Решение Верховного суда: Определение N 67-О12-11 от 01.03.2012 Судебная коллегия по уголовным делам, кассация

1

ВЕРХОВНЫЙ С У Д

РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Дело № 67-012-11

КАССАЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

г. Москва 1 марта 2012 г.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе

председательствующего Борисова В.П.,

судей Ламинцевой С.А. и Лаврова Н.Г.

при секретаре Белякове А.А.

рассмотрела в судебном заседании 1 марта 2012 г. кассационные жалобы осужденного Михеева Е.В. и адвокатов Малетина СВ. и Беляева А.В. на приговор Новосибирского областного суда от 1 ноября 2011 г., по которому

Михеев Е В

несудимый,

осужден

по пп. «б», «в» ч. 5 ст. 290 УК РФ (в редакции Федерального закона от 4 мая 2011г. № 97-ФЗ) на 7 лет лишения свободы в исправительной колонии строгого режима.

Воронков Н А

несудимый,

осужден

по ч. 5 ст. 33, пп. «б», «в» ч. 5 ст. 290 УК РФ (в редакции Федерального закона от 4 мая 2011 г. № 97-ФЗ) с применением правил ст. 64 УК РФ на 5 лет лишения свободы.

На основании ст. 73 УК РФ назначенное наказание постановлено считать условным с испытательным сроком 4 года, в течение которого Воронков Н.А должен доказать свое исправление.

В соответствии с ч. 5 ст. 73 УК РФ на осужденного Воронкова Н.А. возложены обязанности: не менять постоянного места жительства без уведомления специализированного государственного органа, осуществляющего контроль за его поведением, в установленный срок являться в этот орган для регистрации.

В отношении осужденного Воронкова Н.А. кассационные жалобы и представление не принесены, законность и обоснованность приговора в отношении его проверяется в порядке, предусмотренном ч. 2 ст. 360 УПК РФ.

Разрешена судьба вещественных доказательств.

Заслушав доклад судьи Ламинцевой С.А., объяснения осужденного Михеева Е.В. по его доводам в жалобе, объяснения адвоката Беляева А.В в защиту интересов Михеева, поддержавшего доводы, приведенные в кассационных жалобах, и просившего об отмене приговора и направлении дела на новое судебное разбирательство, объяснения адвоката Лунина Д.М. в защиту интересов осужденного Воронкова Н.А., просившего о переквалификации действий Воронкова на ст. 291-1 УК РФ и освобождении его от уголовной ответственности на основании примечания к этой статье, мнение прокурора Башмакова А.М полагавшего приговор в отношении обоих осужденных оставить без изменения кассационные жалобы - без удовлетворения, Судебная коллегия

установила:

Михеев Е.В. признан виновным в том, что, являясь должностным лицом старшим следователем по особо важным делам отдела по расследованию преступлений в кредитно-финансовой сфере и налоговых преступлений следственной части при Главном управлении МВД России по федеральному округу, а также руководителем следственной группы по уголовному делу № , получил через посредника Воронкова Н.А. взятку в виде денег за входящее в его служебные полномочия бездействие в пользу взяткодателя Г за непривлечение последнего к уголовной ответственности в крупном размере, с вымогательством.

Воронков Н.А. признан виновным в совершении пособничества в получении взятки.

В судебном заседании Михеев Е.В. и Воронков Н.А. виновными в получении взятки с вымогательством себя не признали.

В кассационной жалобе адвокат Малетин С В . в защиту интересов осужденного Михеева просит об изменении приговора и переквалификации действий осужденного с пп. «б», «в» ч. 5 ст. 290 УК РФ на ч. 3 ст. 159 УК РФ поскольку ни в ходе предварительного следствия, ни при рассмотрении дела в судебном заседании не доказано наличие у Михеева умысла на получение взятки.

Адвокат полагает, что действия Михеева охватывались умыслом на мошенничество, а именно на незаконное завладение денежными средствами Г путем обмана.

По мнению адвоката, в ходе судебного разбирательства было установлено, что в период с января по апрель 2010 года Михеев Е.В. испытывал материальные затруднения и решил поправить свое финансовое положение путем завладения денежными средствами гр. Г , являвшегося свидетелем по уголовному делу находившемуся у него в производстве. С этой целью он изготовил процессуальное решение о привлечении Г к уголовной ответственности за мошенничество продемонстрировал его и тем самым, подвиг Г на передачу ему денежных средств за принятие решения в его пользу, то есть за непривлечение Г к уголовной ответственности.

Адвокат находит несостоятельным вывод суда в приговоре о том, что вина Михеева Е.В. в получении взятки подтверждается его явкой с повинной и первоначальными показаниями на предварительном следствии. По мнению адвоката, в этих процессуальных документах речь идет только о незаконном завладении деньгами Г путем обмана. Кроме того, эти показания Михеев Е.В., как считает адвокат, давал, находясь в неадекватном психологическом состоянии.

Далее адвокат ссылается на то, что суд не дал надлежащей оценки показаниям Михеева Е.В. о том, что в силу особенностей организации его служебной деятельности он не мог лично принимать решения о привлечении либо непривлечении гражданина к уголовной ответственности, что, по мнению адвоката, нашло свое подтверждение в ходе судебного разбирательства.

Автор жалобы считает поведение Г , имевшего и продолжавшего иметь статус свидетеля по уголовному делу на протяжении девяти лет, провокацией и местью правоохранительным органам за свои моральные неудобства.

Адвокат ссылается на то, что выводы суда основаны не на доказательствах исследованных в ходе судебного разбирательства, а только на внутреннем убеждении суда, согласно которому действия Михеева должны быть квалифицированы как взятка, а не как мошенничество.

По мнению адвоката, из приговора не следует, за какое именно бездействие входящее в служебные полномочия Михеева, последний получил взятку от Г , который, судя по его показаниям, знал, что он не мог и не может быть

привлечен к уголовной ответственности как ввиду отсутствия доказательств его

виновности, так и вследствие истечения срока давности уголовного преследования.

Адвокат находит ошибочным решение суда об отказе в удовлетворении

ходатайства стороны защиты о признании результатов оперативно-розыскных

мероприятий недопустимыми доказательствами. По мнению автора жалобы, оперативно-розыскные мероприятия по обращению Г о вымогательстве взятки были проведены с нарушением ст. 7 Закона «Об оперативно-розыскной деятельности», поскольку вместо предупреждения преступления сотрудники ФСБ как считает адвокат, спровоцировали его совершение.

При этом автор жалобы ссылается на то, что Г в период с 7 мая по 20 мая 2010 г. действовал в соответствии с инструкциями сотрудников ФСБ, в том числе и при даче им показаний.

В кассационной жалобе адвокат Беляев А.В. в защиту интересов осужденного Михеева просит об изменении приговора и переквалификации действий осужденного с пп. «б», «в» ч. 5 ст. 290 УК РФ на ч. 3 ст. 159 УК РФ и о назначении Михееву наказания с применением ст. 73 УК РФ.

Адвокат указывает на то, что суд в основу приговора положил протокол явки Михеева Е.В. с повинной и его показания в качестве подозреваемого. Однако эти доказательства, по его мнению, являются недопустимыми, поскольку получены следователем, которому расследование уголовного дела не поручалось Следователь, как полагает адвокат, самовольно принял дело к своему производству и провел по нему ряд следственных действий. Между тем поручение о производстве предварительного расследования поступило лишь днем 21 мая 2010 г.

