которое утверждается уполномоченным федеральным органом исполнительной власти; 2) в соответствии с порядками оказания медицинской помощи, утверждаемыми уполномоченным федеральным органом исполнительной власти и обязательными для исполнения на территории Российской Федерации всеми медицинскими организациями; 3) на основе клинических рекомендаций; 4) с учетом стандартов медицинской помощи, утверждаемых уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.

Согласно пункту 15 статьи 2 Федерального закона от 21 ноября 2011 года №323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» лечащий врач - это врач, на которого возложены функции по организации и непосредственному оказанию пациенту медицинской помощи в период наблюдения за ним и его лечения.

В соответствии со статьей 18 Закона об основах охраны здоровья граждан каждый имеет право на охрану здоровья (часть 1).

Право на охрану здоровья гарантируется и обеспечивается оказанием доступной и качественной медицинской помощи (статья 18 п. 2 Федерального закона от 21 ноября 2011 года №323 - ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

В соответствии с частью 1 статьи 19 Федерального закона от 21.11.2011 №323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» каждый имеет право на медицинскую помощь.

В силу части 2 статьи 19 Федерального закона от 21.11.2011 №323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» каждый имеет право на медицинскую помощь в гарантированном объеме, оказываемую без взимания платы в соответствии с программой государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медицинской помощи, а также на получение платных медицинских услуг и иных услуг, в том числе в соответствии с договором добровольного медицинского страхования.

Из положений п. 21 ст. 2 Федерального закона №323-ФЗ следует, что качество медицинской помощи - совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата.

Согласно ст. 98 Федерального закона №323-ФЗ медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи. Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации.

Таким образом, анализируя собранные по делу доказательства в их совокупности и взаимосвязи, суд приходит к выводу о доказанности факта оказания ФИО2 медицинской помощи ненадлежащего качества.

Доводы стороны ответчика БУЗ ВО «ВГКБСМП №1» об отсутствии оснований для взыскания в пользу истца компенсации морального вреда подлежат отклонению, поскольку материалами дела подтверждено наличие дефектов в оказании медицинской помощи ФИО2

Из анализа статей 151, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации следует, что размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При этом характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего. Оценка разумности и справедливости размера компенсации морального вреда относится к прерогативе суда первой и апелляционной инстанции.

Таким образом, данная категория дел носит оценочный характер, и суд вправе при определении размера компенсации морального вреда, учитывая вышеуказанные нормы закона, с учетом степени вины ответчика и индивидуальных особенностей потерпевшего, определить размер денежной компенсации морального вреда по своему внутреннему убеждению, исходя из конкретных обстоятельств дела.

При рассмотрении дел о компенсации морального вреда в связи со смертью потерпевшего иным лицам, в частности членам его семьи, иждивенцам, суду необходимо учитывать обстоятельства, свидетельствующие о причинении именно этим лицам физических или нравственных страданий. Указанные обстоятельства влияют также и на определение размера компенсации этого вреда. При определении размера компенсации морального вреда суду с учетом требований разумности и справедливости следует исходить из степени нравственных или физических страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред, степени вины нарушителя и иных заслуживающих внимания обстоятельств каждого дела (абзацы третий и четвертый пункта 32 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 года №1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни и здоровью гражданина»).

Принимая во внимание критерии определения размера компенсации морального вреда, принципы конституционной ценности жизни, здоровья и достоинства личности, учитывая характер недостатков (дефектов), допущенных ответчиком при оказании медицинской помощи ФИО2, отсутствия причинно-следственной связи между оказанной ответчиком медицинской помощи и смертью ФИО2, руководствуясь принципами разумности и справедливости, исходя из того, что жизнь и здоровье человека относится к числу наиболее значимых человеческих ценностей, учитывая характер и степень нравственных страданий истца, индивидуальные особенности ФИО1, которая потеряла близкого человека, смерть отца сама по себе является необратимым обстоятельством тяжелейшим событием в жизни, неоспоримо причинившим нравственные страдания истцу, близкие отношения истца с отцом, их совместное проживание до его смерти, суд считает, что размер компенсации морального вреда в сумме 150 000 рублей будет соответствовать изложенным выше критериям определения размера компенсации морального вреда, требованиям разумности и справедливости, и соразмерности компенсации последствиям нарушения, соответствует перенесенным ФИО1 нравственных страданий, обеспечит баланс интересов сторон.