Далее автор жалобы указывает на то, что оперативно-розыскные мероприятия проведены с нарушением Закона «Об оперативно-розыскной деятельности», без судебной санкции. Более того, сотрудники ФСБ, по мнению адвоката, склонили (спровоцировали) задержанного с поличным Воронкова к продолжению преступления, что запрещено законом.

Адвокат считает, что суд необоснованно отверг доводы Михеева о том, что 17 мая 2010 г. им была подготовлена расписка о получении от Г а денег в долг и эта расписка была обнаружена отцом Михеева у него в квартире и приобщена к материалам дела.

По мнению автора жалобы, не подтверждается материалами дела и вывод суда о добровольности участия К в оперативном эксперименте. Суд, как считает адвокат, не дал оценки показаниям последнего о том, что если бы он не согласился на участие в оперативном эксперименте, то для него наступили бы отрицательные последствия.

Адвокат считает, что суд не дал надлежащей оценки и показаниям свидетеля Б а, согласно которым Михеев не мог самостоятельно принять решение о привлечении Г к уголовной ответственности.

Адвокат также ссылается на нарушение в ходе судебного разбирательства положений ч. 3 ст. 278 и ч. 3 ст. 275 УПК РФ, полагая, что суд нарушал порядок судебного разбирательства, поскольку задавал свои вопросы и свидетелям и подсудимым во время их допроса как стороной обвинения, так и стороной защиты.

Автор жалобы полагает, что при назначении Михееву наказания суд не учел данные о его личности, в том числе наличие у него грамот и благодарностей, а также нахождение у него на иждивении престарелой матери, страдающей тяжелым заболеванием.

В кассационной жалобе осужденный Михеев Е.В. просит об изменении приговора и переквалификации его действий с пп. «в», «г» ч. 4 ст. 290 УК РФ на ч. 1 ст. 30, ч. 3 ст. 159 УК РФ и о назначении наказания в соответствии с правилами ч. 2 ст. 66 УК РФ.

В обоснование своих требований Михеев указал на то, что в начале 2010 г. у него возникли финансовые трудности и он решил с помощью Воронкова путем обмана и введения в заблуждение через предоставление ложной информации завладеть деньгами Г . Он сообщил последнему о возможном привлечении его к уголовной ответственности и предложил за это бездействие передать определенную сумму денег. При этом и Г и его защитник знали о том, что доказательств его причастности к преступлению не имеется.

Поскольку в действительности никаких доказательств, уличающих Г у него не было и он не мог в силу ст. 171 УПК РФ предъявить ему обвинение, то и состава преступления, предусмотренного ст. 290 УК РФ, а именно получения взятки за действия (бездействие), входящие в служебные полномочия, в пользу взяткодателя, в его действиях не имелось.

В связи с этим осужденный ссылается на п. 20 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 г. № 6 «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе».

Далее осужденный Михеев указывает на то, что, поскольку Г знал, что доказательств его причастности к преступлению не имеется, он понимал, что его (Михеева) попытка завладеть его денежными средствами есть ни что иное, как обман, то есть мошенничество. Кроме того, Г передавал деньги за непривлечение его к уголовной ответственности, то есть за незаконные действия что исключает такой квалифицирующий признак взятки как вымогательство.

Осужденный полагает, что при проведении оперативно-розыскных мероприятий были грубо нарушены требования уголовно-процессуального закона а также Закона «Об оперативно-розыскной деятельности», поскольку вместо предупреждения преступления сотрудниками ФСБ было спровоцировано его совершение: получив от Г заявление о вымогательстве взятки, не принимая решения о возбуждении уголовного дела при наличии к тому предусмотренных законом оснований, а именно признаков преступления, сотрудники ФСБ провели оперативно-розыскное мероприятие и спровоцировали Г на дальнейшие действия, связанные с передачей денег ему (Михееву) через посредника Воронкова.

В связи с этим Михеев подчеркивает, что, несмотря на задержание Воронкова и добровольную выдачу последним руб., сотрудники ФСБ в нарушение закона вынудили последнего передать эти деньги дальше, то есть ему, Михееву. С этой целью Воронков по предварительной договоренности встретился с

К при передаче денег Воронкова задержали. Однако и

К вынудили передать деньги Михееву, после чего произошло

задержание. Находит все эти действия незаконными, провокационными.

Считает постановление от 20 мая 2010 г. о возбуждении уголовного дела

незаконным. При этом ссылается на то, что из заявления Г от 14 мая 2010 г. следует, что доказательств его виновности нет и он не мог быть привлечен к уголовной ответственности, следовательно, каких-либо оснований полагать, что у него вымогаются денежные средства для их передачи в качестве взятки за непривлечение к уголовной ответственности, не имелось.

Далее осужденный утверждает, что его (Михеева) явка с повинной и первоначальные показания на предварительном следствии о том, что у него имелись основания для предъявления обвинения Г необоснованно положены в основу приговора, поскольку не подтверждаются, как того требует закон, другими доказательствами. При этом осужденный акцентирует внимание на том, что его показания относительно того, что вопрос о привлечении Г к уголовной ответственности не обсуждался с членами следственной группы подтверждаются показаниями свидетелей Б ,Р иР .

Автор жалобы полагает, что явка с повинной незаконно положена в основу приговора, поскольку она получена с нарушением требований ст. 142 УПК РФ и не была добровольной. Утверждает, что следователь использовал его психологическое состояние и он пошел на поводу у следователя. Будучи введенным в заблуждение своим защитником, согласился на заключение соглашения о сотрудничестве, тем самым вновь оговорив себя в обмен на изменение меры пресечения.

Считает, что протокол его допроса в качестве подозреваемого является недопустимым доказательством, поскольку в период времени, указанный в протоколе, он находился в ИВС, о чем свидетельствует соответствующая отметка на протоколе. Этот документ, как считает осужденный, аналогичен протоколу явки с повинной, а именно переписан с нее. Эти обстоятельства, по мнению Михеева оставлены без должного внимания со стороны суда.

Далее автор жалобы указывает на то, что не получили соответствующей оценки в приговоре и нарушения закона, допущенные при назначении и проведении судебных экспертиз. Между тем с постановлениями о назначении ряда экспертиз ни он, ни его защитник своевременно ознакомлены не были, что нарушило их право знать о содержании вопросов, поставленных перед экспертами.

В связи с этим Михеев подчеркивает, что сторона защиты не смогла поставить перед экспертами вопрос о том, могло ли состояние, связанное с задержанием оказать влияние на написание явки с повинной и дачу показаний. Несмотря на эти нарушения, суд пришел к выводу о допустимости всех экспертных заключений.

В дополнительной кассационной жалобе осужденный Михеев Е.В., помимо ранее приведенных им и его адвокатами доводов, указывает, что при возбуждении и расследовании уголовного дела нарушена подследственность, поскольку преступление совершено на территории г. а заместителем руководителя СК РФ предварительное следствие поручено СУ СК РФ по

краю. Следователь Е принял дело к своему производству без соответствующего поручения, указав, что направляет его, Михеева, в ИВС однако продолжил следственные действия, более того, в ночное время.

Полагает, что полученная в это время явка с повинной не может быть признана допустимым доказательством.

Считает, что поручение о принятии дела к своему производству следователь получил лишь днем 21 мая 2010 г.

Проведенные по делу оперативно-розыскные мероприятия осужденный находит незаконными, поскольку после обращения Г с заявлением о вымогательстве взятки сотрудники ФСБ были обязаны возбудить уголовное дело, а не вовлекать Воронкова и К в совершение противоправных действий. Все результаты оперативно-розыскных мероприятий осужденный предлагает считать недопустимыми доказательствами, которые не могут быть положены в основу приговора.

Осужденный полагает, что суд необоснованно отказал в допросе свидетелей К Ш и Б , чем был нарушен принцип состязательности уголовного судопроизводства.

По мнению осужденного, К на предварительном следствии пояснял, что в оперативном эксперименте он участвовал по принуждению, однако этот протокол допроса из материалов дела исчез, что можно было бы установить в судебном заседании.

Вывод суда о том, что его виновность подтверждается служебными заданиями и командировками в г. как считает осужденный, несостоятелен поскольку оснований для предъявления обвинения Г у него не было, а командировки были связаны с допросом Г в качестве свидетеля Демонстрация же подложного постановления о привлечении в качестве обвиняемого не доказывает его умысла на взятку.

Указывает, что нарушено его право на защиту, поскольку допрос в качестве подозреваемого (этот протокол в дальнейшем был положен в основу приговора как допустимое доказательство) проведен в отсутствие защитника, об участии которого он ходатайствовал.

Считает, что обвинение ему также предъявлено с нарушением уголовно процессуального закона, поскольку оно предъявлялось дважды, без принятия решения о прекращении уголовного преследования по ранее предъявленному обвинению.

Государственный обвинитель принес письменные возражения на кассационные жалобы осужденного и адвокатов, в которых просит приговор оставить без изменения, а кассационные жалобы - без удовлетворения.

Проверив материалы дела, обсудив доводы, содержащиеся в кассационных жалобах, а также возражения на них, Судебная коллегия находит, что вывод суда о виновности Михеева основан на исследованных в судебном заседании доказательствах, анализ и оценка которым даны в приговоре.

Виновность Михеева Е.В. в получении взятки в крупном размере, с вымогательством подтверждается показаниями свидетеля Г из которых усматривается, что в период с 2002 по 2010 г. он проходил свидетелем по уголовному делу, возбужденному в отношении директора ООО Д Начиная с сентября 2009 г. следователь Михеев, в чьем производстве находилось уголовное дело, во время его допросов периодически высказывал мнение о наличии доказательств, подтверждающих его (Г причастность к преступлению, и постоянно угрожал привлечением к уголовной ответственности В феврале 2010 г. ему позвонил Воронков Н.А. и предложил помочь избежать уголовной ответственности. Он не хотел встречаться с Воронковым, но последний позвонив ему 17 февраля 2010 г., сказал, что является хорошим знакомым Михеева и действует от его имени. В тот же день ему позвонил Михеев и объяснил, что он (Г ) не понимает сути обвинений и будет привлечен к уголовной ответственности, если «не хочет по-хорошему». 27 февраля 2010 г. Михеев в телефонном разговоре сказал, что он примет решение о непривлечении его к уголовной ответственности за вознаграждение в размере руб. Поскольку угрозы Михеева воспринимались им как реальные, он «нанял» адвоката и 5 мая 2010 г. явился в г. на допрос. Михеев показал ему текст постановления о предъявлении ему (Г ) обвинения по ст. 159 УК РФ, то есть в мошенничестве, связанном с деятельностью ООО « ». При этом Михеев пояснил, что обвинение скоро будет ему предъявлено. 7 мая 2010 г. ему вновь позвонил Воронков и предложил встретиться. При встрече Воронков показал ему постановление о привлечении его, Г , в качестве обвиняемого и пояснил, что он может остаться свидетелем по делу, но этот вопрос может решить только Михеев за руб. В телефонном разговоре Михеев подтвердил, что Воронков действует от его имени. Опасаясь угроз Михеева и понимая, что он может быть привлечен к уголовной ответственности несмотря на отсутствие доказательств его виновности, он, Г договорился о встрече с Михеевым, но при этом обратился в органы ФСБ по краю за защитой от действий Михеева и дал свое добровольное согласие на участие в оперативно-розыскных мероприятиях. 13 мая 2010 г. он по предварительной договоренности с Воронковым направился на встречу с Михеевым, которая состоялась на границе

края и области, и проходила под контролем сотрудников ФСБ. По дороге Воронков уверял, что ему придется согласиться с требованиями, иначе он «получит срок». На встрече Михеев подтвердил, что он готов оставить его в статусе свидетеля за руб. По его просьбе Михеев снизил размер взятки до руб., и они договорились о передаче денег частями, первую из которых, в размере руб., он должен был передать вскоре после встречи. 15 мая 2010 г. в г. он передал Воронкову первую часть взятки в размере руб., после чего Воронков был задержан.

Оснований не доверять последовательным показаниям свидетеля Г и полагать, что он оговорил Михеева, у суда не имелось, поскольку они подтверждаются совокупностью других исследованных судом доказательств.

Факт нахождения в производстве у Михеева уголовного дела в отношении Д и многократных встреч Михеева с Г имевшим процессуальное положение свидетеля по этому делу, подтверждается копиями письменных служебных заданий, имеющимися в материалах дела (т. 5, л.д. 3-12).

Факт неоднократных телефонных переговоров между Воронковым и ее мужем подтвердила свидетель Г которая показала, что начиная с февраля 2010 г. Воронков вымогал деньги и предлагал ее мужу решить проблемы со следствием, а Михеев заверял, что только он может решить, быть Г свидетелем по уголовному делу или не быть, и при этом требовал заплатить

руб. Опасаясь угроз, ее муж обратился в УФСБ по краю.

Факт демонстрации Михеевым постановления о привлечении в качестве обвиняемого свидетелю Г подтвердил свидетель П - адвокат Г допрошенный судом с согласия последнего.

Кроме того, достоверность показаний свидетеля Г подтверждается рассекреченными и переданными в установленном законом порядке органу предварительного следствия результатами оперативно-розыскных мероприятий - «наблюдение» и «прослушивание телефонных переговоров» между Г Воронковым, Михеевым (т. 6, л.д. 163-176), по которым были проведены фоноскопические экспертизы. Содержание аудиозаписей воспроизводилось в судебном заседании.

Согласно актам фоноскопических и лингвистической экспертиз от 30 ноября 2010 г. во время встречи 7 мая 2010 г. Воронков, представляясь доверенным лицом Михеева, убеждал Г в безвыходности положения, в котором он находится показывал ему бумаги, переданные Михеевым, объяснял неблагоприятные последствия, связанные с привлечением Г к уголовной ответственности если он не согласится передать Михееву руб.

Из соответствующих документов, которые представлялись экспертам, следует что при встрече 11 мая 2010 г. Воронков Н.А. подтвердил вышеприведенные обстоятельства, по телефону связался с Михеевым и договорился о встрече между ним и Г 13 мая 2010 г. В этот же день Воронков неоднократно связывался по телефону с Михеевым, оговаривал условия предстоящей с Г встречи, а Михеев при этом выражал свои опасения по поводу того, что Г готовит им «сюрприз».