При этом суд отмечает, что установленные дефекты (недостатки) оказания медицинской помощи ФИО2 не создали самостоятельного патологического процесса, не явились условием, не позволившим предотвратить наступление неблагоприятного исхода - смерти от тяжелого инфекционного заболевания и его закономерных осложнений, исходя из того, что смерть ФИО2 наступила в период появления новой коронавирусной инфекции, когда средства и стандарты медицинских действий по лечению инфекций разрабатывались, заболеваемость носила массовый характер, в связи с чем возрастала нагрузка на медицинские учреждения и медицинский персонал, особенности течения этого заболевания не позволяло гарантировать благоприятный исход даже при условии ранней диагностики, своевременной госпитализации больных и оказания полной объемной медицинской помощи заболевшим в условиях ведущих лечебных учреждений России и мира, ее протекание характеризуется возможностью внезапного ухудшения состояния больного с нарастанием клинической симптоматики и переходом заболевания легкой степени тяжести в тяжелое, с быстрым развитием дыхательной недостаточности и иных осложнений, новая коронавирусная инфекция способна провоцировать обострение различных хронических заболеваний, имеющихся у больных, что также оказывает влияние на исход заболевания.

Оснований для компенсации морального вреда в размере, заявленном в иске (1 000 000 рублей) по доводам истца ФИО1, суд не усматривает.

Согласно ч. 1 ст. 98 ГПК Российской Федерации стороне, в пользу которой состоялось решение суда, суд присуждает возместить с другой стороны все понесенные по делу судебные расходы.

В соответствии с п. 1 ст. 88 ГПК Российской Федерации судебные расходы состоят из государственной пошлины и издержек, связанных с рассмотрением дела.

В силу ст. 94 ГПК Российской Федерации к издержкам, связанным с рассмотрением дела относятся расходы на оплату услуг представителя, другие признанные судом необходимыми расходы.

Истцом заявлены требования о взыскании с ответчика судебных расходов в размере 405 000 рублей, из которых: 20 000 рублей – за составление досудебной претензии; 40 000 рублей – за составление искового заявления; 16 500 рублей – за участие представителя в судебном заседании 07.08.2023; 16 500 рублей – за участие представителя в судебном заседании 28.08.2023; 12 000 рублей – за подготовку запроса в экспертную организацию, ходатайства о назначении судебной экспертизы, уточненного искового заявления, ходатайств об истребовании документов; 16 500 рублей – за участие представителя в судебном заседании 19.09.2023; 16 500 – за участие представителя в судебном заседании 19.10.2023; 12 000 рублей – за подготовку документов к судебному заседанию 19.10.2023; 16 000 рублей – за участие представителя в судебном заседании 03.11.2021; 16 500 рублей – за участие представителя в судебном заседании 14.12.2023; 16 500 рублей – за участие представителя в судебном заседании 12.01.2024; 5 000 рублей – за ознакомление представителя с материалами дела; 12 000 рублей – за подготовку пояснений по делу; 16 500 рублей – за участие представителя в судебном заседании 28.02.2024; 16 500 рублей – за участие представителя в судебном заседании 25.04.2024; 16 500 рублей – за участие представителя в судебном заседании 08.10.2024;16 500 рублей – за участие представителя в судебном заседании 05.11.2024; 16 500 рублей – за участие представителя в судебном заседании 12.02.2025; 16 500 рублей – за участие представителя в судебном заседании 27.02.2024; 45 000 рублей – за составление досудебного экспертного исследования № Е/39/01/23 от 25.01.2023; 45 000 рублей – за составление заключения специалиста №05/02-2024 от 22.02.2024.

Как усматривается из материалов дела, ФИО1 в целях защиты своих интересов был заключен договор об оказании юридической помощи №Яр02ЭиО/03/2023 от 07.03.2023 с ООО «Экспертиза и оценка», предметом которого явилось оказание следующих юридических услуг: подготовка досудебной претензии и искового заявления по спору с БУЗ ВО «БСМП№1» (т.1 л.д.136-137).

В соответствии с п.3 договора сумма услуг в общей сумме составляет 60 000 рублей, из которых: 20 000 рублей – за подготовку досудебной претензии; 40 000 рублей - за составление искового заявления.

В качестве подтверждения несения расходов на оплату услуг представителя по договору об оказании юридической помощи №Яр02ЭиО/03/2023 от 07.03.2023 истцом в материалы дела предоставлено: квитанция №1-8-037-499-321 от 14.03.2023 на сумму 60 000 рублей; акт №Яр02ЭиО/03/2023 от 14.04.2023, платежное поручение №499321 от 14.03.2023 на сумму 60 000 рублей (т.1 л.д.138,139, т.2 л.д.17).

01.08.2023 ФИО1 для дальнейшего представления ее интересов в суде был заключен договор оказания юридических услуг №2023-08-01 с ООО «Метида» (т.2 л.д.5-6).

Согласно п.1 предметом договора явилось представление интересов заказчика по иску к БУЗ ВО «БСМП№1» о взыскании морального вреда в связи со смертью ФИО2, в том числе: осуществление участия в судебном заседании 07.08.2023.

Подготовка запросов о предоставлении документов, представляемых в судебное заседание, подготовка новых документов, участие в судебном заседании, проведении переговоров по указанному вопросу осуществляется за дополнительную плату в соответствии с дополнительными соглашениями и договорами (пп.1.2 договора).

Подготовка иных судебных документов (исковых заявлений, ходатайств, жалоб) и участие в судебных заседаниях в предмет настоящего договора не входит и оплачиваются заказчиком дополнительно по цене не менее установленной за аналогичный вид услуги в качестве минимальных ставок вознаграждения за оказываемую юридическую помощь Постановлением Совета Адвокатской палаты Воронежской области или по цене, установленной соглашением сторон (пп.1.3 договора).

В соответствии с п.3 цена договора составляет 16 500 рублей. Сумма по договору может быть увеличена в связи с увеличением объема услуг.

В случае, если стороны дополнительно согласовали необходимость дальнейшего участия исполнителя в судебных заседаниях при рассмотрении настоящего вопроса в суде, заказчик дополнительно перечисляет исполнителю: в суде первой инстанции: за участие в судебном заседании – 11 000 рублей, а также за подготовку искового заявления и отзыва (возражения) на исковое заявление – 11 000 рублей, за подготовку документов правового характера (жалобы, отзывы, возражения, пояснения по делу, запросы и прочее) – от 3 500 – 10 000 рублей за каждый документ по соглашению между сторонами. При этом, под участием в судебном заседании в настоящем договоре понимается как один день занятости (судодень) специалиста (юриста) в течение одних календарных суток вне зависимости от длительности в течение дня.

В качестве подтверждения несения расходов на оплату услуг представителя по договору об оказании юридической помощи №2023-08-01 от 01.08.2023 истцом в материалы дела предоставлено: акт выполненных услуг от 07.08.2023; кассовый чек на сумму 16 500 рублей; дополнительное соглашение от 07.08.2023; кассовый чек на сумму 16 500 рублей; дополнительное соглашение 24.08.2023; акт выполненных услуг от 28.08.2023, чек ордер на сумму 12 000 рублей, кассовый чек на сумму 12 000 рублей; дополнительное соглашение от 28.08.2023; акт выполненных услуг от 19.09.2023; кассовый чек на сумму 16 500 рублей; дополнительное соглашение от 09.10.2023; акт выполненных услуг от 19.10.2023; кассовый чек на сумму 28 500 рублей; дополнительное соглашение от 02.11.2023; акт выполненных услуг от 03.11.2023; кассовый чек на сумму 16 500 рублей; дополнительное соглашение от 01.12.2023; акт выполненных услуг от 14.12.2023; кассовый чек на сумму 16 500 рублей; дополнительное соглашение от 15.12.2023; акт выполненных услуг от 12.01.2024; кассовый чек на сумму 16 500 рублей; дополнительное соглашение от 15.01.2024; акт выполненных услуг от 26.01.2024; кассовый чек на сумму 16 500 рублей; дополнительное соглашение от 21.02.2024; акт выполненных работ от 28.02.2024; кассовый чек на сумму 33 500 рублей; дополнительное соглашение от 23.04.2024; акт выполненных услуг от 25.04.2024; кассовый чек на сумму 16 500 рублей; дополнительное соглашение от 01.10.2024; акт выполненных услуг от 08.10.2024; кассовый чек на сумму 31 500 рублей (т. 2 л.д.7, 8, 9, 10, 11, 11об, 18, 126, т.5 л.д.201, 202, 203, 204, 205, 206, 207, 208, 209, 210, 211, 212, 213, 214, 215, 216, 217, 218, 219, 220, 221, 222, 223, 224, 225, 226, 227).