13 мая 2010 г. по дороге на встречу с Михеевым Воронков продолжал уговаривать Г убеждал его в необходимости передать деньги для того чтобы избежать привлечения к уголовной ответственности и остаться свидетелем по уголовному делу. На встрече Михеев лично объяснил Г возможные неблагоприятные последствия и по просьбе Г снизил размер требуемой суммы до руб., оговорив возможность их передачи частями.

Согласно выводам экспертов предназначение денежных средств характеризуется как плата за развитие ситуации, связанной с предъявлением обвинения по варианту «остаться свидетелем» (т. 7, л.д.75-177).

Приведенные выше показания свидетеля Г обоснованно положены судом в основу приговора, поскольку они согласуются и с другими материалами дела, в частности с протоколами явок с повинной Михеева и Воронкова, а также с показаниями Михеева и Воронкова, которые они дали на предварительном следствии в присутствии адвоката на допросах в качестве подозреваемых и в которых они, по существу, подтвердили те же обстоятельства дела, что и свидетель Г

В материалах дела имеется протокол явки с повинной Михеева от 21 мая 2010 г. (т. 1, л.д. 86-93), в котором он изложил, что, занимая должность старшего следователя и являясь руководителем следственной группы по уголовному делу, он пришел к выводу о достаточности доказательств для привлечения к уголовной ответственности Г имевшего статус свидетеля по этому же делу Поскольку Г мог сохранить свой процессуальный статус, он решил через своего знакомого Воронкова предложить Г за вознаграждение помочь избежать уголовной ответственности. Чтобы Г согласился заплатить за это он в апреле 2010 г. сообщил ему, что готовит постановление о привлечении его Г , в качестве обвиняемого. Узнав от Воронкова о готовности Г встретиться, 13 мая 2010 г. он лично встретился с Г и подтвердил свои требования, снизив при этом размер взятки до руб. и оговорив условия ее частичной передачи. При этом первую часть в размере руб. Г должен был передать до 20 мая 2010 г., а оставшуюся сумму - до конца июня 2010 г. 17 мая 2010 г. Воронков сообщил ему, что получил деньги от Г и готов их передать 20 мая 2010 г. в г. . Он попросил своего знакомого К встретиться с Воронковым и забрать деньги. После того как К выполнил его просьбу и привез ему деньги, он, Михеев, был задержан сотрудниками ФСБ.

Аналогичные обстоятельства, при которых Михеев выдвинул Г требование о передаче взятки за непривлечение последнего к уголовной ответственности, изложены в протоколе явки с повинной Воронкова от 15 мая 2010 г. (т. 3, л.д. 107-111), а также в показаниях Михеева и Воронкова в качестве подозреваемых от 21 мая 2010 г. и от 24 мая 2010 г. соответственно (т. 1, л.д. 102- 108, т. 2, л.д. 129-138).

Допрошенный в ходе судебного разбирательства свидетель К Р показал, что 20 мая 2010 г. по просьбе Михеева в г. он получил от Воронкова руб., после чего был задержан сотрудниками ФСБ. Он согласился принять участие в оперативном эксперименте, в вечернее время приехал по предварительной договоренности к дому Михеева, где передал последнему деньги, после чего Михеев был задержан.

Довод осужденного Михеева о том, что суд отказал в допросе указанного свидетеля является несостоятельным и опровергается материалами дела, из которых следует, что К был допрошен в судебном заседании и его показания оценены судом.

Оснований для повторного допроса свидетеля К суд обоснованно не усмотрел.

Собранные по делу материалы свидетельствуют о том, что ни Г , ни Воронков, ни К не имеют каких-либо оснований для оговора Михеева.

Довод стороны защиты о том, что показания Г являются местью правоохранительным органам за нахождение в процессуальном статусе свидетеля на протяжении 9 лет, является лишь предположением адвоката Малетина СВ., не основанном на объективных данных.

Как следует из материалов дела, Михеев занимал должность старшего следователя по особо важным делам отдела по расследованию преступлений в кредитно-финансовой сфере и налоговых преступлений следственной части при Главном управлении МВД России по федеральному округу и являлся руководителем следственной группы по уголовному делу № .

Следовательно, суд правильно установил, что Михеев являлся должностным лицом, представителем власти и в соответствии со ст. 38 и 163 УПК РФ обладал полномочиями по осуществлению предварительного следствия и по принятию решения о привлечении лиц к уголовной ответственности, то есть выполнял организационно-распорядительные функции в государственном органе.

При таких условиях Судебная коллегия находит правильным вывод суда о доказанности факта противоправной деятельности Михеева, который, являясь должностным лицом, через посредника Воронкова получил взятку в виде денег за входящее в его служебные полномочия бездействие в пользу Г (за непривлечение к уголовной ответственности) в крупном размере, с вымогательством взятки.

Объективно показания Г Михеева, Воронкова, К по указанным выше обстоятельствам подтверждаются другими материалами дела исследованными в ходе судебного разбирательства и получившими надлежащую оценку в приговоре.

Результаты оперативно-розыскных мероприятий также были получены на основании постановления о проведении оперативно-розыскных мероприятий «оперативный эксперимент» от 14 мая 2010 г., которые были предоставлены органу предварительного следствия 21 мая 2010 г. (т. 3, л.д. 69-70, 89-103, л.д. 127- 129), и от 19 мая 2010 г., которые также были предоставлены органу предварительного следствия (т. 3, л.д. 134-135, 184-186).

Довод адвоката Малетина С В . о том, что приговор основан лишь на внутреннем убеждении суда, не может быть признан убедительным, поскольку суд пришел к обоснованному выводу о виновности Михеева в совершении указанного выше преступления лишь после проверки и оценки всех доказательств с точки зрения относимости, допустимости и достоверности, а их совокупности - с точки зрения достаточности для правильного разрешения уголовного дела.

Судебная коллегия не может согласиться с доводами, приведенными в кассационных жалобах осужденного и адвокатов, о неправильной квалификации его действий и с утверждением о том, что умысел Михеева был направлен не на получение взятки, а на мошенничество, то есть на хищение чужого имущества путем обмана. При этом Судебная коллегия исходит из следующего.

По смыслу уголовного закона, мошенничество есть хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество, совершенное путем обмана либо злоупотребления доверием собственника этого имущества. Объективная сторона этого преступления состоит в совершении обманных действий в целях незаконного получения имущества и права на имущество. Умысел лица на хищение должен быть прямым, а мотив - корыстным.

Между тем умысел Михеева Е.В. на завладение денежными средствами Г путем обмана установлен не был.

Утверждения осужденного и его адвокатов о том, что достаточных доказательств причастности Г к совершению преступления и оснований для привлечения его в качестве обвиняемого не было и поэтому Михеев не мог выполнить требования ст. 171 УПК РФ в отношении Г не могут являться основанием для признания выводов суда первой инстанции о виновности Михеева в получении взятки необоснованными.

Как следует из материалов дела, в частности из показаний свидетеля Г не доверять которым у суда не было оснований, Михеев начиная с осени 2009 г неоднократно «намекал» ему на то, что предъявит ему обвинение. В феврале 2010 г. с предложением решить вопрос о непривлечении к уголовной ответственности за вознаграждение в размере руб. к нему обратился Воронков действовавший от имени Михеева. В период с апреля по май 2010 г. Михеев продолжил не только свои требования о передаче взятки за непривлечение Г к уголовной ответственности, но и для подкрепления своих требований предъявил ему и его адвокату постановление о привлечении в качестве обвиняемого.