Материалами дела подтверждается, что представители ФИО1 представляли ее интересы в судебных заседаниях:

в предварительном судебном заседании в Советском районном суде г. Воронежа 07.08.2023 (т.1 л.д.189-190).

в предварительном судебном заседании в Советском районном суде г. Воронежа 28.08.2023 (т.2 л.д.85-89).

в предварительном судебном заседании в Советском районном суде г. Воронежа 19.09.2023 (т.3 л.д.37-40).

в предварительном судебном заседании в Советском районном суде г. Воронежа 19.10.2023 (т.3 л.д.123-128).

в предварительном судебном заседании в Советском районном суде г. Воронежа 03.11.2023 (т.3 л.д.123-128).

в предварительном судебном заседании в Советском районном суде г. Воронежа 14.12.2023 (т.4 л.д.13-14).

в предварительном судебном заседании в Советском районном суде г. Воронежа 12.01.2024 (т.4 л.д.84-85).

в предварительном судебном заседании в Советском районном суде г. Воронежа 28.02.2024 (т.5 л.д.11-17).

в предварительном судебном заседании в Советском районном суде г. Воронежа 25.04.2024 (т.5 л.д.100-101).

в открытом судебном заседании в Советском районном суде г. Воронежа 08.10.2024 (т.6 л.д.1-4).

в открытом судебном заседании в Советском районном суде г. Воронежа 05.11.2024 (т.6 л.д.56-75).

в открытом судебном заседании в Советском районном суде г. Воронежа 12.02.2025.

в открытом судебном заседании в Советском районном суде г. Воронежа 27.02.2025.

Также, представители ФИО1 составляли досудебную претензию, исковое заявление, письменные объяснения, запрос в экспертную организацию, ходатайство о назначении по делу судебной экспертизы, ходатайство об истребовании доказательств по делу, уточненные исковые заявления, возражения на ходатайство ответчика о назначении экспертизы, ознакамливались с материалами дела (т.2 л.д.12-16, 79, 80-82, 83-84, т.1 л.д.216-217, т.3 л.д.65-67,73-75, т.5 л.д.185-200, 38).

В соответствии с ч. 1 ст. 100 Гражданско-процессуального Кодекса Российской Федерации стороне, в пользу которой состоялось решение суда, по ее письменному ходатайству суд присуждает с другой стороны расходы на оплату услуг представителя в разумных пределах.

Таким образом, суд может ограничить взыскиваемую в возмещение соответствующих расходов сумму, если сочтет ее чрезмерной с учетом конкретных обстоятельств, используя в качестве критерия разумность понесенных расходов. При этом неразумными могут быть сочтены значительные расходы, не оправданные ценностью подлежащего защите права либо несложностью дела.

По смыслу названной нормы разумные пределы являются оценочной категорией, четкие критерии их определения применительно к тем или иным категориям дел не предусматриваются. В каждом конкретном случае суд вправе определить такие пределы с учетом обстоятельств дела, сложности и продолжительности рассмотрения дела, сложившегося в данной местности уровня оплаты услуг адвокатов по представлению интересов доверителей в гражданском процессе.