Как следует из материалов дела, Г и его адвокат возражали относительно наличия достаточных оснований для предъявления обвинения.

Но, несмотря на то, что умысел Михеева был фактически «раскрыт Г и его адвокатом, Михеев продолжал высказывать требования о передаче денег в обмен на оставление без изменения прежнего процессуального статуса Г

Будучи допрошенным и на предварительном следствии, и в судебном заседании свидетель Г показал, что у него имелись достаточные основания полагать что он непричастен к преступлению, об этом же говорил и его адвокат. Однако настойчивость, с которой Михеев требовал передать ему деньги, породила в нем опасение относительно реальной возможности привлечения его в качестве обвиняемого, поскольку Михеев являлся должностным лицом, наделенным соответствующими полномочиями, и мог решить вопрос о привлечении его в качестве обвиняемого.

Довод стороны защиты о том, что даже при наличии достаточных к тому оснований обвинение Г не могло быть предъявлено без согласования этого решения с вышестоящими должностными лицами, обоснованно отвергнут судом первой инстанции, и с таким решением Судебная коллегия соглашается.

Из материалов дела следует, что Михеев как следователь в соответствии со ст. 38 УПК РФ наряду с другими полномочиями был наделен правом самостоятельно направлять ход расследования, принимать решение о производстве следственных и иных процессуальных действий. Кроме того, как руководитель следственной группы Михеев в соответствии со ст. 163 УПК РФ вправе был принять решение о привлечении лица в качестве обвиняемого и об объеме предъявляемого ему обвинения.

Иного порядка принятия процессуального решения следователем и руководителем следственной группы, в том числе того, о котором утверждает сторона защиты, законом не предусмотрено, поскольку иное ограничивало бы следователя в его процессуальных правах и обязанности полно, всесторонне и объективно вести предварительное расследование по уголовному делу.

Доказательства существования в отделе по расследованию преступлений в кредитно-финансовой сфере и налоговых преступлений СЧ при ГУВД МВД России по федеральному округу иного порядка принятия решения о предъявлении лицу обвинения в материалах дела отсутствуют и стороной защиты не представлены.

Показания свидетеля Б не могут быть признаны таким доказательством по вышеприведенным основаниям.

Судебная коллегия исходит из того, что свидетель Г воспринимал Михеева как должностное лицо с объемом полномочий, предоставленных ему законом, и оснований полагать, что Михеев желает завладеть его деньгами именно путем обмана, у Г не имелось.

Довод осужденного о том, что он фактически отказался от получения денег от Г незаконным путем, оформив расписку о получении денег в долг, также проверялся судом первой инстанции и обоснованно отвергнут, как не нашедший своего подтверждения.

Стабильное поведение Михеева, направленное на получение взятки от Г за непривлечение последнего к уголовной ответственности, его переговоры с Воронковым и Г как по средствам телефонной связи, так и при встречах, вовлечение им в процесс получения денег своего знакомого К свидетельствуют о его намерении довести начатое до конца получить требуемую сумму от Г .

Расписка от 17 мая 2010 г., вопреки заявлению Михеева Е.В., так и не была обнаружена в его служебном кабинете. Она была представлена отцом Михеева М якобы обнаружившим эту расписку в квартире.

Этому обстоятельству суд дал надлежащую оценку в приговоре.

Более того, в разговорах с Воронковым и с Г осужденный не упоминал о том, что деньги у Г он берет в долг. Отсутствует упоминание об этих обстоятельствах и в протоколе явки с повинной и в протоколе допроса Михеева в качестве подозреваемого.

Непоследовательную позицию Михеева в части оценки своего противоправного поведения суд первой инстанции проанализировал и оценил, что указал в приговоре.

Не соглашается Судебная коллегия и с доводами, изложенными в кассационных жалобах осужденного и адвокатов, об отсутствии в действиях Михеева признаков вымогательства и с обоснованием этой позиции тем, что Г передавал Михееву деньги за совершение незаконных действий, то есть за непривлечение к уголовной ответственности при наличии к тому достаточных оснований, что исключает квалификацию действий должностного лица как вымогательство взятки.

Эта позиция не основана на материалах дела, поскольку передача Г денег за непривлечение его к уголовной ответственности была обусловлена тем что он был поставлен Михеевым в такие условия, при которых невыполнение требований лица, вымогающего взятку, угрожало законным интересам взяткодателя.

Судебная коллегия находит несостоятельными и доводы, изложенные в кассационных жалобах, о нарушении уголовно-процессуального закона при возбуждении и расследовании уголовного дела.

Как видно из материалов дела, 17 мая 2010 г. и.о. руководителя отдела СУ СК РФ по краю М обратился к руководителю СУ с рапортом в котором изложил обстоятельства требования следователем Михеевым Е.В. взятки в размере руб. у Г за непривлечение последнего к уголовной ответственности (т. 1, л.д. 66).

18 мая 2010 г. материал по факту вымогательства взятки направлен заместителем руководителя СУ СК РФ по краю руководителю

СО СУ СК РФ по краю для проведения проверки в порядке ст. 144-145 УПК РФ и принятия процессуального решения (т. 1, л.д. 67).

Уголовное дело в отношении Михеева Е.В. возбуждено на основании вышеназванного рапорта от 17 мая 2010 г. заместителем Председателя Следственного комитета РФ П 20 мая 2010 г. в 20 час. 55 мин Его расследование поручено СУ СК РФ по краю (т. 1, л.д. 1-2).

21 мая 2010 г. в 14 час. 5 мин. следователем СО СУ СК РФ по

краю Е возбуждено уголовное дело в отношении Воронкова Н.А. по факту его посредничества в получении взятки Михеевым Е.В. (т. 1,л.д. 7).

Предварительное расследование по делу в отношении Михеева Е.В. 21 мая 2010 г. руководителем СУ СК РФ по краю поручено следователю Е (т. 1, л.д. 5), последний принял его к производству в тот же день (т. 1,л.д. 6).

Постановлением от 21 мая 2010 г. дела соединены в одном производстве и приняты к производству следователем Е

Таким образом, уголовно-процессуальный закон при возбуждении уголовного дела в отношении Михеева, в том числе требования ст. 448 УПК РФ, были соблюдены.

Не нарушены и правила подследственности, предусмотренные ст. 152 УПК РФ Из материалов дела видно, что при возбуждении уголовного дела 20 мая 2010 г заместитель Председателя СК РФ П поручил предварительное расследование по делу СУ СК РФ по краю, что не противоречит положениям ст. 152 УПК РФ.

Кроме того, вопреки доводам, изложенным в жалобах адвокатов, этот вопрос был предметом обсуждения в ходе предварительного следствия: ходатайство стороны защиты о передаче дела по подследственности в СУ СК РФ по

области было разрешено следователем в установленном законом порядке и постановлением от 14 июня 2010 г. в его удовлетворении отказано по основанию, предусмотренному ч. 3 ст. 152 УПК РФ (т. 1, л.д. 125-126).

По мнению Судебной коллегии, доводы, изложенные в кассационных жалобах осужденного и адвокатов, о том, что явка Михеева с повинной и также его допрос в качестве подозреваемого получены с нарушением закона, с использованием недозволенных методов, на материалах дела не основаны.

Как видно из протокола явки с повинной от 21 мая 2010 г., она написана Михеевым собственноручно, в ней подробно изложены обстоятельства, при которых он потребовал от Г передать ему взятку за непривлечение последнего к уголовной ответственности, обстоятельства их предварительной договоренности с Воронковым о пособничестве последнего в получении взятки обстоятельствах телефонных переговоров и последующих встреч как с Воронковым, так и с Г (т. 1, л.д. 86).

Из протокола явки с повинной следует, что документ написан Михеевым добровольно, без применения к нему незаконного воздействия.

Изложенные в нем сведения суд обоснованно признал достоверными.

По делу видно, что после задержания Михеева в качестве подозреваемого 21 мая 2010 г. в 3 час. 50 мин. к нему был приглашен адвокат и в период с 11 час. до 12 час. 40 мин. того же дня проведен допрос в качестве подозреваемого, в ходе которого Михеев полностью подтвердил обстоятельства, изложенные в явке с повинной (т. 1, л.д. 100-102).

Вопреки доводам, изложенным в кассационной жалобе осужденного Михеева право Михеева на защиту при производстве указанного следственного действия нарушено не было. Из материалов дела видно, что каких-либо письменных заявлений о приглашении для участия в допросе конкретного адвоката от него не поступало, а от защитника, приглашенного по основаниям, предусмотренным ст. 51 УПК РФ, он не отказывался.

Довод Михеева о том, что в период времени, указанный в протоколе его допроса в качестве подозреваемого, он находился в ИВС, о чем, как он указал, есть отметка в протоколе, не соответствует действительности. Сам Михеев в ходе предварительного следствия и судебного разбирательства не оспаривал факта его допроса, составления протокола и его собственноручной подписи в протоколе. Не оспаривается это обстоятельство и в кассационных жалобах. Что касается отметки в протоколе о направлении его в ИВС, то она свидетельствует лишь о предполагаемом месте дальнейшего содержания Михеева до избрания в отношении его меры пресечения.

Вопреки доводам, изложенным в кассационной жалобе осужденного присутствие защитника при написании явки с повинной лицом, не имеющим статуса подозреваемого либо обвиняемого, законом не предусмотрено. Более того протокол явки с повинной от 21 мая 2010 г. не содержит заявлений Михеева Е.В. о предоставлении ему адвоката.

Довод осужденного о давлении, оказываемом на него следователем, якобы потребовавшим написания явки с повинной, опровергается материалами дела, из которых видно, что от каких-либо объяснений сразу после задержания 20 мая 2010 г. Михеев отказался (т. 3, л.д. 143). Добровольность же написания явки с повинной подтверждается собственноручной записью об этом Михеева в протоколе от 21 мая 2010 г.

Состояние здоровья Михеева при написании им явки с повинной и допросе его в качестве подозреваемого 21 мая 2010 г. было предметом проверки в суде первой инстанции, и его довод о том, что его физическое и психическое состояние в момент задержания помешали ему адекватно воспринимать окружающую действительность и способствовали получению от него показаний, не соответствующих действительности, обоснованно признан судом несостоятел ьн ым.

Судом исследовалось заключение эксперта, проводившего судебно медицинскую экспертизу (т. 7, л.д. 32, 41-51), согласно которому по состоянию здоровья Михеев мог принимать участие в выполнении следственных действий признаков его болезненного состояния в исследуемый период не выявлено.

Этот вывод эксперта нашел свое подтверждение и в показаниях свидетеля Б , который общался с Михеевым сразу после его задержания. Со слов свидетеля, Михеев адекватно реагировал на происходящее.

Утверждение стороны защиты о том, что она не была ознакомлена с постановлением о назначении судебно-медицинской экспертизы, что помешало ей поставить дополнительные вопросы о состоянии здоровья Михеева 21 мая 2010 г является надуманным, поскольку комплексная судебно-медицинская экспертиза в отношении Михеева, разрешившая вышеуказанный вопрос, назначена и проведена именно по ходатайству стороны защиты (т. 7, л.д. 35)

Нельзя согласиться и с утверждением осужденного в жалобе о том, что явка с повинной и допрос в качестве подозреваемого являются недопустимыми доказательствами, поскольку получены до возбуждения уголовного дела.

По смыслу ст. 142 УПК РФ, явка с повинной - это добровольное сообщение лица о совершенном преступлении, которое может иметь место до возбуждения уголовного дела и являться одним из предусмотренных законом поводов к возбуждению уголовного дела.

Что же касается допроса Михеева в качестве подозреваемого, то он проведен после возбуждения уголовного дела, а именно 21 мая 2010 г. с 11 час. до 12 час. 40 мин. и после принятия дела к производству следователем. Доказательства обратного, на чем настаивает сторона защиты в своих жалобах, в материалах дела отсутствуют.

С учетом изложенного Судебная коллегия находит, что протокол явки Михеева с повинной и его показания в качестве подозреваемого от 21 мая 2010 г. являются допустимыми доказательствами, согласуются между собой и вышеизложенными доказательствами и поэтому обоснованно положены судом в основу приговора.

Не нашли своего объективного подтверждения и доводы осужденного и адвокатов, изложенные в кассационных жалобах, о нарушении уголовно процессуального закона при назначении экспертиз по делу, выразившемся в неознакомлении стороны защиты с постановлениями об их назначении.

Как видно из материалов дела, сторона защиты была ознакомлена со всеми постановлениями следователя о назначении экспертных исследований Несвоевременное ознакомление с частью из них не нарушило право Михеева на защиту, поскольку ни он, ни сторона защиты при ознакомлении с ними не были лишены права и процессуальной возможности ходатайствовать о назначении дополнительных либо повторных экспертиз, по основаниям, предусмотренным уголовно-процессуальным законом.

Между тем из материалов дела видно, что при ознакомлении с постановлениями о назначении экспертиз каких-либо замечаний не имелось ходатайств о проведении дополнительных либо повторных экспертных исследований не поступило.

Довод, содержащийся в кассационной жалобе осужденного, о нарушении уголовно-процессуального закона при предъявлении ему нового обвинения, также не может быть признан состоятельным. В соответствии с ч. 1 ст. 175 УПК РФ, если в ходе предварительного следствия появятся основания для изменения предъявленного обвинения, то следователь в соответствии со ст. 171 УПК РФ выносит новое постановление о привлечении лица в качестве обвиняемого и предъявляет его обвиняемому в порядке, установленном ст. 172 УПК РФ. В соответствии же с частью 2 ст. 175 УПК РФ следователь обязан прекратить уголовное преследование лишь в случае, если обвинение в какой-либо части не нашло своего подтверждения.

Поскольку обвинение Михеева нашло свое подтверждение и оснований для прекращения уголовного преследования в отношении Михеева не имелось, а новое обвинение ему предъявлялось с учетом конкретизированных обстоятельств вымогательства и получения им взятки от Г , следователь правомерно, в соответствии с ч. 1 ст. 175 УПК РФ, вынес новое постановление о привлечении Михеева в качестве обвиняемого, без принятия в отношении его процессуального решения о прекращении уголовного преследования.