Из пунктов 10-13 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.01.2016 №1 «О некоторых вопросах применения законодательства о возмещении издержек, связанных с рассмотрением дела» следует, что лицо, заявляющее о взыскании судебных издержек, должно доказать факт их несения, а также связь между понесенными указанным лицом издержками и делом, рассматриваемым в суде с его участием. Недоказанность данных обстоятельств является основанием для отказа в возмещении судебных издержек. Разрешая вопрос о размере сумм, взыскиваемых в возмещение судебных издержек, суд не вправе уменьшать его произвольно, если другая сторона не заявляет возражения и не представляет доказательства чрезмерности взыскиваемых с нее расходов (часть 3 статьи 111 АПК Российской Федерации, часть 4 статьи 1 ГПК Российской Федерации, часть 4 статьи 2 КАС Российской Федерации). Расходы на оплату услуг представителя, понесенные лицом, в пользу которого принят судебный акт, взыскиваются судом с другого лица, участвующего в деле, в разумных пределах (часть 1 статьи 100 ГПК Российской Федерации, статья 112 КАС Российской Федерации, часть 2 статьи 110 АПК Российской Федерации). Разумными следует считать такие расходы на оплату услуг представителя, которые при сравнимых обстоятельствах обычно взимаются за аналогичные услуги. При определении разумности могут учитываться объем заявленных требований, цена иска, сложность дела, объем оказанных представителем услуг, время, необходимое на подготовку им процессуальных документов, продолжительность рассмотрения дела и другие обстоятельства. Разумность судебных издержек на оплату услуг представителя не может быть обоснована известностью представителя лица, участвующего в деле.

Суд не вправе вмешиваться в сферу заключения договоров оказания юридических услуг, однако, может ограничить взыскиваемую сумму в возмещение соответствующих расходов, если сочтет ее чрезмерной с учетом конкретных обстоятельств дела, используя в качестве критерия разумность понесенных расходов, при этом неразумными могут быть сочтены значительные расходы, не оправданные ценностью подлежащего защите права, либо несложностью дела в силу п. 3 ст. 10 ГК Российской Федерации, согласно которой, в случае, когда закон ставит защиту гражданских прав в зависимость от того, осуществлялись ли эти права разумно и добросовестно, разумность действий и добросовестность участника правоотношений предполагается.

Согласно правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, изложенной в Определении от 17.07.2007 года №382-О-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы граждан ФИО18, ФИО19 и ФИО20 на нарушение их конституционных прав частью первой статьи 100 ГПК Российской Федерации» обязанность суда взыскивать расходы на оплату услуг представителя, понесенные лицом, в пользу которого принят судебный акт, с другого лица, участвующего в деле, в разумных пределах является одним из предусмотренных законом правовых способов, направленных против необоснованного завышения размера оплаты услуг представителя и тем самым - на реализацию требования ст. 17 (ч. 3) Конституции Российской Федерации, согласно которой осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц. Именно поэтому в ч. 1 ст. 100 ГПК Российской Федерации речь идет, по существу, об обязанности суда установить баланс между правами лиц, участвующих в деле.

Понятие разумности пределов и учета конкретных обстоятельств дела, по мнению суда, следует соотносить с объектами судебной защиты. Размер возмещения стороне расходов должен быть соотносим с объектом защищаемого права.

Оценивая характер и общий размер понесенных истцом расходов по оплате услуг представителя с точки зрения разумности, принимая во внимание объем заявленных требований, сложность дела, объем и содержание представленных сторонами доказательств, объем оказанных представителями услуг, возражения ответчика относительно заявленной к взысканию суммы расходов по оплате услуг представителя, а также время, необходимое на подготовку к судебным заседаниям и процессуальных документов, суд приходит к выводу о чрезмерности заявленных истцом к взысканию размера судебных издержек, поскольку произведенные расходы носят явно завышенный характер.

Принимая во внимание вышеизложенное, а также то, что понесенные расходы подтверждаются надлежащим образом оформленными платежными документами, учитывая положения ч. 1 ст. 100 ГПК Российской Федерации, суд признает отвечающим принципам соразмерности и разумности размер заявленных ФИО1 расходов по оплате услуг представителей на общую сумму 213 000 рублей, из которых: 10 000 рублей – за составление досудебной претензии; 15 000 рублей – за составление искового заявления; 12 000 рублей – за участие представителя в предварительном судебном заседании 07.08.2023; 12 000 рублей - за участие представителя в предварительном судебном заседании 28.08.2023; 12 000 рублей - за участие представителя в предварительном судебном заседании 19.09.2023; 12 000 рублей - за участие представителя в предварительном судебном заседании 19.10.2023; 16 500 рублей - за участие представителя в предварительном судебном заседании 05.11.2023; 12 000 рублей - за участие представителя в предварительном судебном заседании 14.12.2023; 12 000 рублей - за участие представителя в предварительном судебном заседании 12.01.2024; 12 000 рублей - за участие представителя в предварительном судебном заседании 28.02.2024; 12 000 рублей - за участие представителя в предварительном судебном заседании 25.04.2024; 12 000 рублей - за участие представителя в судебном заседании 08.10.2024; 12 000 рублей - за участие представителя в судебном заседании 05.11.2024; 12 000 рублей - за участие представителя в судебном заседании 12.02.2025; 16 500 рублей - за участие представителя в судебном заседании 27.02.2025; 10 000 рублей – за составление документов (запрос в экспертную организацию, ходатайство о назначении экспертизы, уточненное исковое заявление, ходатайство об истребовании доказательств); 6 000 рублей – за подготовку документов к судебному заседанию 19.10.2023 (возражения на ходатайство ответчика о назначении экспертизы, ходатайство о назначении экспертизы); 4 000 рублей – за ознакомление представителя с материалами дела; 3 000 рублей – за подготовку пояснений.

Также суд считает необходимым отметить, что постановление Совета Адвокатской палаты Воронежской области «О минимальных ставках вознаграждения за оказываемую юридическую помощь» носит рекомендательный характер для самих адвокатов, но не для суда, который должен руководствоваться положениями ст. 100 ГПК Российской Федерации с учетом разъяснений, данных в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.01.2016 №1.

В соответствии с п.2 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.01.2016 №1 «О некоторых вопросах применения законодательства о возмещении издержек, связанных с рассмотрением дела» к судебным издержкам относятся расходы, которые понесены лицами, участвующими в деле, включая третьих лиц, заинтересованных лиц в административном деле (статья 94 ГПК Российской Федерации, статья 106 АПК Российской Федерации, статья 106 КАС Российской Федерации). Перечень судебных издержек, предусмотренный указанными кодексами, не является исчерпывающим. Так, расходы, понесенные истцом, административным истцом, заявителем (далее также - истцы) в связи с собиранием доказательств до предъявления искового заявления, административного искового заявления, заявления (далее также - иски) в суд, могут быть признаны судебными издержками, если несение таких расходов было необходимо для реализации права на обращение в суд и собранные до предъявления иска доказательства соответствуют требованиям относимости, допустимости. Например, истцу могут быть возмещены расходы, связанные с легализацией иностранных официальных документов, обеспечением нотариусом до возбуждения дела в суде судебных доказательств (в частности, доказательств, подтверждающих размещение определенной информации в сети "Интернет"), расходы на проведение досудебного исследования состояния имущества, на основании которого впоследствии определена цена предъявленного в суд иска, его подсудность.

В связи с рассмотрением дела судом, истцом ФИО1 понесены расходы по оплате досудебного заключения специалиста №Е/39/01/23 от 25.01.2023 в размере 45 000 рублей.

Факт несения истцом указанных расходов подтвержден материалами дела (т.1 л.д.92-128, 129-132,133,134,135).

Суд приходит к выводу, что указанное требование ФИО1 подлежит удовлетворению, поскольку досудебное заключение специалиста является документом послужившим основанием обращения с исковым заявлением в суд.

При таких обстоятельствах с ответчика в пользу истца ФИО1 подлежат взысканию расходы по оплате досудебного заключения специалиста в размере 45 000 рублей.

Разрешая требования истца о взыскании в ее пользу расходов по оплате заключения специалиста №05/02-2024 от 16.02.2024 в размере 35 000 рублей и по составлению рецензии на судебную экспертизу в размере 38 000 рублей, суд исходит из того, что наличие заключения специалиста №05/02-2024 от 16.02.2024 и рецензии не являлось необходимым для защиты интересов истца и назначении по делу повторной судебной экспертизы в соответствии со ст. 87 ГПК Российской Федерации. Представленные истцом заключение специалиста №05/02-2024 от 16.02.2024 и рецензия не приняты судом в качестве допустимых доказательств и не положены в основу судебного акта, в связи с чем, оснований для взыскания расходов на их составление суд не усматривает.

Кроме того, истцом понесены расходы в размере 10 000 рублей по оплате устной консультации (т.5 л.д. 250-251).

Вместе с тем, суд не усматривает оснований для взыскания с ответчика в пользу истца понесенных истцом расходов по оплате устной консультации в размере 10 000 рублей, поскольку надлежащих доказательств относимости полученной консультации с рассматриваемым делом не представлено. Кроме того, доказательств необходимости несения указанных расходов в связи с рассмотрением настоящего дела, не представлено.

При обращении с иском в суд истцом понесены почтовые расходы на сумму 873 рубля 34 копейки - за направление искового заявления ответчику, прокурору (т.1 л.д.140,141).

В соответствии со ст. 98 ГПК Российской Федерации, с ответчика в пользу истца подлежат взысканию почтовые расходы в размере 873 рублей 34 копеек, поскольку указанные расходы необходимы для обращения в суд за защитой нарушенного права и подтверждены документально.

Таким образом, с ответчика в пользу истца подлежат взысканию судебные расходы на общую сумму в размере 258 873 рубля 34 копейки (213000+45000+873,34).

По правилам ч. 1 ст. 103 ГПК Российской Федерации издержки, понесенные судом в связи с рассмотрением дела, и государственная пошлина, от уплаты которых истец был освобожден, взыскиваются с ответчика, не освобожденного от уплаты судебных расходов, в федеральный бюджет пропорционально удовлетворенной части исковых требований.

При определении уровня бюджета при взыскании государственной пошлины по итогам разрешения спора следует исходить из положений статьи 50, пункта 2 статьи 61.1 Бюджетного кодекса Российской Федерации, согласно которым государственная пошлина по делам, рассматриваемым судами общей юрисдикции, мировыми судьями (за исключением Верховного Суда Российской Федерации), подлежит зачислению в бюджеты муниципальных районов, т.е. в бюджет муниципального образования г.о.г. Воронежа.

Поскольку при подаче искового заявления истец от уплаты государственной пошлины освобождена, в соответствии со ст. 103 ГПК Российской Федерации издержки, понесенные судом в связи с рассмотрением дела и государственная пошлина, от уплаты которых истец была освобождена, взыскиваются с ответчика, не освобожденного от уплаты судебных расходов, пропорционально удовлетворенной части исковых требований. В этом случае взысканные суммы зачисляются в доход бюджета, за счет средств которого они были возмещены, а государственная пошлина - в соответствующий бюджет согласно нормативам отчислений, установленным бюджетным законодательством Российской Федерации.

В соответствии со ст. 333.19 НК Российской Федерации с ответчика в бюджет муниципального образования - городской округ город Воронеж подлежит взысканию госпошлина в размере 3000 рублей.

На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 194-199 ГПК Российской Федерации, суд

решил:

Исковые требования ФИО1 к БУЗ ВО «Воронежская городская клиническая больница скорой медицинской помощи №1» о взыскании компенсации морального вреда, судебных расходов – частично удовлетворить.

Взыскать с БУЗ ВО «Воронежская городская клиническая больница скорой медицинской помощи №1» (№) в пользу ФИО1 (№) компенсацию морального вреда в размере 150 000 рублей, судебные расходы в размере 258 873 рублей 34 копеек, а всего 408 873 рубля 34 копейки.

В удовлетворении остальной части иска отказать.

Взыскать с БУЗ ВО «Воронежская городская клиническая больница скорой медицинской помощи №1» (№) в доход муниципального образования городской округ город Воронеж госпошлину в размере 3 000 рублей.

На решение может быть подана апелляционная жалоба в Воронежский областной суд через Советский районный суд г. Воронежа в течение месяца со дня принятия решения в окончательной форме.

Судья О.И. Корпусова

В окончательной форме решение изготовлено 14.03.2025.