Доводы, содержащиеся в кассационных жалобах, о том, что доказательства полученные в ходе оперативно-розыскных мероприятий при участии сначала Воронкова, а затем и К , являются недопустимыми доказательствами поскольку они участвовали в их проведении по принуждению, Судебная коллегия также признает необоснованными.

Как видно из материалов дела, Воронков 19 мая 2010 г., вскоре после его задержания при получении первой части взятки от Г сделал письменное заявление о своем добровольном согласии на участие в оперативно-розыскных мероприятиях в отношении Михеева (т. 3, л.д. 132).

Аналогичное заявление 20 мая 2010 г. поступило и от К после его задержания при получении денежной суммы от Воронкова для последующей передачи Михееву (т. 3, л.д. 133).

Как видно из явки Воронкова с повинной, он добровольно сообщил в правоохранительные органы о том, что руб. от Г он получил для Михеева и должен их передать Михееву; после задержания Воронков добровольно дал письменное согласие на участие в оперативно-розыскных мероприятиях; после передачи денег Воронковым К и задержания последний также дал добровольное письменное согласие на участие с оперативном эксперименте.

Свидетель Ц в суде подтвердил, что в ходе проверки заявления Г о вымогательстве у него взятки был задержан Воронков, который добровольно принял участие в оперативно-розыскных мероприятиях направленных на изобличение Михеева, и в процессе этих мероприятий 20 мая 2010 г. Воронков передал деньги К , явившемуся на встречу с Воронковым от имени Михеева, а после задержания К также добровольно дал согласие на участие в оперативном эксперименте, в ходе которого передал руб. Михееву.

Довод, изложенный осужденным в кассационной жалобе, о том, что суд не дал оценки показаниям К о том, что если бы он не подписал согласие на участие в оперативном эксперименте, то сам бы пострадал, убедительным признан быть не может. Такие показания К действительно дал в судебном заседании, однако суд обоснованно не принял их во внимание, поскольку в данном им письменном согласии на участие в оперативном эксперименте таких оговорок нет, на предварительном следствии К это также не указывал.

Судебная коллегия находит несостоятельными доводы авторов кассационных жалоб о том, что в отношении Михеева имела место провокация взятки вместо пресечения преступления на его начальной стадии, а также доводы о том, что после задержания Воронкова сотрудники ФСБ фактически организовали совершение преступления и привлекли к этому Воронкова и К

Провокация взятки предполагает попытку передачи взятки без согласия должностного лица с целью искусственного создания доказательств или шантажа.

Правомерное выявление взяточничества в ходе предусмотренного законом оперативного эксперимента не является провокацией.

Как следует из показаний свидетеля Г , осужденных Михеева и Воронкова, данных ими в ходе предварительного следствия, из содержания записи телефонных разговоров между Михеевым, Воронковым и Г видеозаписи оперативных мероприятий, воспроизведенных в судебном заседании, инициатива получения взятки исходила от Михеева и Воронкова как пособника, действующего от имени Михеева. У Михеева с Воронковым имелась договоренность о получении последним для передачи Михееву руб., которые передаст Г об обстоятельствах этой передачи, о ее сроках и последующих частях.

Таким образом, вопреки доводам кассационных жалоб, оперативно - розыскные мероприятия по настоящему делу с целью выявления преступления взяточничества, проводились в соответствии с требованиями, установленными для их проведения. Как следует из материалов дела, оперативно-розыскные мероприятия проводились в связи с проверкой заявления Г в правоохранительные органы о том, что Михеев при пособничестве Воронкова требует у него взятку.

Действия сотрудников милиции, осуществлявших оперативные эксперименты при этом контролировавших движение передаваемых денег с момента их осмотра копирования номеров купюр, вручения их Г и до вручения их Воронкову контролировавших движение передаваемых денег с момента копирования номеров купюр, вручения их Воронкову и до вручения их К , а затем и Михееву, зафиксировавших факты передачи денег, производились на законных основаниях, в соответствии с постановлениями, утвержденными руководителем УФСБ по краю (т. 3, л.д. 69-70, л.д. 134-135).

Результаты оперативной деятельности были переданы следователю и приобщены к уголовному делу (т. 3, л.д. 127-130, 184-186) в качестве вещественных доказательств в соответствии с законом.

Оперативно-розыскные мероприятия в отношении Михеева и Воронкова прослушивание телефонных переговоров - проводились на основании судебных решений, данные постановления были рассекречены в установленном законом порядке, приобщены к материалам уголовного дела и исследованы судом.

При таких условиях доводы авторов кассационных жалоб о нарушении закона при проведении оперативно-розыскных мероприятий, при придании полученным результатам этих мероприятий статуса допустимых доказательств, доводы о провокации со стороны правоохранительных органов Судебная коллегия считает необоснованными.

Не соглашается Судебная коллегия и с доводом, изложенным в кассационной жалобе адвокатом Беляевым А.В., о нарушении в ходе судебного разбирательства положений ч. 3 ст. 278 и ч. 3 ст. 275 УПК РФ при допросе участников судебного разбирательства. Как видно из протокола судебного разбирательства, суд задавал вопросы свидетелям и подсудимым после их допроса сторонами обвинения и защиты. Последующие, «перекрестные» вопросы суда не противоречат закону.

Таким образом, нарушений уголовно-процессуального законодательства, которые повлияли либо могли повлиять на вынесение обоснованного приговора, ни в ходе предварительного расследования, ни в ходе судебного разбирательства по настоящему делу не допущено.

Судебная коллегия не может согласиться с доводами, изложенными адвокатами в кассационных жалобах, о том, что в приговоре отсутствует указание на то, за какие именно действия (бездействие), входящие в служебные полномочия, Михеев вымогал и впоследствии получил взятку от Г .

Не соглашается Судебная коллегия и с доводом осужденного о необоснованном отказе в вызове и допросе свидетелей Ш иБ

Как усматривается из протокола судебного заседания, судом разрешалось ходатайство о вызове и допросе свидетелей Ш и Б , в его удовлетворении судом отказано, о чем принято мотивированное решение (т. 10, л.д. 160).

Кроме того, судом выяснялся вопрос о наличии у сторон дополнений к судебному следствию и возможности окончания судебного следствия. Стороны обвинения и защиты дополнений к судебному следствию не имели, не возражали его окончить (т. 11, л.д. 37).

При наличии приведенных выше и иных доказательств, полно изложенных в приговоре, суд пришел к правильному выводу о доказанности того факта, что Михеев получил от Г через Воронкова взятку за бездействие в отношении Г , а именно за непривлечение последнего к уголовной ответственности по тому уголовному делу, в рамках которого Г имел статус свидетеля.

Вопреки доводам, приведенным в жалобах, в приговоре подробно изложено, в чем конкретно заключалось это бездействие со стороны Михеева в пользу взяткодателя Г .

Совокупность собранных по делу доказательств суд обоснованно признал достаточной для вывода о виновности Михеева.

Обстоятельства дела органами следствия и судом исследованы всесторонне полно, объективно.

Возможные версии, предложенные стороной защиты, проверены и получили оценку в приговоре.

Право Михеева Е.В. на защиту соблюдено.

Ходатайства Михеева и его защиты в судебном заседании разрешены правильно.

Приговор составлен в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона.

В соответствии с фактическими обстоятельствами дела, установленными в судебном заседании, действиям Михеева в приговоре дана правильная юридическая оценка.

При наличии указанных в приговоре доказательств Судебная коллегия находит несостоятельными доводы, изложенные в кассационных жалобах осужденного Михеева и адвокатов Малетина СВ. и Беляева А.В., о невиновности Михеева Е.В в получении взятки и необходимости квалификации его действий как покушение на мошенничество.

Вместе с тем, по мнению Судебной коллегии, при квалификации действий Михеева судом неправильно применен уголовный закон в части квалификации его действий по пп. «б», «в» ч. 5 ст. 290 УК РФ в редакции Федерального закона от 4 мая 2011 г. № 97-ФЗ.

Согласно ч. 1 ст. 9 УК РФ преступность и наказуемость деяния определяются уголовным законом, действовавшим во время совершения этого деяния. Обратную силу в соответствии с ч. 1 ст. 10 УК РФ имеет лишь уголовный закон устраняющий преступность деяния, смягчающий наказание или иным образом улучшающий положение лица, совершившего преступление.

Между тем принятый после совершения преступления Федеральный закон от 4 мая 2011 г. № 97-ФЗ, предусматривающий за получение взятки в крупном размере сопряженной с вымогательством, наказание в виде лишения свободы на срок от 7 до 12 лет с обязательными дополнительными наказаниями в виде лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до 3 лет и штрафа в размере шестидесятикратной суммы взятки, не улучшает положение осужденного Михеева, действия которого органом предварительного следствия были квалифицированы по пп. «в», «г» ч. 4 ст. 290 УК РФ в редакции Федерального закона от 8 декабря 2003 г. № 162-ФЗ.

Поскольку в санкции ч. 5 ст. 290 УК РФ (в редакции Федерального закона от 4 мая 2011 г. № 97-ФЗ) наказание в виде лишения свободы, которое и назначено Михееву, усилено обязательными дополнительными наказаниями, одно из которых в санкции ч. 4 ст. 290 УК РФ (в редакции Федерального закона от 8 декабря 2003 г. № 162-ФЗ) являлось альтернативным (штраф), а другое (лишение права предусмотрено не было, новая редакция ст. 290 УК РФ ухудшила положение осужденного и потому применению не подлежала.

Предусмотренный санкцией ч. 5 ст. 290 УК РФ (в редакции Федерального закона от 4 мая 2011 г. № 97-ФЗ) штраф как новый, более мягкий вид основного наказания, не улучшает положение осужденного Михеева, поскольку этот вид наказания ему не назначен, а назначенное наказание в виде лишения свободы усилено двумя дополнительными обязательными наказаниями.

При таких обстоятельствах Судебная коллегия считает необходимым переквалифицировать действия Михеева, получившего через посредника взятку в виде денег за бездействие, входящее в его служебные полномочия, в пользу взяткодателя в крупном размере, с вымогательством, на пп. «в», «г» ч. 4 ст. 290 УК РФ (в редакции Федерального закона от 8 декабря 2003 г. № 162- ФЗ). Именно в этой редакции ему предъявлялось обвинение органами предварительного следствия.

Наказание Михееву по пп. «в», «г» ч. 4 ст. 290 УК РФ (в редакции Федерального закона от 8 декабря 2003 г. № 162- ФЗ) Судебная коллегия назначает в соответствии с требованиями закона, соразмерно содеянному и данным о личности виновного, учитывая смягчающие наказание обстоятельства установленные судом.

Довод стороны защиты о том, что у Михеева на иждивении находится престарелая больная мать, объективными данными не подтверждается.

Оснований для смягчения Михееву наказания в сравнении с тем наказанием какое ему назначил суд, Судебная коллегия не находит, несмотря на переквалификацию его действий, - ему назначалось минимальное наказание в виде лишения свободы, предусмотренное санкцией закона.

Виновность осужденного Воронкова материалами дела доказана.

Его действия квалифицированы правильно.

Довод адвоката Лунина Д.М., участвовавшего при рассмотрении уголовного дела в суде кассационной инстанции, о том, что действия Воронкова подлежат переквалификации на ст. 291.1 УК РФ (в редакции Федерального закона от 4 мая 2011 г. № 97-ФЗ), обоснованным признать нельзя.

Давая правовую оценку действиям Воронкова, суд первой инстанции свои выводы подробно мотивировал, и с ними Судебная коллегия соглашается.

Между тем в связи с изменениями, внесенными в части применения уголовного закона в отношении осужденного Михеева, Судебная коллегия по основаниям предусмотренным ч. 2 ст. 360 УПК РФ, считает необходимым внести соответствующие изменения в приговор и в отношении осужденного Воронкова Н.А., поскольку эти изменения улучшают его положение.

По вышеприведенным основаниям его действия подлежат переквалификации с ч. 5 ст. 33, пп. «б», «в» ч. 5 ст. 290 УК РФ (в редакции Федерального закона от 4 мая 2011 г. № 97-ФЗ) на ч. 5 ст. 33, пп. «в», «г» ч. 4 ст. 290 УК РФ (в редакции Федерального закона от 8 декабря 2003 г. № 162-ФЗ) как пособничество в получении взятки в виде денег за бездействие в пользу взяткодателя, входящее в служебные полномочия должностного лица, в крупном размере, совершенное с вымогательством. Именно в этой редакции ему предъявлялось обвинение органами предварительного следствия.

Наказание Воронкову по ч. 5 ст. 33, пп. «в», «г» ч. 4 ст. 290 УК РФ (в редакции Федерального закона от 8 декабря 2003 г. № 162-ФЗ) Судебная коллегия назначает в соответствии с требованиями закона, соразмерно содеянному и данным о личности виновного.

На основании изложенного, руководствуясь ст. 377, 378, 388 УПК РФ Судебная коллегия

определила:

приговор Новосибирского областного суда от 1 ноября 2011 г. в отношении Михеева Е В изменить:

переквалифицировать его действия с пп. «б», «в» ч. 5 ст. 290 УК РФ (в редакции Федерального закона от 4 мая 2011 г. № 97-ФЗ) на пп. «в», «г» ч. 4 ст. 290 УК РФ (в редакции Федерального закона от 8 декабря 2003 г. № 162-ФЗ), по которой назначить ему 7 лет лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.

Тот же приговор в отношении Воронкова Н А изменить:

переквалифицировать его действия с ч. 5 ст. 33, пп. «б», «в» ч. 5 ст. 290 УК РФ (в редакции Федерального закона от 4 мая 2011 г. № 97-ФЗ) на ч. 5 ст. 33, пп. «в», «г» ч. 4 ст. 290 УК РФ (в редакции Федерального закона от 8 декабря 2003 г. № 162-ФЗ), по которой назначить ему с применением ст. 64 УК РФ наказание в виде лишения свободы на 5 лет;

на основании ст. 73 УК РФ назначенное наказание считать условным с испытательным сроком 4 года.

В соответствии с ч.5 ст. 73 УК РФ возложить на Воронкова Н А следующие обязанности: не менять постоянного места жительства без уведомления специализированного государственного органа, осуществляющего контроль за его поведением, в установленный срок являться в этот орган для регистрации.

В остальной части приговор в отношении Михеева Е В и Воронкова Н А оставить без изменения, а кассационные жалобы - без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи